— Звучит… заманчиво, признаю. Но есть одно «но».
— Какое?
— Я не знаю, что и как ты будешь решать потом, но знаю, какие проблемы ты создал прямо сейчас. Даже не знаю, а вижу. Если голову поверну.
— О, вот тут как раз проблемы нет совсем.
И тут за моей спиной раздались два хлопка и хруст пуль, пробивающих череп. Я резко повернул голову и успел увидеть, как падает второй мордоворот. В подвале сладко запахло кровью.
— Проблема решена, — сказал Тони.
Я хмыкнул.
— Их же вроде было пять?
— Трем травмированным я вколол морфин… с передозом.
— Ловко. Только понимаешь, Тони, проблема решена не до конца, ведь остался еще ты.
— И что с того? Если я ляпну что-то о том, будто вампиры существуют — угожу в психушку. Все просто: дедушка Луиджи получает то, чего хочет он, а я получаю организацию и забываю все это, как бредовый сон.
— Что забыто — может быть вспомнено, Тони. Ты уже знаешь, что я существую, и настанет день, когда ты, старый и больной, попытаешься снова поймать меня или своего деда, чтобы получить то же самое, что и он. Увы, но все живые души в мире делятся на две категории: на вампиров и на тех, кто о них не знает. Ты не вписываешься ни в одну.
— Да какое это имеет значение, если…
Я так и не узнал, что Тони хотел сказать, потому что раздался еще один хлопок, у него во лбу появилась дыра и он молча завалился назад. Из его черепа начал валить густой белый дымок, мерзко смердящий.
— Ну и вонь!!!
— Пули со щелочью, — вздохнул дон Луиджи. — Я подумал, что даже если мертвое нельзя убить — то физически разрушить при помощи едкой щелочи все равно можно. В общем, Владислав, я сжег мосты и не откажусь от своего плана. У меня еще четырнадцать таких пуль в пистолете, так что либо мы заключаем сделку, либо ты испытаешь их действие на себе.
Я насмешливо фыркнул:
— Сделку? С уродом, порешившим собственного внука? С ним ведь ты тоже сделку заключил, да?
Он тяжело вздохнул.
— У меня внуков штук пятьдесят, и будет больше, когда мои самые младшие дети заведут свои семьи, и на это дело я взял самого нелюбимого из всех внуков. Насчет того, кто урод… Я руководил семьей сорок лет и за это время по моему приказу было убито всего пять человек… ну, до этого дня. Я предпочитаю решать проблемы до их появления, путем переговоров и сделок, и иду на крайние меры только в самом крайнем случае, когда иначе проблему не решить. Тони… он в организации четыре года и за это время убил шестерых, причем лично. Жестокий, грубо работающий дилетант, хоть и не без сильных сторон… Убрав его, я сделал одолжение обществу в целом и семье в особенности. Словом, мы можем решить наши разногласия путем договора или мне придется идти на крайние меры?
Я тяжело вздохнул.
— Ладно. Я тебя укушу. Только руку хорошенько спиртом протри, а то старики пахнут… так себе.
— И спрячешь меня на первое время.
— Ладно, хрен с тобой.
— Мы договорились?
— Договорились. Но вначале скажи, у кого ключи от наручников.
— Зачем? Я сам сниму их с тебя, когда буду в состоянии встать с этого проклятого кресла.
Я криво усмехнулся:
— Есть вероятность, что ты помрешь от разрыва сердца еще до того, как я тебя укушу, я вполне серьезно говорю.
— Поглядим. Но ключи у Тони.
Он перегнулся через подлокотник и с видимым трудом взял с пола небольшой чемоданчик, положил его себе на колени, открыл и показал мне его содержимое — несколько пакетов крови.
— Мне этого хватит на первый раз?
Я ухмыляюсь:
— А зачем тебе это? Луиджи, а ты помнишь, я пару минут назад сказал, что все, что ты знаешь о вампирах, неверно? То, что вампиры нуждаются в крови — тоже неверно.
— Да ладно⁈ Совсем?
— Совсем. Я употребляю кровь так же, как люди — кровяную колбасу. Изредка, по вкусу. Но без нее можно и обойтись. У крови очень низкая питательность, знаешь ли.
— Ну и как тогда?..
— Хе-хе-хе… А ты небось уже представил себе такую картинку, как пьешь кровь у сочной, сисястой красотки, да? И все так гламурно и эротично, да?
