«Надо отвлечься», – подумал Леша и подошел к Олесе.
– Давай помогу.
Она улыбнулась и передала ему еще одну зажигалку. Леша взял ее, с трудом сдерживая дрожь в руках, и начал поджигать свечи. Неровные подрагивающие огоньки успокоили, и Алеша даже выругал себя за недавнюю трусость.
Ничего не случится, ничего. Но вдруг он поймал себя на мысли, что если бы они сейчас вызывали жвачного короля, а еще лучше – матерного, ему было бы куда как спокойней. Его пугал черный квадрат, приклеенный скотчем к белому экрану. Пугал больше, чем мгла в оконцах для кинопроекторов. Леше казалось, что за ним теперь наблюдают именно через этот квадрат. Тьма внутри него ожила и подрагивала в неровном свете.
– Ну что, кто будет первым? – Олеся улыбалась, будто предлагала им попробовать невиданный фрукт, о вкусовых качествах которого они знали понаслышке.
– А что, всем вместе нельзя? – Костя снова прятался за спиной Леши.
– Мы и так будем вместе. Только желание будем загадывать по очереди. – Теперь Олеся улыбалась скорее из жалости к мальчишкам. Она была уверена – все они трусишки, что, собственно, Костик и подтвердил.
– То есть ты хочешь сказать, что мы ее будем вызывать пять раз? – спросил Миша.
У Леши сложилось впечатление, что Мишка намеренно не произносит имени Пиковой дамы вслух. Он тоже боится. Они все боятся. Одна Олеся не выказывала никаких признаков страха.
«Давай, малыш, пока не поздно, – мамин голос, – откажись. Ты же видишь, они все боятся. Так что над тобой никто смеяться не будет. Давай, малыш, послушай мамочку».
– Ну, есть желающие? – Олеся злилась.
«Черт возьми, тебе тринадцать! – зануда-отец. – Я в твои годы на заводе работал!»
– Я попробую, – едва слышно произнес Алеша.
– Я знала, что среди вас один Леша нормальный. – Олеся снова улыбнулась, но поцелуя (на который Алеша очень рассчитывал) так и не последовало. – Ладно, начинаем. – Она посмотрела на часы и взяла за руки Алешу и Костю. – Миша, берись за Ваню и Лешу. Слова помните? – Ребята кивнули. – Тогда поехали.
Черная королева, приходи! – начали они сбивчиво, но слово «приходи» произнесли хором. – Черная королева, приходи! Черная королева, приходи!
После громогласного заклинания (как они еще не разбудили весь лагерь?) наступила давящая тишина. По приказу Олеси все разошлись, оставив Лешу перед черным квадратом на белом экране. Сначала ничего не происходило. Совсем ничего, будто время остановилось. Алеше начало нравиться чувствовать себя героем, тем более для этого ему ничего не приходилось делать. Он даже перестал бояться смотреть в черный проем. Но темнота внутри колыхнулась, будто там кто-то очень быстро пробежал. У Алеши сложилось впечатление, что он действительно смотрит в окно, в темноту ночи. Он даже начал различать силуэты кустарников и небольших деревьев. Все точь-в-точь как за его окном (это был вид, увиденный им, разумеется, в дневное время суток). Снова быстрое движение за «окном». Теперь он увидел пробежавшую мимо старуху. Ведьма высоко задрала подол черного платья и пробежала, выбрасывая вперед костлявые ноги. Она будто не замечала их. Резвилась на своих просторах. Леша не знал, что ему делать дальше. Стоять и ждать или подойти и выманить эту чертову старуху.
«Что-то ты расхрабрился, пацан, – это старший брат-лоботряс, от которого вместо поддержки Леша слышал только насмешки. – Может, лучше закончишь строить из себя крутого парня и свалишь из этого логова чудовищ?»
И правда, что-то он почувствовал себя безосновательно храбрым, когда вокруг темнота, особенно черны были три глазницы под потолком. Он их не видел, он их чувствовал.
– Леша, загадывай желание! – крикнула мальчику Олеся.
Только теперь он увидел, что из «окна» на экране на него смотрит ужасная старуха. Она стояла, сложив свои когтистые лапы на раму окна, и наблюдала за ним. Несмотря на черную вуаль, скрывающую верхнюю часть лица, мальчик чувствовал, как глаза королевы буравят его. Старуха будто и не замечала присутствия других ребят. Леша от страха тоже перестал замечать окружающий его мир. Окно и старуха были настолько реалистичны, что мальчик забыл, что делать дальше. Ведьма оскалилась и полезла в окно.
– Загадывай! – крикнул кто-то. Миша или Костя, Леша не понял.
Он, словно лягушка перед удавом, не мог пошевелить ни одним членом. Старуха выпала из окна на сцену и резко выпрямилась. Слишком резко, чтобы это было реальностью.
– Загадывай! – снова Олеся, но он уже не понимал, говорила ли она на самом деле или ее голос звучал у него в голове.
