– Зачем тебе понадобилась старая печатная машинка? – нахмурившись, спросила мама. – На них уже давно никто не печатает. Их теперь можно увидеть разве что в антикварной лавке.
– Я буду печатать на ней мои страшилки, – объяснил я.
– А чем тебя не устраивает новый компьютер? – поинтересовался папа. – И лазерный принтер, который мы тебе отдали?
– Я ими тоже буду пользоваться, – ответил я. – Для школьных работ и прочих таких дел.
Мама округлила глаза.
– Скоро Зэкки перейдет на гусиное перо и чернильницу, – пошутила она.
Родичи рассмеялись.
– Очень остроумно, – пробурчал я. Я пожелал им спокойной ночи и побежал по коридору в свою комнату.
Вдруг я затормозил. Что это за странное пощелкивание? Похоже, оно доносилось из моей комнаты. Какой-то равномерный треск.
– Непонятно, – прошептал я.
Я подошел к двери, заглянул в комнату – и оцепенел!
– Моя машинка! – вскрикнул я.
Машинка была объята ярким голубым сиянием. Искры жужжали и с треском разлетались в разные стороны. Я в изумлении смотрел на шипящее голубое облако.
И вспомнил, как свалился на пол в антикварной лавке, когда меня сильно ударило током. Наверное, печатная машинка сохранила какой-то электрический заряд.
Нет, это невозможно.
Но тогда почему она светится в потрескивающем голубом потоке?
– Мама! Папа! – позвал я. – Идите сюда! Смотрите!
Они меня не услышали. Я бросился по коридору обратно в гостиную.
– Быстро! Идите скорее! – заорал я. – Вы глазам своим не поверите!
Родители уже вернулись к своему кроссворду. Когда я ворвался в гостиную, папа поднял глаза и спросил:
– Как пишется слово «сапсан»? Это вид сокола.
– Какая разница? – выкрикнул я. – Моя машинка… она сейчас взорвется!
Это-таки заставило их подняться с дивана.
Я на всех парах понесся обратно по коридору. Родичи не отставали.
Я остановился в дверях и указал на стол.
– Смотрите!
Мы заглянули в комнату. Машинка стояла на столе, поблескивая черным металлическим корпусом и клавишами с серебряными ободками.
Никакого свечения!
Никакого голубого электрического облака. Никаких искр. Никакого треска или пощелкивания.
На письменном столе стояла обычная старая пишущая машинка.
– Хороша шуточка, – пробормотал папа, удивленно вытаращив на меня глаза.
Мама покачала головой:
– Не знаю, от кого Зэкки унаследовал такое чувство юмора. Явно не по моей линии.
– А твои родственники и не нуждаются в юморе. Они сами шутка природы, – огрызнулся папа.
И, пререкаясь, они пошли обратно в гостиную.
Медленно и осторожно я вошел в комнату. И подкрался к машинке.
Я вытянул руку. Занес ее над машинкой.
И замер, когда до корпуса оставалось сантиметра два.
Рука дрожала.
Я смотрел на массивную черную машинку.
Стоит ли к ней прикасаться?
Вдруг шарахнет?
Медленно-медленно я приблизил руку…
Алекс захлопнула свой шкафчик. Она надела рюкзак и повернулась ко мне.
– Ну и что случилось? Машинка ударила тебя током?
Это было на следующий день. Весенние каникулы кончились, и мы снова пошли в школу.
Я спешил в раздевалку, чтобы рассказать Алекс всю историю с машинкой. Я знал, что на всем белом свете она единственная, кто мне поверит.
– Нет, меня не стукнуло, – ответил я. – Я дотронулся до нее, но ничего не произошло. Я понажимал на клавиши, повернул каретку. Ничего не случилось.
Алекс уставилась на меня.
– Совсем ничего?
– Ничего.
– Тогда это не самое лучшее твое произведение, – съехидничала она. – У него слабая концовка.
Я рассмеялся.
– По-твоему, было бы лучше, если бы я сгорел?
– Конечно.
Было уже много времени. Первый звонок отзвенел, и в коридоре почти никого не было.
– Я собираюсь переделать рассказ про Кома-Пожирателя, – сообщил я Алекс. – У меня куча новых идей. Руки чешутся скорей засесть за работу.
Она повернулась ко мне:
– На старой машинке?
Я кивнул.
– Рассказ должен получиться длиннее и страшнее. Эта старая машинка такая чудесная! Я просто чую: страшилка выйдет что надо! – воскликнул я.
За моей спиной кто-то захихикал.
Развернувшись, я увидел Эмми и Анни Белл. Это близняшки из нашего класса. За ними шел Адам. Он пихнул меня в плечо с такой силой, что я отлетел к шкафчикам.
Эмми и Анни дружат с Адамом. А со мной и Алекс нет.
У них у обеих курчавые рыжие волосы, веснушки и ямочки на щеках. Единственный способ различить их – это спросить напрямую: «Кто из вас кто?»
Эмми – я решил, что это была Эмми – высокомерно ухмыльнулась:
– И ты веришь в монстров?
Девчонки прыснули, как будто Эмми сказала что-то очень смешное.
– Не знаю, – ответил я. – Но я говорил не о настоящих монстрах, а о страшилке, которую я пишу.
А потом добавил презрительно:
– Вам-то этого не понять, вы и писать-то еще не научились!
– Ха-ха, – произнесли они с сарказмом, – как смешно, Зэкки!
– Животики надорвешь! – добавил Адам. – Тоже мне сострил – старо как мир!
– Так ты правда веришь в монстров? – не отставала от меня Эмми.
– Адам говорит, что ты веришь, – добавила ее сестрица. – Он сказал, будто ты думаешь, что под твоей кроватью живет монстр!
– Ничего подобного! – рявкнул я. Они опять захихикали.
– Адам – врун несчастный! – закричал я. Я хотел схватить его, но он увернулся и громко захохотал.
– Зэкки везде мерещатся монстры! – дразнил он меня, перемигиваясь с Эмми и Анни. – Он боится открывать свой шкафчик: а вдруг оттуда выскочит монстр!
Они снова загоготали.
– Отвяжитесь, – проворчал я. – Как бы на урок не опоздать.
Я отвернулся, чтобы не видеть их ухмыляющихся физиономий. Повернул замок и открыл свой шкафчик.
Я наклонился, чтобы вытащить книги.
А из шкафа что-то выскочило!
С быстротой молнии промелькнуло что-то белое.
Я невольно ойкнул.
Снова что-то белое метнулось из шкафа.
А потом – у меня аж дыхание перехватило – что-то шлепнулось мне на голову Что-то живое.
Я упал на колени, пытаясь стряхнуть эту дрянь.
Что-то когтистое запуталось у меня в волосах.
– Помогите! – закричал я. – Помогите!
Тварь копошилась у меня на голове. А потом залезла мне за шиворот!
Теплый комочек заскользил вниз по спине. Острые когти царапали мне кожу.
– Помогите! Да помогите же! – Я вскочил на ноги.
Я дергался и прыгал. Как безумный, колотил себя по спине.
Наконец Адам схватил меня за плечи, оттянул рубашку и снял эту дрянь с моей спины.
И сунул свою руку мне под нос.
