Через два месяца мне исполнится двадцать четыре года. В Шанти я оказался, как и вы из-за денег. Когда я уезжал от нее девять месяцев назад, я поклялся, как заработаю, тут же вернусь. Врачи дали нам год. Если я не привезу деньги и не проплачу операцию – она умрет. У меня кроме нее никого нет. Помогите спасти мою маму – проголосуйте за меня. Я не в праве вас просить и никогда бы этого не сделал, но я дал ей слово, что вернусь. Я дал клятву, что выдерну ее из лап смерти. Взываю к вашему милосердию!
Ее зовут Надежда. Прошу вас, хотя бы помолитесь за нее!
С уважением, Маковский Леонид Михайлович.»
Скопировав текст на флешку, Маковский отправился в типографию.
– Будьте добры, хочу заказать десять тысяч листовок. – нашего героя было не узнать. Вся скорбь мира отражалась на его лице. В стоптанных дешевых кроссовках, мятой клетчатой рубашке и джинсах, заляпанных зеленой краской, Маковский выглядел как человек потерявший любовь, веру и всю семью в одночасье.
Приемщица, женщина средних лет, скопировала содержимое носителя и стала бегло читать. Каждая прочтенная строчка оставляла на ее стареющем лице болезненную морщину. Сначала межбровная складка почти соединила брови-ниточки, затем уголки глаз жалостливо опустились на критические границы. Прямой тонкий нос покраснел и дрогнул подбородок. Наконец первые капли простого человеческого сочувствия проложили на ее пористой коже устье, в которое устремилась молчаливая река слез.
«Давай тетенька, помоги мне.»
– Прошу вас, не нужно плакать. Все мы здесь из-за своих ошибок. Если бы я знал, к чему это приведет…Я мог бы все это время находиться возле нее. Мама…– Маковский уронил голову на стойку заказов и затрясся всем телом. Глухие рыдания сотрясали его плечи, а голова безудержно качалась из стороны в сторону обильно орошая рукав не глаженной рубашки.
– Там, на большой земле, меня ждет сын. Ему тоже двадцать четыре. Приходите завтра к десяти, заказ будет готов. Я проголосую за вас.
Петр.
Маковский застал своего коллегу в практически добром здравии. Было видно, болезнь отпустила его.
– Петь, у меня важное дело. Важное для нас обоих. Только не переспрашивай, прошу. Просто молчи и слушай. Ты же знаешь про ежегодный конкурс, или как его там…Билет? – Петр молча кивнул.
– Я не говорил тебе. Да и не зачем было. В общем, я VIP персона и могу ежегодно, вне очереди участвовать в голосовании за право покинуть это чудесное местечко, – последние слова он взял в кавычки, изобразив пальцами сие действо.
Петр снова растерянно кивнул.
– Короче, если за меня проголосует большинство, я смогу покинуть Шанти. У меня есть возможность взять с собой одного поселенца! Но об этом до финала никто не должен знать. Не подведи! – Маковский схватил сменщика за плечи и крепко обнял, – понимаешь, мы можем выбраться отсюда! Петя! Я никогда не забуду твою помощь. Нужно только убедить жителей, и мы выберемся из этого ада. Я все продумал. Завтра привезу листовки. Их нужно раздать каждому. Делаем это вместе. Мы справимся, Петь! Я верю, мы выиграем этот чертов «билет»!
Маковский горел. Его дерзкий взгляд вселял в напарника абсолютную уверенность в победу. Не в силах произнести ни слова, он беспрестанно кивал.
– Петь, хорош! Возьми себя в руки! Завтра привезу листовки и опросник, куда необходимо заносить наших «болельщиков». Времени чуть меньше месяца. Мы справимся, правда? – Маковский сверлил глазами Петра.
– Мы справимся! – наконец произнес Петр.
Нина.
Он ждал в машине. Она появилась без четверти семь. Задумчивое лицо, неторопливый шаг. Черное платье в пол еще резче подчеркивало белизну некрасивого лица девушки. Маковский вышел из машины и направился на встречу.
– Нина, здравствуй! Мне нужна минута внимания. Пожалуйста, не отвечай мне ничего и не переспрашивай. Давай присядем в машину. Прошу тебя! – она послушно последовала за ним.
– Нина, я могу забрать тебя с собой. Ты так много сделала для меня. Дороже тебя нет никого. Я принимаю участие в «Билете». Да, не удивляйся. У меня есть выбор, в отличие от большинства поселенцев. Я не совсем простой человек, поэтому участвую вне очереди. Хочу забрать тебя с собой. По праву выигрыша называю твою фамилию, и мы на свободе! Все, что остается сделать – выиграть этот бой. Мне помогает Петр, он хороший человек. Но он не знает про мои возможности. И ты не должна никому рассказывать. Ты же хочешь уехать со мной?
Бедная Нина. От вдруг появившейся ниоткуда надежды вернуться домой, она то тихо плакала, то молча смеялась. Бедная Нина.
– Конечно, я помогу вам. Что нужно делать? Сделаю все. Даже невозможное. – она торопливо шептала слова.
– Умница, завтра принесу листовки. Их нужно будет распространить среди населения и вписать в опись всех, кто готов за меня проголосовать. Знал, что согласишься. Верь мне, мы скоро будем дома!
Приближался день открытия большой игры.
Удалось собрать около тысячи голосов. Дни напролет Маковский проводил на улицах Шатни. Он неизменно припадал на одно колено перед каждым встречным и взирал на него отточенным до правды взглядом. В это время его помощники стучались в каждую дверь. Они ходили по домам и пересказывали душераздирающую историю про жизнь молодого Лени Маковского. Но в отличие от нашего героя им не нужно было притворяться. Боль и отчаяние давно жили в них. Прямодушная и честная правда в итоге собрала большинство из собранных голосов.
В один из таких дней Маковский, как обычно встал на колено перед очередным прохожим и униженно протянул прокламацию. Мужчина, одетый в спецовку и кирзовые сапоги, взял листок и бегло взглянул:
– Зря вы это. Говорю, зря стараетесь. В этом году уже есть победитель. За нее весь поселок будет голосовать. Сочувствую вашей матушке.
– О ком вы говорите? – с ужасом выдохнул Маковский.
– Правильно понимаю, вы не знаете о ком я говорю? Удивительно. Тату знают все. Вы разве не слышали? Как мы будем теперь без нее… Семь лет ждала. Дождалась, родимая.
– Где живет, знаете? – почти не слышно прошептал Маковский.
– Живет? Как не знаю, знаю, конечно! Каждую среду хожу, послушать ее дивный голос. На третьей линии, дом пятнадцать. Сердце у нее, что воды колодец. Всем хватает чистоты напиться. Так и живем, от среды до среды…– он вернул Маковскому листовку и неспеша пошагал дальше.
***
На площади было людно и шумно. Поселенцы в предвкушении оживленно обсуждали претендентов.
Общество истово хотело зрелищ. Наслаждаться мгновением и смаковать послевкусие, что может быть слаще?
Часы на башне пробили шесть раз. Наступила тишина. На мраморном балкончике тринадцатого этажа здания офиса появились двое. Комендант – Степан Егорович и господин Шанти, прибывший накануне, вести ежегодное мероприятие.
Георгий Александрович взял микрофон.
– Как быстро летит время. Те, кто еще вчера получили свой Билет на выход уже штурмуют мир, искоренив в себе главную
