стремительно покатились вниз.
– Мне оставалось всего два дня…
– Прости? Два дня до чего? – Маковский подошел к девушке, крепко взял ее за плечи и впился в ее мокрые глаза.
– Я правильно поняла…
– Отвечай немедленно! Два дня до чего? Что здесь происходит? Зачем ты здесь? – Маковский перешел на визг.
Нина, резко оттолкнув от себя собеседника почти вылетела из квартиры громко хлопнув дверью.
«Черт, что здесь происходит? Что – черт – возьми – такое – с этими – людьми?»
Он быстро собрался и поехал в офис.
В первый же день по прибытии в поселок, к Маковскому заехал невысокого роста щуплый господин в пенсне, Степан Егорович – комендант Шанти. Он желал лично познакомиться и поведать счастливому новоселу о распорядке жизни в их чудесном местечке. Его модный твидовый костюм темно-синего цвета, сильно контрастировал с желтыми ботинками фасона позапрошлого века. Набриолиненные волосы, пенсне, безупречный маникюр, одним словом, весь вид Степана Егоровича показывал на…
И он, наконец, понял, что не так.
Несуразность. Вычурность и несуразность всего с чем он сталкивался. Не увидеть это было просто невозможно. Однако именно эту очевидность он не видел в упор. Маковский заскрежетал зубами от злости на себя.
«Как же я не заметил. Это же так очевидно! Кто-то проводит опыты над ними. И я в них – лабораторная мышь. Так глупо попасться! Ну ничего, ничего».
На прощание этот милый, тогда ему казалось именно милый господин пожелал счастливой жизни в Шанти и обещал всяческое содействие в любом вопросе.
***
– Вам назначено? – девушка-секретарь внимательно посмотрела на вошедшего посетителя.
– Я вас где-то уже видел. У вас родимое пятно на лице. Не помню. Но я вас видел! – Маковский судорожно силился вспомнить.
– Вряд ли. У меня фотографическая память, я бы вас запомнила. Так вам назначено? Степан Егорович принимает только по записи.
– Нет, не назначено. Ваш Степан Егорович сказал, что я могу обращаться в любое время без записи. У меня VIP – статус.
– Ваша фамилия?
– Маковский Леонид Михайлович.
– По коридору налево лифт. Поднимайтесь, пожалуйста, на тринадцатый этаж. Я предупрежу его о вашем визите.
Лифт медленно вез его наверх.
«Уже проходили – знаем. Ветер в харю, а я шпарю! Что на этот раз? Девятый вал?»
Створки лифта медленно и бесшумно разъехались. Никакой пропасти, черной мглы или девятого вала не последовало. Маковский вышел из лифта и направился по длинному коридору. Пол, стены, потолок были выкрашены в серебристо перламутровый цвет.
На единственной двери, которую он нашел было написано «Нет большей свободы чем власть над собой».
«Ну конец вам, исследователи чертовы!»
Маковский постучался.
– Входите.
– Доброе утро, Степан Егорович!
– Добрый, а это вы, Маковский? Не ждал вас так рано. Вы же у нас вроде VIP? – комендант открыл большую амбарную книгу. – Ну, все правильно. Сколько вы у нас?
– Девять месяцев, – настороженно произнес Маковский, не понимая куда клонит градоначальник.
– Так правильно! И у меня это же зафиксировано. Что вам угодно, господин Маковский?
– Я хочу расторгнуть контракт, и вернуться на большую землю.
Степан Егорович немигающим взглядом уставился на посетителя.
– Понятно. Вы видели тюрьму?
– Да.
– А знаете, кто там сидит?
– Нет.
– Там сидят такие же, как и вы. А знаете, за что они сидят?
– Нет. – Маковский перестал понимать происходящее.
– Они сидят за попытку побега. Пожизненно. Отсюда сбежать невозможно. В радиусе двадцати пяти километров от объекта установлены подземные ловушки – это первое. Второе. Вы не можете расторгнуть контракт в одностороннем порядке. И третье, покинуть поселение могут только те, у кого закончился контракт.
