Энн Райс - Мумия

– Что нам остается делать, Джулия Стратфорд? Только ждать. Посмотрим.

Вздохнув, Рамзес снял плащ и пошел в египетский зал. Посмотрел на саркофаг, на свой саркофаг, потом на кувшины. Потянулся и аккуратно повернул выключатель электрической лампы – он видел, как это делает Джулия, и в точности повторил ее движение. Осмотрел ряды книжных полок, поднимавшиеся от письменного стола Лоуренса до самого потолка.

– Тебе обязательно надо поспать, – сказала Джулия. – Давай я отведу тебя наверх, в отцовскую спальню.

– Нет, дорогая, я никогда не сплю. Я засыпаю только тогда, когда хочу покинуть время, в котором живу.

– Ты хочешь сказать… что ты бодрствуешь день за днем и никогда не нуждаешься во сне?!

– Верно, – кивнул Рамзес, снова ослепительно улыбаясь. – Давай я раскрою тебе еще один страшный секрет. Я не нуждаюсь ни в еде, ни в питье, просто мне страшно хочется всего этого. И мое тело наслаждается. – Он засмеялся, увидев, как Джулия удивилась. – А вот прочитать книги твоего отца мне на самом деле нужно – если позволишь.

– Разумеется, зачем спрашивать меня о таких вещах, – сказала Джулия. – Бери все, что хочешь, все, что тебе нужно. Иди в его комнату, если тебе надо. Надевай его халат. Мне хочется, чтобы ты чувствовал себя как дома. – Она рассмеялась. – Ну вот, я заговорила совсем как ты.

Они посмотрели друг на друга. Их разделяло несколько футов, и Джулию это очень устраивало.

– А теперь я тебя покину, – сказала она.

Царь тут же поймал ее за руку, моментально сократив дистанцию, заключил в объятия и снова поцеловал. Потом так же резко отпустил.

– В этом доме правит Джулия, – сказал он несколько напыщенно.

– Вспомни, что ты сказал Самиру: «Но сейчас я могу защитить Джулию Стратфорд от любой опасности, со мной ей ничто не угрожает».

– Я не солгал. Но мог бы и солгать – лишь бы остаться твоим защитником.

Джулия тихо рассмеялась. Лучше уйти сейчас – пока еще есть моральные и физические силы.

– Это другое дело.

Она прошла в дальний угол зала и приподняла крышку граммофона. Порылась в пластинках. «Аида» Верди.

– Ага, то, что нужно, – сказала она.

На пластинке не было никаких картинок, поэтому Рам­зес не понял, что она приготовила для него. Джулия установила тяжелый черный диск на бархатную вертушку, направила иглу. И повернулась к царю, чтобы видеть его лицо, когда раздадутся первые торжественные звуки оперы. Зазвучал далекий хор – низкие сочные голоса.

– О-о, это настоящее чудо! Машина, которая делает музыку!

– Крути и слушай, как поют. А я буду спать, как все смертные женщины, и буду видеть сны, хотя моя реальная жизнь теперь так похожа на сон.

Джулия еще раз посмотрела на Рамзеса, с благоговением внимающего музыке – со скрещенными на груди руками, с опущенной головой. Он подпевал басом, еле слышно. И один только вид белой рубашки, туго обтягивающей его широкую спину и сильные руки, заставил ее задрожать.

Часы пробили полночь, и Эллиот закрыл дневник. Целый вечер он читал и заново перечитывал переводы Лоуренса, просматривал покрытые пылью исторические хроники, изучая биографии царя, называемого Рамзесом Великим, и царицы, известной под именем Клеопатра. Ничто в этих исторических фолиантах не противоречило таинственной истории, описанной так называемой мумией.

Человек, который правил Египтом шестьдесят лет, вполне мог, черт побери, быть бессмертным. И правление Клеопатры VI тоже было весьма занимательным.

Но больше всего в заметках Лоуренса заинтересовал тот абзац, что был написан на латыни и на египетском – в самом конце дневника. Эллиот без труда прочел его. Во время обучения в Оксфорде он вел свой собственный дневник на латыни, а египетский изучал долгие годы – сначала вместе с Лоуренсом, потом самостоятельно.

Этот абзац не являлся переводом записок Рамзеса. Это были собственные комментарии Лоуренса по поводу прочитанного в свитках.

«Заявляет, что этот эликсир можно принять только один раз. Не требуется никаких дополнительных вливаний. Подготовил смесь для Клеопатры, но подумал, что небезопасно обнаруживать снадобье. Не хотел и сам употреблять подготовленную смесь, так как боялся побочных эффек­тов. Что, если химикалии в этой усыпальнице уже опробованы? Что, если здесь на самом деле есть тот эликсир, который способен омолаживать человеческое тело и продлевать жизнь?»

Дальше шли две непонятные строчки по-египетски. Что-то о магии, о секретах, о натуральных составляющих, которые дают совершенно новый эффект.

Значит, в это Лоуренс все-таки поверил. И на всякий случай записал свои соображения на египетском. А что же сам Эллиот? Чему он верит? Особенно в свете рассказанной Генри истории об ожившей мумии.

И опять ему пришло в голову, что он играет в какую-то драматическую игру: вера – это то, о чем мы задумываемся не часто. К примеру, он всю свою жизнь как бы верил в учение англиканской Церкви. Но на самом деле ни на минуту не верил в то, что придет момент – и он попадет или в христианский рай, или в ад. Он просто не верил в само их существование.

Ясно для него было только одно. Если бы он сам увидел то, о чем объявил Генри, если бы своими глазами увидел, как эта штуковина выбирается из саркофага, он бы вел себя не так, как Генри. У Генри напрочь отсутствует воображение. Может быть, как раз в отсутствии воображения и кроется причина всех его бед. Для Эллиота было очевидно, что Генри из тех людей, которые не способны понять тайный смысл событий.

Генри испугался тайны, Эллиот, наоборот, почувствовал, что тайна полностью захватила его. Жаль, что он не задержался в доме Стратфордов, жаль, что у него не хватило на это ума. Он мог бы изучить содержимое алебастровых кувшинов, он мог бы прихватить с собой один из папирусных свитков. Бедняжка Рита не смогла бы ему воспротивиться.

Если бы он только попытался…

И если бы его сын Алекс перестал страдать. Мучения сына были самым неприятным моментом во всей этой таинственной истории.

Алекс названивал Джулии целый день. Неожиданный гость, которого тот мельком увидел через дверь оранжереи, очень его беспокоил: «Огромный мужчина, да-да, очень высокий, с голубыми глазами. Говоря откровенно, выглядит неплохо, но слишком взрослый, чтобы сопровождать Джулию!»

В восемь вечера позвонил один из тех хорошо всем известных друзей, который принес новый слух. Джулию видели танцующей в отеле «Виктория» с очень привлекательным и импозантным незнакомцем. Разве Алекс и Джулия не помолвлены? Алекс начал злиться. Хотя он и звонил Джулии весь день каждый час, она все еще не перезвонила ему. В конце концов он попросил отца вмешаться в это дело. Не мог бы Эллиот помочь сыну?