Я стою, окруженный старшими звездами. Их четверо — Ильминар не встретил меня, сегодня его черед служить звездному свету. Меня держат за руки Цэри, Эйяна, Сэртэнэ и Эрэт, я смотрю на них по очереди, не зная, на ком остановить взгляд.
Мне шестнадцать лет, уже два года как я — лидер армии и народа. Мне больше не нужно запрокидывать голову, чтобы встретиться глазами со старшими звездами, я почти сравнялся с Сэртэнэ ростом.
И я решился, знаю, что должен высказать то, что сжигает меня каждый раз, когда я поднимаюсь наверх, каждый раз, когда вспоминаю все.
Я говорю, и скалы повторяют мои слова, тихий гул дрожит в воздухе:
— Будет лучше, если я буду помнить о вас и внизу. Глядя сверху, я вижу — я мог бы мыслить яснее и шире. Беспамятство не помешает мне — я выполню все, я приведу нас к победе. Но сделаю это быстрее и лучше, если моя душа будет свободна.
Мне кажется, что тень чувств Сэртэнэ вырывается из-под незримой завесы, касается меня. Я не успеваю понять их — тень угасает, Сэртэнэ вновь непроницаемый, далекий. Он касается моей ладони, он знает все, что творится в моей душе, я ничего о нем не знаю.
Сэртэнэ говорит:
— Даже не помня, ты всегда можешь позвать нас.
Эрэт кивает, Цэри говорит:
— Если тебе нужен совет или помощь, мы всегда ответим.
Гнев вспыхивает в груди, и вслед за ним — злость на самого себя: как я смею сердиться на них, как я смею перечить?! Но я знаю, что прав.
— Почему? — спрашиваю я. — Зачем это нужно?
— Но я уже рассказывала тебе. — Эйяна смотрит на меня удивленно, с укором. — Неужели ты не помнишь?
— Помню, — отвечаю я, — сказку про Шаэлара. Но я не Шаэлар и сейчас другое время.
Эйяна чертит по моему запястью, легкое, успокаивающее прикосновение, но я чувствую ее печаль. Эйяна говорит:
— Ты должен поверить нам, Мельтиар. Должен понять.
Я смотрю вверх, в темноту, рассеченную светом источника. Слова пылают в горле, я произношу каждое, как клятву:
— Не беспокойтесь. Я сделаю все, что должен. Мы победим. Я уничтожу их.
Голос Киэнара звучит твердо, каждое слово — как камень, брошенный в цель. Нет, Киэнар не станет просить прощения, — мне всегда это нравилось в нем. Но усталость в его душе никуда не делась, а под ней ворочается тень страха. Я хмурюсь, но слушаю молча.
— Ты знаешь, — говорит Киэнар, — на поле боя я всегда выполнял приказы. Потому что знал — даже в самой сложной ситуации, я смогу что-то сделать. Но я ничего не смог бы сделать со штормом, это враждебная нам стихия.
Ты мог бы выполнить мой приказ, Киэнар.
Порыв ветра бьет по глазам, они горят от соли. Крылья Киэнара распахиваются, зовут его в небо, но Киэнар стоит не шелохнувшись, смотрит мне в глаза.
— Не бойся моря, — говорю я ему. — Ты не должен бояться. Ты мой предвестник.
Киэнар застывает на миг, а потом вскидывается, готовый ответить, — мои слова ранили его, — но не успевает.
— Земля! — Над кораблем летит крик, ветер рвет его в клочья, швыряет в раздувающиеся паруса. — Прямо по курсу! Берег!
Палуба отзывается голосами, дробью бегущих шагов. Я устремляюсь к борту, Киэнар вместе со мной. Корабль кренится, я хватаюсь за поручень, вглядываюсь вперед. Воздух, мешанина звуков, даже истертая древесина под моей ладонью, — все искрится от возбуждения и надежды.
— Земля. — Голос Киэнара тихий сейчас — не слова, а вздох — словно он не в силах поверить.
Горизонт изменился, — там, где много дней подряд небо смыкалось с морем, пенились волны, простиралась бескрайняя гладь или туман скрадывал горизонт, — появилась темная полоса.
С каждой минутой она становится все отчетливее, все черней, превращается в неровную кромку, поднимается над бездной.
Чужой мир.
Ликующие крики, хлопанье крыльев, голоса и смех. Армельта пикирует сверху, падает в чьи-то объятия. Шерири стоит на рее, машет мне, кажется золотой птицей среди парусов. Радость моих предвестников оглушительна, и я смеюсь вместе с ними.
Среди восторженных лиц я ищу Бету и нахожу ее. Она застыла на передней палубе, вцепившись в перила, — я хочу позвать ее, но она оборачивается сама. Она счастлива, хочет разделить со мной этот миг, — я чувствую это, еще не прикоснувшись к ней.
Пара шагов — и вот мы стоим, обнявшись, смотрим на приближающийся берег.
Он каменистый и серый, на уступах скал — согнутые ветром сосны. Сумеем ли мы причалить здесь? Но я знаю — рифы не будут нам преградой, ведь мы пересекли бездну.
Мы первые звезды на чужом берегу.
Легенда о золотой флейте
В день летнего солнцестояния посланники со всех концов земли стекались к Повелителю Севера и складывали дары к его ногам. Сказитель, — с дорожным посохом, в простой одежде, — пришел в числе последних. Поклонился священным камням, опустился на колени перед Повелителем Севера и сказал:
— В дар тебе я принес легенду о твоих предках.
— Говори, — разрешил Повелитель Севера, и Сказитель вновь поклонился ему и древним камням.
Затем сказал:
— Зимы в ту пору были долгими, а люди жили дико. Не умея возделывать землю и пасти скот, они охотились в долинах и вели нескончаемые сражения за горячие источники и звериные тропы. Миром правила не справедливость, а сила и злоба. Никто не мог рассчитывать на милость победителя, потому побежденные в страхе бежали в горы, спрятались на уступах обледенелых скал. Но там охотники едва могли найти пропитание, холод и голод сокрушал тех, кто избежал смерти на поле боя. Лишь горстка побежденных дожила до весны.
Но весной родился среди них мальчик — а иные говорят, что не родился, а возник из скал и льда, — и, едва появившись на свет, он закричал, указывая на вершину горы. Неистово и яростно сверкали его глаза, а голос гремел, как лавина.
Повелитель Севера, это был твой предок, названный Ийка — сверкающий.
Услышав его голос, люди, потерявшие надежду, воспряли. Собравшись с силами, они отравились туда, куда указывал Ийка. Преодолели перевали и опасные тропы и вышли в долину, которой не видели прежде, — там не было людей, но текла река, колосились травы, бродили олени, рыба выпрыгивала из вод, пели птицы. Измученное племя, едва веря своему счастью, воздвигло священные камни и осталось жить возле них, назвав свой новый дом Долиной Счастливой Реки.
Двадцать лет они прожили там, позабыв про мир, оставленный за горами. Но Ийка рос и расспрашивал старших о том, как они жили прежде, и твердо решил отомстить врагам племени и установить справедливость в мире. Старейшины уговаривали его позабыть о старой вражде, но Ийка был неумолим. Он собрал юношей, родившихся в Долине Счастливой Реки, и вместе с ними отправился в обратный путь, через перевалы.
