Она задрожала, совсем чуть-чуть.
Но достаточно, чтобы издать мягкий скребущий звук.
Ева вскрикнула и подскочила с кресла, уставившись на вазу, поскольку была ближе всех к ней. — Ты это слышал? — спросила она. Она взяла вазу и поставила ее обратно. — Она двигалась. Я слышала!
— Ева, остынь, — сказал Майкл. — Если она и переместила вазу, то не намного. Если это лучшее, что она может сделать, даже ночью, то это означает, что она очень слаба.
— И? — спросил Шейн. Он сделал шаг вперед. — Что?
Майкл покачал головой. Он поднял вазу, провел пальцем по пыльной поверхности, и поставил ее обратно. — Клер, если ты меня слышишь, сделай это снова. Попытайся.
Она сосредоточилась так сильно, что казалось, будто она могла свернуться в маленькую белую точку, подобно умирающей звезде, и ваза вздрогнула и закачалась. Это было не так много, но этого было достаточно.
Майкл остановил ее и улыбнулся. Настоящей, теплой улыбкой облегчения. Он закрыл глаза на несколько секунд, затем открыл их и сказал, — Спасибо.
— Я была права, не так ли? — Ева взвизгнула и подпрыгнула, размахивая руками в воздухе, как чирлидерша. Черная траурная вуаль развевалась в воздухе за ее спиной, словно облако. — Да! Да! Да!
— Прости, ты была права? Я кричу на вас обоих уже полчаса, в то время как вы смотрели на меня грустными глазками и давали советы! — крикнул Шейн в ответ, но теперь он улыбался. Он ринулся к Майклу и крепко его обнял, потом Еву, поймав ее в воздухе, когда она визжала от восторга. Он закружил ее. — Она здесь. Она действительно здесь!
Клер хотелось рухнуть на диван, но, будучи бестелесной, рухнуть можно было только в теории. Она устроилась на краешке, но быстро отодвинулась, когда Шейн с облегчением упал на подушки. Он закрыл лицо руками на мгновение. Когда он снова поднял голову, его глаза блестели от слез. — Она здесь, — сказал он снова, уже более спокойно. — Господи, спасибо тебе.
— Клер? Сделать это снова, с вазой, — сказала Ева. Она упала на колени, и пристально смотрела на нее. — Давай же!
Она потянулась глубоко внутрь, но там ничего не осталось… и тогда она почувствовала смутные, шелестящие струйки энергии. Ну конечно же! Дом обладал силой. Может, она и не Гласс, но она что-то для него значила — он спас ее. И если действовать осторожно, возможно, она сможет позаимствовать совсем немного…
Теперь она могла разглядеть бегущую через доски и балки силу, словно это тесная клетка света. Там, прямо в центре, были особенно яркие, пульсирующие нити, как… ну, как кровеносные сосуды.
Она дотронулась до них и получила легкий удар, не болезненный, а наполненный ощущением стабильности и тепла.
Затем ее пальцы погрузились в поток энергии, а ваза слетела со стола и, врезавшись в стену, разлетелась на куски. Ева ахнула и откинулась назад, вглядываясь. Она вскочила на ноги и исполнила свой победный танец. — Да! Да, моя девочка!
Клер почувствовала волну энергии, и, оглянувшись, она увидела позади себя Хирэма Гласса. — Прекрати, — сказал он. — Убери свои руки от этого. Сейчас же.
Она подчинилась, и с внезапным исчезновением этого потока энергии, она почувствовала себя еще слабее и менее живой, чем раньше. Клер почувствовала, как вся радость внутри нее тает, в то время как ее семья из Стеклянного Дома праздновала это событие.
Хирэм был зол.
— Ты глупое, глупое создание, — прошипел он. — Никогда больше не смей трогать мою жизненную силу. Ты это поняла? Ты — не Гласс. Тебе здесь не место, и не важно, что по этому поводу думает дом. Он — тупая скотина. Животное. Он не обладает разумом. Я говорю, кто живет и умирает, а не дом, и я не желаю помогать тебе.
— Простите, — сказала она. Она надеялась, что Шейн не слышал ее сейчас… или не слышал страх в ее голосе. Было что-то ужасное в Хирэме сейчас, что-то ледяное, темное и жестокое. — Я не хотела…
Хирэм злобно и сухо ей улыбнулся. — Ты не протянешь, — сказал он. — Ты уже начинаешь чувствовать это. Ты, как остаточное изображение солнца — призрак, полыхающий в один миг, но через несколько мгновений исчезающий. Дом мог бы спасти тебя лишь на какое-то время, но ты лишь воспоминание без моей помощи. А воспоминания блекнут, Клер. Они увядают.
Нет, это не могло быть правдой. Не могло. Она посмотрела на Шейна, смеющегося, бьющегося кулаками с Майклом. Вертящуюся от восторга Еву, обнимающую и целующую Майкла.
— Это не может быть только временно. Этого просто не может быть.
Когда она это произнесла, Хирэм еще раз горько ей улыбнулся, пожал плечами, и растворился.
Он даже не побеспокоился убедить ее.
Этот факт, больше чем что-либо другое, болезненно убедил ее, что он не врет.
Никто не лег спать. Клер больше не могла передвигать предметы, как бы она ни старалась, а попытки измотали ее… однако призраки, по-видимому, не были склоны к потере сознания от изнеможения, как в случае с людьми. Она бодрствовала, паря и наблюдая за тем, как ее друзья вскрыли заветный тайник и каждому досталось пиво в честь праздника.
— Это странно, — сказал Шейн, потягивая свою бутылку, пока Майкл открывал свою. — В смысле, серьезно. Она умерла сегодня. Мы должны…
— Она не умерла, — сказал Майкл. — И мы вернем ее. Ты убедил меня. — Он поднял руку, и Шейн дал ему «пять». — Но нам нужен Мирнин. Именно он сказал, что может это сделать.
— У меня есть его номер телефона, — вызвалась Ева. — Клер дала мне его. Мы могли бы позвонить…
— Телефоны отключены, — напомнил ей Майкл. Она казалась раздавленной. — Мне нужно пойти и привести его.
— А как насчет той штучки с порталом? Ты можешь пройти… Подожди. — Ева повернулась к Шейн, нахмурившись. — Ты прошел сквозь него, не так ли? Как ты это сделал?
Шейн пожал плечами. — Не знаю точно. Я не уверен, что смог бы сделать это снова.
— Хорошо, что насчет тебя, Майкл?
Он покачал головой. — Думаю, у меня недостаточно навыков. Я пытался. Даже если я открою его — там сплошная темнота. Поздравляю, Батхед, ты можешь сделать то, чего я не могу.
— Я добавлю это в свой список, — сказал Шейн надменно. — Итак, ты хочешь, чтобы я попытался?
— Это не поможет, — сказала Клер. Теперь ей требовалась большая концентрация, чем прежде, и она не была уверена, что Шейн ее услышал, поэтому она повторила. Он дернул головой и уставился в пустоту, совершенно не в то место, где она парила. — Мирнина нет. Амелия держит его на Площади Основателя.
— Повтори еще раз, — сказал Шейн. — Что насчет Мирнина?
Она успокоилась и попыталась снова. Становилось все сложнее. Может, всё потому, что Хирэм очень ее напугал, но ей так не казалось. — Мирнин на Площади Основателя, — сказала она снова, очень отчетливо. Она тоскливо посмотрела на горячие, пылающие нити силы, проходящие сквозь стены Стеклянного Дома, но не осмелилась попытаться прикоснуться к ним снова. Хирэм узнает.
