Хотелось решить свою судьбу в открытом бою, пусть и с минимальными шансами на успех, но его предпочтений никто не спрашивал. В подковерных схватках свои правила игры.
К вечеру сомнения отпали.
Руслан понял, что бесповоротно списан со счетов. С их службы не выходят в почетную отставку. И с позором и треском тоже не вылетают… Хотя нет, треск как раз возможен – сухой треск пистолетного выстрела.
Неясными остались лишь детали и нюансы. Где, когда и как? Имитируют несчастный случай? Или сработают нагло, вполне в стиле отмороженного Мастера?
Оставался шанс – небольшой, но оставался. Раз ничего пока не предпринимают, есть вероятность, что большая перетряска наверху не закончилась, что исполнители не получили четкого и однозначного приказа. Можно было попробовать уйти – силой или хитростью. Именно сейчас, потом будет поздно…
Руслан остался на месте.
Останавливало его одно – отсутствие вестей от Генерала. Выпутался он, пожертвовав жизнью подчиненного? Или пошел ко дну вместе с ним? Возможно, у Генерала есть какой-нибудь план отчаянной контригры, и бросить сейчас пост – значит погубить и себя и командира?
Время шло. Ответов не было.
Контора притаилась, замерла в предгрозовой тишине, и Руслан явственно услышал донесшийся из внутреннего двора слабый звук, издаваемый автомобильным двигателем. Подошел к окну, отдернул краешек занавески… Генерал вышел из машины. Медленно, не глядя по сторонам, пошел к дверям. Такой походкой мог идти приговоренный к орудию казни… Сзади, как приклеенные – два крепких парня в штатском, Руслан узнал их – орлы из личной охраны Мастера…
Ну вот и все. Теперь точно конец всему. Делать ничего не хотелось. Хотелось сидеть и спокойно дожидаться, когда же все кончится.
…Звякнул местный телефон – единственное оставшееся у него средство связи. Руслан взял трубку – машинально. Ничего не сказал, тупо держал возле уха.
Голос Генерала:
– Русланчик? К тебе идут. Через минуту-две будут. Действуй по обстановке. Если что – вчерашняя точка плюс пять минус три с поправкой на половину. До связи.
До связи… Ну-ну…
Странное дело – едва подтвердились самые мрачные подозрения, неуверенность Руслана сняло, как рукой. Он действовал быстро, без единого лишнего Движения, словно давно репетировал и оттачивал именно такой вариант.
Активизировал системы уничтожения документов в сейфе и информации в компьютере (не просто стирающую программу – : «Пентюх» превращался в груду горелых деталей). Рывком выдернул ящик стола. Широко расставив пальцы, одновременно нажал на три точки на задней стенке – деревяшка, на вид монолитная, распалась на две части. В тайнике лежала плоская алюминиевая коробочка. Руслан сковырнул крышку – внутри лежали, каждая в своем гнезде, три капсулы. Он вытряхнул на ладонь одну. Секунду-другую помедлил – решительно отправил в рот.
И – раздавил зубами.
Он еще успел испытать сомнение – что пролежавший в тайнике пять лет подарок Доктора мог испортиться, что не сработает… Больше Руслан не успел ничего.
– Все очень просто, – сказал Москалец. – Ты раза три-четыре отпускал водителя у этого подъезда, когда возвращался с объектов не на своей машине. Не так уж трудно было просчитать, что у тебя тут. Не явочная же квартира, в самом деле… Женщина. Когда пять дней назад вдруг выяснилось, что ты пропал, да не совсем, что тебя ловят и ищут, – встал вопрос, как тебя перехватить и предупредить… Ну я и вспомнил про этот адресок, благо ничего и никому про него не говорил. Но точно квартиру вычислять уже времени не было. Это был второй из двух хиленьких шансов… Потому что и в офисе, и у тебя дома, и на даче сидят очень неприятные люди с очень конкретным заданием.
– Кто? – спросил Ростовцев. Вопрос прозвучал резко, неприязненно.
– Может, сядем в машину? – предложил Москалец. – На нас уже поглядывать начинают.
– Кто? – повторил Ростовцев, не двигаясь с места.
– Да не знаю я, не знаю! Попробовал прокачать по кое-каким своим каналам – говорят: сиди, не дергайся, а то огребешь такую кучу заморочек, что мало не покажется… На кого те ребята работают – мне даже не намекнули. А все связи задействовать времени не было. Может, ты мне сам объяснишь, где был и чем занимался?
Ростовцев ничего не ответил.
Москалец помолчал, сказал другим тоном, как показалось Ростовцеву, несколько даже виноватым:
– Я, честно говоря, тебя за мертвого считал, что уж скрывать… Ну, и дела вел соответственно. Теперь-то, конечно, другое кино… Не знаю, во что ты там вляпался, и если хочешь выпутываться единолично – навязываться не стану. Но советую от помощи не отказываться. Тут столько всего накручено, в одиночку шею свернуть – раз плюнуть.
Ростовцев сомневался недолго. В конце концов, сам собирался чуть позже выходить на Москальца… На ловушку вроде не похоже, а если даже так – от того, что он сейчас гордо развернется и уйдет, мало что изменится. С Наташей, правда, уже не успеть встретиться, ну да ладно, для того запасной вариант и проработан.
– Хорошо, – сказал он. – Поговорим. Обо всем.
Москалец распахнул заднюю дверцу «чероки», сделал приглашающий жест. На импортных внедорожниках и он, и, раньше, Ростовцев, ездили не из глупого новорусского пижонства и не для утверждения некоего жизненного статуса – в осеннюю и весеннюю распутицу до иных объектов «Строй-инвеста» иначе было не добраться…
За рулем – максимально отодвинув сидение и все равно с трудом помещаясь – сидел Жора Пасечник, бессменный шофер, телохранитель и на все руки порученец Москальца. Больше в джипе никого не было. Жора невозмутимо кивнул Ростовцеву, словно последний раз они виделись сегодня утром. Ростовцев вообще за несколько лет знакомства слышал от Пасечника слов тридцать… Самое большее – сорок.
– Давай, Жора, трогай потихоньку, нечего здесь маячить. Покружи по городу, а мы пока решим, куда ехать, – сказал Москалец и повернулся к Ростовцеву: – Ну, рассказывай…
– Началось все с того, что я проснулся…
Содержимое капсулы подействовало почти мгновенно. Сначала на глаза – Руслан на секунду ослеп, а потом понял, что видит все, видит с небывалой четкостью деталей и яркостью цветов – но сквозь бритвенно-узенькую щелочку между веками. Потом среагировал слух – что-то ритмично-грохочущее оглушило, даже не оглушило, чересчур громким звук не был, но с головы как будто сняли черепную кость и мягко били по мозгу. Звук заполнял все тело, но больно не было. Пульс, всего лишь мой пульс, понял Руслан – и перестал обращать на удары внимание. Получилось это на удивление легко, какая-то полоса звукового спектра исчезла из восприятия, зато теперь он слышал всё: тиканье часов на руке, дыхание дежурного в приемной, голоса идущих – где-то далеко, в другом мире, за двойной стеной с колючей проволокой поверху, – идущих и не подозревающих ни о чем здесь происходящем людей…