– Мне нужен экземпляр договора. Я не могу найти свой. Видимо он остался в Москве. – Маковский и правда не мог вспомнить, куда делся контракт. Ему казалось, что он забрал его из офиса вместе с остальными документами и билетом. Но теперь он сомневался уже во всем.
– Ну что же вы так не аккуратно, господин Маковский? – его подчеркнуто-вежливый тон еще больше запутывал Леонида.
– Я имею право получить копию контракта? – он настойчиво повторил свой вопрос.
– Имеете, конечно! Через недельку приходите.
«За идиота меня держишь, да?»
– Всего доброго, Степан Егорович. Я зайду через неделю.
Отработав смену, Маковский отправился на поиски Нины. Она жила на Шестой линии. Подъехав к дому Леонид задумался.
«С чего начать? Что же это за два дня таких? Мне нужен ответ любой ценой».
– Нина, открой! Слышишь? Мне необходимо с тобой поговорить! – Маковской не отпускал кнопку домофона и вот уже пять минут пытался попасть внутрь.
Замок, наконец, щелкнул, впуская его внутрь. Он никогда не был у нее дома. Узкий коридор. Полумрак. Слева и справа комнаты с номерами.
«Надо же, я думал планировки у всех домов одинаковые».
В конце коридора Леонид разглядел знакомый силуэт. Нина махала ему рукой и одновременно показывала жестом, чтобы он не шумел.
– Проходите. У нас не принято принимать посторонних. Запрещено правилами, – тихо сказала она, когда Маковский вошел в ее номер.
Это была девятиметровая комната. Шкаф. Стол. Кровать. Все убого и затхло.
– Прости. Мы можем проехать ко мне, если хочешь.
– Да что уж. Все равно. Уже ничего не исправить.
– Пожалуйста, Нина! Для меня это очень важно. О чем ты утром говорила? О каких двух оставшихся днях? – тревожно шептал Леонид.
Нина смотрела на него своими черными бусинками, из которых теперь вместо слез лилась смертельная тоска. На удивление Маковского она и не пыталась ничего скрывать. С каждой сказанной минутой ее тихие слова превращались в голове Леонида в раскаты пулеметной очереди.
– Если бы вы продержались еще два дня… Через неделю я была бы дома. У вас есть дом, там на земле? У меня есть. Большое видится на расстоянии, – она горько усмехнулась, – я приехала сюда на заработки. Все мы здесь из-за денег. Из Шанти нет обратной дороги. Отсюда нет выхода. Условие моей свободы – ваше удовольствие от жизни здесь в течение девяти месяцев. И все. Я бы выиграла обратный билет домой. Игра у них такая, понимаете? Они выбирают пару каждому поселенцу. Хочешь свободу – доставь удовольствие ближнему или живи до смерти тут, в свое удовольствие.
– Ну отчего же. Есть еще вариант – повеситься. Можно даже группой, да? Я видел, как из соседнего дома три месяца назад вывозили трупы, – этими словами он хотел напугать девушку. Но та даже бровь не вскинула, будто знала намного больше него.
– Каждый из поселенцев рано или поздно делает свой выбор, – произнесла она в ответ.
– Это не выбор. Это самоуничтожение. Почему вы все так бедно живете? – Маковский обвел комнату рукой.
– Мы нищенствуем, потому что хотим вернуться домой. Это наш выбор. Вам не понять этого.
– Потому что вы перестали чувствовать, да?
– Я вам сказала больше, чем можно. Уходите. И не ищите больше встречи со мной. Наша с вами игра окончена. Я проиграла. Уходите.
– Последний вопрос! – прошептал Маковский.
Нина опять прикрыла входную дверь.
– Почему поселенцы все время переспрашивают?
– Потому что это условие игры. Если я неправильно пойму любого жителя мне