— Ну-у-у… По правде, не без этого…
— Мы — хищники, Луиджи. Мы не пьем кровь — мы едим мясо.
— Ох, черт… Погоди, а зачем ты тогда встречаешься с одноклассницей, если она — не твое «стадо»?
— Уже хрен знает какой по счету тупой вопрос, честно. Я ее трахаю, только и всего.
— Понятно… Черт, это неожиданная новость, но… ладно, думаю, я смогу с этим жить. Один хрен обратной дороги нет.
Они принялся протирать левую руку, положив пистолет на колени, а затем подъехал чуть ближе.
— Пистолет вначале положи куда подальше.
— Мне с ним спокойней.
— А мне наоборот. Если ты двинешь кони от ужаса — туда тебе и дорога, но мне не улыбается, чтобы ты в меня пальнул на рефлексе.
Он понял, что деваться некуда, и нагнулся, положив пистолет на пол, а затем протянул мне руку.
— Ну, теперь постарайся не сдохнуть, — ухмыльнулся я.
О, эти глаза, о, этот ужас на лице — давненько я уже не видел этого зрелища. В тот момент, когда кожа по центру подбородка разошлась и я разомкнул нижнюю челюсть на две половины, он поперхнулся слюной. А когда обе части разошлись в стороны и скрытые под слизистой оболочкой клыки, прежде покоящиеся вдоль левой и правой нижнечелюстных костей, вышли в «боевое» положение, дон Луиджи судорожно принялся дергать рычажок на пульте, чтобы отъехать назад.
— Со, усе песесумал? — прошипел я.
— Господи боже, что ты за чудовище⁈ — дребезжащим голосом пролепетал он.
Я спрятал клыки и сомкнул нижнюю челюсть, вернув себе способность говорить человеческим языком.
— Я — ужас ночи. Источник всех самых страшных сказок смертных и своего рода «отец» самых ужасных фольклорных монстров. Но реальность ужаснее любой сказки, и я об этом предупреждал. Увы, вампиры — красавцы только пока маскируются… А ты молодец, даже не обосрался. Так что, передумал?
Он облизал пересохшие губы и отдышался.
— Нет, — сказал он. — Мне терять нечего, лучше жить хоть таким, чем не жить вовсе.
— Блажен, кто верует.
— Ну, если я ошибаюсь — умереть всегда успею. Кусай.
Он подъехал ближе и снова протянул мне тощую, костлявую руку.
На этот раз я не стал делать все по-киношному медленно. Челюстные кости расходятся в стороны, выпрямляются клыки — и укус. Все заняло полсекунды.
Он только поморщился от боли, когда боковые зубы впились в его дряблую плоть с двух сторон. Затем я разомкнул челюсть, языком очистил клыки, вернул себе нормальный облик и сплюнул.
— Тьфу, епта, что за дрянь у тебя вместо крови? Прям фармацевтический коктейль!
Луиджи раскатал рукав обратно, поглаживая место укуса.
— Химиотерапия, обезболивающее, тонизирующее… Да уж, тот еще «букет». Как долго ждать… эффекта?
— Примерно час. Укус был очень легким.
С этими словами я вытащил руки из наручников и вправил кости больших пальцев на место. Луиджи, осознав, что теперь я свободен и сижу в метре от него, а пистолет лежит на полу, впервые побледнел.
— Хренасе…
— Ага. У меня связки больших пальцев эластичны, что позволяет мне вытаскивать руки из наручников. Но на фоне того, что я могу менять лицо и отпечатки пальцев, это уже пустяк.
Ногой я затолкнул пистолет под шкаф.
— Знаешь, Луиджи, я даже рад немного нашей встрече, несмотря на все хлопоты. Раз ты уже посвящен в мою тайну — у меня наконец-то появилась возможность поплакаться кому-нибудь в жилетку.
— А что, в твоей жизни бывают печальные события? — оправившись, спросил дон.
— Нет. В моей жизни бывают приятные события, обычно связанные с красивыми страстными девчонками. Все остальное — полное дерьмо, и так год за годом, век за веком… Усталость и безнадега. Знаешь, откуда я знаю, что за двести лет в мире не умер ни один вампир?
Реликт против!
— А что, в твоей жизни бывают печальные события? — оправившись, спросил дон.
