другой.
Казалось, он не мог ясно мыслить. Ему хотелось бежать, атаковать, опустошать. Мышцы его были напряжены, зубы скрежетали, член в штанах напрягся.
И все они стали такие.
Кружились друг вокруг друга, как хищные звери, отказываясь принять то, что они слышали, что это с ними делало, безуспешно пытаясь заглушить эту песню, песню охоты, песню какого-то первобытного праздника кровожадности и голода.
Примерно в это же время проснулась Нэнси.
* * *
Она вышла из своего страшного сна, как пловец, разбивающий поверхность ледяного озера. В горле перехватило, тело стало холодным. Она села, и одеяло упало с неё. Руки у неё были скрючены и артритом лежали на коленях. Она могла видеть остальных. Они ходили кругами, тяжело дыша. Она чувствовала их запах, запах чего-то резкого и мускусного, исходящего от них. Это заставило её соски напрячься, волны тепла задрожали в её паху.
Во рту было липко, губы распухли и пересохли.
Она никогда не знала такой жажды.
Она открыла рот, чтобы заговорить, но в горле так пересохло, что вырвался лишь сдавленный лай.
Перед ней на столе стоял стакан с водой. Дрожащими пальцами она потянулась к нему, хотя вид его вызывал у неё тошноту. Она покачала головой, пытаясь освободиться от странных импульсов и разбитых мыслей, пронёсшихся в её мозгу. Она поднесла стакан к губам и сделала большой глоток.
Вода была как кислота в её животе.
Конвульсии сотрясали её, и её вырвало тёплой желчью, которая стекала по её подбородку. Она вытерла её тыльной стороной ладони и не удивилась, увидев пятно крови.
Она попыталась встать и упала, врезавшись в стол.
Казалось, она не могла перевести дух; это было всё равно, что пытаться дышать через холст. Воздух, который она втянула, был тяжёлым и влажным. Комната завертелась, и у неё закружилась голова. Перед глазами поплыли чёрные точки.
Потом всё прошло.
Слюна текла с её губ, и зубы стучали. Она подтянулась, спазмы сотрясли её, как родовые схватки. Она видела лица, уставившиеся на неё, и то, что осталось от её мыслей, рациональный мозг пытался назвать лица, пытался совместить все образы в её уме и отчаянно пытался установить какую-то ясную связь.
Но это было невозможно.
Её мысли были бессвязными, спутанными и дикими.
Люди... они что-то говорили ей.
Теперь подошли поближе. Особенно высокий бородатый мужчина.
Угрожают.
Да, она чувствовала угрозу.
Они пытались заманить её в ловушку, сжимая вокруг неё свой маленький кружок. Они бы свалили её... кусали, царапали, разрывали и убивали. Она зарычала на них, пытаясь отпугнуть. Кожа натянулась и покрылась мурашками. Волосы на руках, затылке стояли туго. Она помнила речь и пыталась её использовать. Её челюсти бешено щёлкнули, губы отдёрнулись.
Шипя, она ускользнула от них, увидела окно и поняла, что это выход. Но когда она приблизилась к побегу, все начали кричать, а в зеркале она увидела искажённое, пускающее слюни лицо, увенчанное взлохмаченной шкуркой волос, и отпрыгнула назад.
Это было её отражение.
Её сотрясали судороги, конвульсии были словно от автоматных очередей. Мир закружился, уменьшился. Из её горла вырвалось низкое хриплое рычание.
Они приближались к ней.
Она прицелилась им в горло, зная, что именно туда она должна вонзить зубы. Её мозг бушевал от галлюцинаций и кошмарных образов, она стояла на месте, готовая выпотрошить первого, кто окажется в пределах досягаемости.
* * *
Бен первым попытался приблизиться к ней.
Когда он оказался в нескольких футах, она зарычала и плюнула на него. Используя свои пальцы, как когти, она попыталась вцепиться ему в лицо. Бен отступил назад, с ужасом поняв, что она целилась ему в глаза.
Как животное, как животное, она теперь даже не человек...
Лу осторожно подошёл с одной стороны, Джонни и Лиза - с другой.
- Не подходи слишком близко, - сказал Лу Бену. - Поговори с ней. Попробуй её успокоить.
Бен старался. Говоря низким, приглушённым тоном, каким обычно успокаивают ребёнка, проснувшегося в ужасе от страшного сна, он попытался урезонить её. Он сказал ей, кто он такой. Он сказал ей, кто она такая. Он говорил о вещах, которые помнит только она, надеясь вызвать какие-то воспоминания. Он говорил об их детях. Как сильно она их любила. Как они её любили. Он продолжал говорить, слёзы текли по его щекам, зная, что Нэнси мертва, а это существо не она.
Лу знал, что это плохо, худший сценарий.
Но как минимум это вырвало их из того, что ими овладело. Назрела проблема. Проблема, для решения которой потребовался человеческий разум, проблема, которая требовала чуткости, осторожности и логики - человеческих качеств.
Глаза Нэнси были широко раскрыты и не мигали.
Они выглядели странно полыми и пустыми, но влажно блестели.
Собачьи глаза.
Лу не осмеливался подойти слишком близко. Теперь она была не более человеком, чем бешеный питбуль. Её глаза были суровыми и безумными, совершенно сумасшедшими. Она была... непристойной. Никакое другое слово, казалось, не подходило, когда она рычала, шипела и царапала их. Сопливые сгустки крови и слизи слетали с её губ.
Джонни молча пробирался позади неё.
Лиза и Лу медленно закрылись с обеих сторон, чтобы отвлечь её. Нэнси посмотрела прямо на Лу, и он почувствовал, как его внутренности превращаются в соус. Он никогда раньше не видел такой мерзкой, бессмысленной ненависти. Из глубины её горла вырвался высокий стонущий звук.
Затем Джонни схватил её, сомкнув руки за её спиной.
Бен бросился вперёд:
- Не делай ей больно! Не делай ей больно! - он кричал, но это, похоже, не беспокоило, потому что она корчилась и колыхалась в руках Джонни, словно была сделана из желе.
Её лицо исказила звериная гримаса ярости.
Лу попытался приблизиться, но её левая нога ударила его в грудь. Это было похоже на удар кувалдой. Он споткнулся и упал на стул.
Джо тоже был там. Когда он попытался схватить её когтистые руки,
