Кук медленно пятился назад, успокаивающе выставив перед собой руки.
— Конечно, конечно, Сакс. Мы не хотим здесь неприятностей. Просто успокойся и не горячись.
— О, я буду спокоен, говнюк, не волнуйся, — сказал он, ухмыляясь оскалом черепа в пустыне. — Пока будешь делать, что я скажу. Иначе, хе-хе, там есть твари… голодные твари. Понимаешь, о чем я?
В носовой части шлюпки Кук нашел Фабрини, плещущего воду на ухо. Он смывал кровь с шеи, но смытая кровь попадала с водой в море.
— Ты — кретин, — воскликнул он. — Перестань!
— Что? — спросил Фабрини. — Что?
— Смывать кровь в воду.
— И что с того? — спросил Фабрини.
— Кровь, — затаив дыхание, сказал Кук. — Акулы чуют ее в воде.
Он мог уже не продолжать. Никто не беспокоился об акулах всерьез, но должны были быть и другие твари. Гораздо хуже. Голодные твари, как сказал Сакс.
Менхаус облизнул пересохшие губы.
— Думаю, ты прав.
Кук решил не углубляться в детали.
— К тому же… эта вода… кажется мне не особенно чистой. Ты можешь подхватить инфекцию из этой бурды.
Он вытащил аптечку и перевязал Фабрини ухо, побрызгав на него немного дезинфектанта. Фабрини скулил, но не слишком сильно. Чем дал понять Куку, что еще не безнадежен. Тот факт, что он не схватил весло или что-то другое и не кинулся на Сакса, доказывал, что он еще не утратил все человеческое.
А Сакс?
Нет, тот зашел слишком далеко.
— Там, — сказал Джордж. — Разве не видишь? Вон там…
Гослинг присел рядом с ним в дверях и тоже увидел. Что-то ярко-оранжевое, запутавшееся в куче водорослей. Похожее на пенопласт. Он подозревал, что это может быть трубка радиомаяка, отвалившаяся от корабля или шлюпки. По крайней мере, так ему показалось.
— Что думаешь? — спросил Джордж.
Гослинг решил, что стоит проверить.
— Помоги отстегнуть полог.
Полог был пристегнут к накачанным воздухом сводам плота. Вместе они стали снимать его. Возможно, это рискованно, — подумал Гослинг, — но как же приятно выбраться из-под полога и снова вдохнуть свежий воздух… даже если он пахнет болотом и гнилью.
Гослинг передал Джорджу весла, и они стали грести, ощущая тягу плавучего якоря. Скопления водорослей попадались все чаще, и ни одно из них не ускользнуло от внимания Гослинга. Раньше встречались лишь маленькие дрейфующие кучки и редкие острова, но теперь островов стало гораздо больше. Они продолжали грести, раздвигая ковры из водорослей и двигаясь к цели.
Когда до предмета оставалось футов шесть, Гослинг понял, что его предположение оправдалось.
— Просто радиомаяк, — сказал он. — У нас уже есть два таких.
— К черту, — сказал Джордж. — Давай просто грести. Это лучше, чем ничего не делать.
Гослинг был с ним согласен. Так было лучше. И возможно, растущая концентрация водорослей указывала на близость суши. Возможно.
Поэтому они поплыли дальше, глядя на водоросли, на развевающиеся над водой щупальца пара, и на тяжелый, мерцающий туман. Приятно было поработать мускулами.
Внезапно Джордж воскликнул:
— Что за черт?
Он выдернул свое весло из воды. Осмотрел его конец и стал грести снова. Гослинг решил, что тот зацепился за водоросли, и не придал этому значения… но тут что-то схватило его весло. И схватило крепко.
— Я за что-то зацепился, — сказал он, изо всех сил пытаясь освободить весло. Ему удалось вытащить его из темной жижи на несколько дюймов, и тут оно снова нырнуло вниз. Нет, это определенно были не водоросли, это…
В днище плота что-то ударило. Потом еще раз. От царапающего звука у Гослинга зашевелились волосы на затылке. Он слышал такой звук раньше, медленное изучающее движение. Снова царапание, потом еще удар. Потом что-то ударило в днище так сильно, что плот накренился влево.
— Боже, — воскликнул Джордж.
К тому моменту он уже вытащил свое весло из воды, Гослинг выдернул свое — его ничто не удерживало. Они молча сидели и ждали, что будет дальше, потому что знали, что что-то случится. Что-то должно случиться. Замерев, они смотрели то друг на друга, то на море.
На воде по левому борту пошла рябь. Со стороны Джорджа. Потом по правому. Он непроизвольно ахнул, и в следующий момент брызги воды окатили его, словно волной на пляже.
Что-то крупное двигалось в воде.
Гослинг мельком увидел нечто темное и блестящее, как промасленная резина.
— Что за черт? — воскликнул Джордж, отодвигаясь от края плота, возможно, чувствуя подспудно, что встреча с существом не сулит ничего хорошего.
Гослинг думал об оружии, о чем-то более серьезном, чем мокрое весло, когда в лодку полетела очередная порция брызг. Джордж вскрикнул… и что-то гигантское и змеевидное взвилось из воды. Толстое, как бревно, бурое, кожистое, с длинным извивающимся туловищем и огромной безглазой головой, покрытой чем-то вроде костяных пластин. У существа была пасть и довольно большая.
Джордж пригнулся, когда тварь метнулась в его сторону, словно питон, ловящий крысу. Ее голова была размером с почтовый ящик, с пастью, в которую могла войти человеческая голова.
Гослинг ударил ее веслом, потом еще раз.
Та отпрянула, скользнула под воду и снова выскочила.
Она бросилась туда, где, как она думала, находились люди, но из-за своей слепоты просчиталась. Она была абсолютно слепой и адаптированной для охоты в черных глубинах моря. Она походила на гигантскую мурену. Ее туловище в воде скручивалось кольцами и извивалось. Гослинг прикинул, что в длину она футов пятнадцать-двадцать. У нее были плавники, как у угря и жутко длинное, вращающееся как штопор, бескостное туловище. У самой головы находились ярко-желтые жаберные щели. Тварь ударила в плот головой и туловищем, не зная, из чего он изготовлен. Всякий раз, когда она раскрывала пасть, Гослинг чувствовал ее горячее, соленое дыхание.
Джордж уклонялся от атак твари, бешено размахивая веслом.
— Отвали от меня на хрен! — закричал он.
Они с Гослингом, не переставая, молотили ее веслами.
Не будь ситуация такой ужасной, она была бы весьма забавной. Потому что в вязком море этот угорь, или чем он там был, вел себя как ловкий, злобный хищник, но на открытом воздухе он действовал крайне неуклюже, и казалось, был совершенно не в состоянии держать равновесие. Он снова и снова пихался носом в бока плота, потом скатился в бурлящую воду, показав бледное, пятнистое брюхо. Его плавники раскрылись, как птичьи крылья, но не смогли удержать его в воздухе.
Устав от игр и явно задыхаясь, если можно было судить по раскрывающимся, трепещущим жабрам, тварь разинула пасть и, вцепившись в борт плота, начала его трясти.