«Малыш, еще не поздно отказаться», – успокаивал мамин голос.
«Я в твои годы…» – отец со своим заводом. Только для того чтобы никогда не слышать этих слов, он готов был подпустить к себе старуху. Подпустить и почувствовать на своей шее ее одеревеневшие пальцы.
«Да ты сегодня прямо супер-пупермэн, – поддразнивал брат-лоботряс. – А я-то думал, ты плаксивая девчонка».
Черная королева стояла на расстоянии вытянутой руки и улыбалась.
«Я хочу никогда больше не бояться темноты», – проговорил про себя мальчик, и его никто не перебивал.
Когда старуха потянулась к нему, Алеша вдруг вспомнил, что ее надо выгнать.
– Черная королева, уходи! – выкрикнул он и закрыл глаза. – Черная королева, уходи! Черная королева, уходи!
Зловещая тишина окутала весь кинозал. Даже взглядов из кинопроекторной, сверливших его спину, он больше не чувствовал. Но все равно было что-то не так. Он медленно открыл глаза. Черная королева никуда не делась. Запах сырой земли и гнили обволакивал чудовище. В следующий момент старуха схватила мальчика за горло. Алеша вцепился в ее руки и попытался закричать, но из его горла вырвался только слабый хрип. Мальчику стало трудно дышать.
«Почему она не ушла?! Почему?!» – мысль судорожно билась в голове.
В глазах потемнело, голова закружилась и…
«Малыш, еще не поздно отказаться…»
«Я в твои годы…»
«Супер-пупермэн…»
«Черная королева, уходи!»
«Черная королева, уходи!»
«Черная королева, уходи!»
Алеша глубоко вздохнул и открыл глаза. Рядом стояли папа, мама и брат. Солнечный свет едва пробивался в зашторенное окно.
– Ну, как ты? – спросила мама.
– Где я?
– В больнице. Как ты себя чувствуешь? Нам ребята рассказали…
– А что ему сделается? Он же у нас супер-пупермэн, – хохотнул брат и отошел за спину отца.
Мужчина исподлобья посмотрел на сына. Леша приготовился услышать заученную фразу, но папа подмигнул ему и улыбнулся.
– Ты молодец, сынок.
Все, что угодно. Могло произойти все, что угодно. Даже появление Черной королевы прямо сейчас, здесь, в этой самой палате не поразило бы его так, как сказанное отцом. Леша посмотрел на мужчину. Отец снова стал суровым, но во взгляде явно читалось уважение. Алеша понял, что никогда в своей жизни больше не услышит от этого человека: «Я в твои годы…» Никогда.
Семен Мухачев откатился от стола, закинул руки за голову и улыбнулся. Рассказ был готов. За вечер был написан неплохой (разумеется, по мнению Семена) рассказ для одного из популярных журналов. Работа на заказ, так сказать. Если начистоту, Семен давно хотел написать эту историю. Она буквально просилась на белый лист. Тяжелые воспоминания о собственном детстве не давали покоя писателю. И вот сегодня наконец он решился (не без подачи главреда, конечно) и излил душу.
Мухачев сохранил файл и выключил компьютер. То, что на улице уже темно, он понял по включенным бра. На крыше стоял датчик света, который и включал множество светильников в доме. Мама все так же создавала уют теперь уже в его доме. Дело в том, что несмотря на произошедший с ним случай, идентичный рассказанному, Семен ни черта не избавился от боязни темноты.
Семен вырос, и единственное, что он сделал для избавления от страха, так это ввел некоторые изменения в обустройство своего жилища. А именно заменил датчики движения датчиками света, а вместо штор повесил жалюзи. Занавеска могла открыться сквозняком и обнажить ночную мглу, а жалюзи, если их не трогать, надежно защищали от нее. Трогать особенно было некому. Мама заходила, но она на его стороне. Кстати, она что-то сказала ему перед уходом. Что-то сделать или не сделать? Наверняка сделать. Ну, про это Семен никогда не забывал. Это было одним из его нововведений, принятым сразу после возвращения из лагеря.
Каждую ночь Семен ставил под кровать стакан воды и клал сверху кусочек черного хлеба. Каждое утро проверял его, но все было на месте и никакого света не было. Где-то в глубине души он знал, что так оно всегда и будет. И что его не преследует никакая Черная королева. Но так ему было спокойней. Теперь, по прошествии двадцати лет, он не был уверен, приходила в ту ночь мертвая старуха или нет. Но как говорится, береженого бог бережет.
Семен, прихватив свой «оберег» – стакан воды и кусок хлеба, прошел в спальню и сразу с порога понял – что-то не так. Что-то изменилось! Может быть, мама сделала перестановку? Мухачев посмотрел на письменный стол. На месте. Платяной шкаф. Там, где и был. Его внимание привлекло какое-то движение справа. Семен повернулся к окну и замер. Он смотрел на собственное отражение в черном стекле.
