Райдаут очень медленно повернул голову сначала в одну, потом в другую сторону.
– Ну и хорошо. Кэт, хватит.
– Может, еще чуть-чуть? – попробовала она уговорить его.
– Хватит, я сказал. Достаточно.
Она опустила его ногу на кровать и занялась левой рукой. Против этого он не возражал. Он часто говорил, что обе его руки тоже сломались, но это не было правдой. На левой руке вывих, не более того. Он всем и каждому сообщал, как счастлив, что не пользуется инвалидной коляской. Впрочем, наличие больничной кровати со всеми возможными и невозможными прибамбасами вызывало сильное подозрение, что в ближайшем будущем его счастье ничем не будет омрачено. Навороченная больничная кровать и была его инвалидным креслом. Она ездила на колесах. На ней он катался по всему миру.
Невротические боли, думала Кэт, тайна за семью печатями. Возможно, ее так и не удастся разгадать. В какой-то момент наркотики перестают помогать.
– Все доктора пришли к выводу, что я страдаю от невротических болей.
И просто трушу.
– Это тайна за семью печатями.
И прекрасный предлог.
– Возможно, ее так и не удастся разгадать.
Особенно если ты не пытаешься.
– Наркотики больше не действуют, и доктора не могут мне помочь. Вот почему я пригласил вас сюда, отец Райдаут. Я наводил справки, и мне сказали, что вы очень сильны в… лечении таких, как я.
Райдаут встал. Кэт и представить себе не могла, насколько он высокий. Тень, которую его фигура отбрасывала на стену, была еще длиннее – почти до самого потолка. Его глубоко посаженные глаза торжественно смотрели на Ньюсома. Без всякого сомнения, у Райдаута была харизма. Это не удивляло Кэт, шарлатанам всех видов и мастей без нее не обойтись. Тем не менее, Кэт была поражена ее масштабом, о котором и не подозревала, пока он не поднялся со стула. Дженсен вывернул шею, глядя на него. Боковым зрением Кэт заметила какое-то движение; она оглянулась и увидела в дверях Мелиссу. В комнате теперь собрались все, кто был в доме, кроме кухарки Тони.
Ветер за окном усилился и зловеще завывал. Оконные стекла дрожали.
– Я не лечу, – произнес Райдаут. Кэт знала, что он из Арканзаса – новый реактивный «Гольфстрим IV» последней модели, принадлежащий Ньюсому, летал за ним именно туда, – но говорил ровно и без акцента.
– Нет? – Ньюсом выглядел расстроенным, разозленным и немного испуганным. – Я же послал целую команду сыщиков, и они мне сказали, что во многих случаях вы…
– Я изгоняю.
Кустики бровей взлетели вверх:
– Простите, что?
Райдаут подошел к кровати и встал рядом, держа перед собой руки с длинными сплетенными пальцами. Глубокие глаза мрачно смотрели на человека, лежащего в кровати.
– Я изгоняю из искалеченных людей паразитов, которые питаются их болью, точно так же, как дезинсектор уничтожает насекомых-вредителей, например термитов, пожирающих изнутри дом.
Вот теперь, подумала Кэт, я знаю все. Но Ньюсом пришел в восторг. Как ребенок, впервые увидевший на улице наперсточника, подумала она.
– Вы одержимы, сэр.
– Да, – сказал Ньюсом, – именно так я себя и чувствую. Особенно ночью. А ночи у меня… очень длинные.
– Все мужчины и женщины, страдающие от боли, одержимы. Но есть несчастные, к которым, к сожалению, можно причислить и вас, чья проблема гораздо глубже. Одержимость – это не временный процесс, а постоянное состояние. И оно имеет тенденцию к ухудшению. Доктора в это не верят, они занимаются наукой. Но вы же верите, не так ли? Ведь страдаете именно вы.
– Да, – прошептал Ньюсом. Кэт, сидящая на стуле у кровати, едва сдержалась, чтобы не закатить глаза.
– У этих несчастных боль открывает путь богу-демону. Он мал, но очень опасен. Он питается особым видом боли, которая возникает у особенных людей.
Гениально! – подумала Кэт. Это не может ему не понравиться.
– Как только этот бог проникает в человека, боль становится мучительной. Он точит человека, как термит дерево. Высасывает его до капельки. Потом бросает, сэр, и уходит.
Кэт сама удивилась, когда у нее вырвался вопрос:
– Интересно, и что это за бог? Наверняка не тот, которому вы молитесь? Не бог любви? Во всяком случае, этому меня с детства учили.
Дженсен нахмурил брови и покачал головой. Он явно ждал взрыва негодования от своего босса… Но Ньюсом лишь слабо улыбнулся:
– Что вы на это скажете, святой отец?
– Я скажу, что существует великое множество богов. И тот факт, что Господь наш Вседержитель властвует над ними и в Судный день уничтожит их всех, ничего не меняет. Этих маленьких божков создавали и создают люди. В них достаточно могущества, и Господь наш иногда позволяет им его применить.
Как испытание, подумала Кэт.
– Чтобы испытать наши силы и веру. – Райдаут повернулся к Ньюсому и сказал то, что удивило ее. Да и Дженсена тоже, у того вообще отвисла челюсть. – Вы человек большой силы и малой веры.
Ньюсом, хотя и не привык к критике в свой адрес, тем не менее улыбнулся:
– Я не слишком большой приверженец христианства, это правда, но я верю в себя. И еще в деньги.
Сколько вы хотите?
Райдаут улыбнулся в ответ, обнажив зубы, похожие на выщербленные могильные камни. Если он когда-то и посещал дантиста, это было много месяцев назад. Кроме того, парень явно любил жевательный табак. У отца Кэт, умершего от рака рта, были точно такие же желтые зубы.
– Сколько вы готовы заплатить, чтобы избавиться от боли, сэр?
– Десять миллионов долларов, – не задумываясь, ответил Ньюсом. Кэт услышала, как ахнула Мелисса. – Только не надо считать меня лохом. Если у вас получится изгнать, заговорить, уничтожить, или как вы там это называете, вы получите эти деньги. Наличными, если останетесь здесь на ночь. В случае неудачи вы ничего не получаете, кроме бесплатного путешествия туда и обратно на частном самолете. Это же я вас сюда пригласил.
– Нет, – мягко ответил Райдаут, стоя так близко к кровати, что Кэт чувствовала запах нафталина от его брюк (наверняка единственных, если у него нет запасных, в которых он ведет службы). Еще от него несло каким-то дешевым мылом.
– Нет? – Ньюсом был потрясен. – Вы говорите мне «нет»? – и на его лице снова появилась улыбка, одна из тех, какие невольно возникали, когда он пользовался телефоном по делу. – Я понял. Как неожиданно. Я в недоумении, отец Райдаут. Я так надеялся, что вы окажетесь на уровне, – он повернулся к Кэт, и та непроизвольно отшатнулась. – Ты наверняка решила, что я спятил. Я ведь не показывал тебе, что именно нарыли мои ищейки?
