Уже в прихожей, перед уходом, Антонина решилась задать вопрос:
— Илья, объясни, что мы сделали с той несчастной женщиной?
— Убили. — Внимательный взгляд учителя не отрывался от лица фаворитки.
— Как убили?!
— Но тебе ведь было хорошо, крошка? — мастер хищно улыбнулся одними губами. — Запомни сегодняшнюю ночь, Смарагда! Теперь ты только наша.
На ведьму повеяло могильным холодом. Она посмотрела в неподвижные глаза Ильи Сергеевича и задрожала.
Учитель продолжал заниматься с ней индивидуально. Через год, к великой радости супруга, у Антонины родился мальчик, красивый, темноволосый. Правда, мало похожий на отца, но ведь так бывает? «Весь в Антонину! Красавец», — с гордостью хвастался знакомым Григорий Васильевич. Его жена стала превосходной матерью. Она души не чаяла в своем Андрюшеньке, прощая ему любые детские шалости. Даже любящий отец не одобрял подобной вседозволенности. Не раз он пытался поговорить с Антониной, но на все его замечания она только пожимала плечами и с удивительным спокойствием отвечала:
— Дети шалят, Гриша, на то они и дети! Ничего страшного!
Годы пролетели незаметно. Мальчик вырос и превратился в красивого парня. Ревнивым взглядом следила Антонина за сыном, заранее ненавидя любую девушку, которая окажется рядом с бесценным чадом, ненаглядным Андрюшенькой, светом и смыслом жизни. Покладистый, уважительный к родителям, особенно к матери, он часто дарил Антонине цветы. Тогда лицо женщины удивительно молодело, на губах расцветала счастливая улыбка. А между тем время не щадило ведьму. Былая удаль безвозвратно покинула возлюбленную учителя, и входить в большой круг с каждым разом становилось все сложнее. Но власть тьмы не отпускала, она высасывала жизненные соки, лишала здоровья. Да, бабушка многое скрыла от Антонины! За блестящей завесой таился ад. Тайный круг посвященных давал огромную силу, пьянящую, подобно сильному наркотику, отрезающую всякую возможность возврата к прежней жизни.
Как-то она пожаловалась Таре, пожилой ведьме, на постоянные боли в ногах.
— Чему ты удивляешься? Разве тебе неизвестно что с годами у нас разрастаются кости стопы, превращаясь в так называемое копыто? К сожалению, процесс весьма болезненный! И хотя обувь подбирать становится весьма проблематично, это еще не самое плохое!
— О чем ты?
— А еще мы неизбежно теряем волосы, зубы, рано старимся, у многих вокруг глаз образуются черные круги. В общем, полный набор! — с горечью подвела итог Тара.
Смарагда содрогнулась, представив близкое будущее.
— И ничего нельзя изменить?!
— Ничего. Я уже привыкла, привыкнешь и ты. За все приходится платить! Хочу дать совет: следи за дыханием, иначе со временем зловоние сделается нестерпимым.
— Занимайся лучше собой, старуха! — злобно огрызнулась ведьма.
— Мы в одной лодке, подруга, не стоит злиться на правду! Кстати, не такая уж я старуха, как может показаться на первый взгляд…
— А сколько тебе лет?
— Пятьдесят семь…
— Всего?!
Заметив изумление, Тара грустно кивнула:
— Согласна, не похоже. Но, поверь, я говорю правду! Сделанное зло отбирает годы жизни.
Смарагда опешила.
— Чем больше зла, тем меньше жизни. Наверное, хозяин мечтает поскорее увидеть нас у себя…
— Это ужасно!
— Не ужаснее наших дел, — прошептала Тара и, с видимым сожалением, посмотрела на испуганную ведьму. — Мой капкан скоро захлопнется, а ты, если сможешь, постарайся выбраться…
Тяжелый разговор не выходил у Антонины из головы. Ей очень хотелось вновь увидеть пожилую ведьму, но на следующий шабаш Тара не пришла. Женщина бесследно исчезла. С тех пор страх полновластно завладел сердцем Смарагды. Она навсегда усвоила урок: никто не смеет идти против хозяина…
У сына наступила пора защиты дипломного проекта. Заранее зная о результате, Антонина не особенно волновалась. А вот будущее распределение в Москву представлялось настоящей катастрофой. Кто посмел вмешаться в ее планы?! Зачем?! Ответы она получила очень скоро.
Без интереса перелистывая книжку, Антонина дожидалась прихода сына. Андрей, не желая выглядеть перед друзьями «маменькиным сынком», запретил ей приходить в институт. Поборов возникшее возмущение, Антонина вынужденно согласилась, она не хотела портить те доверительные отношения, которые сложились между ними. И вот теперь, сидя на диване и злясь на «мерзких юнцов и глупых девиц», ради которых Андрей отказал ей, матери, женщина мрачно размышляла о том, что это только начало. Самостоятельная жизнь в Москве еще больше отдалит от нее сына, и если бы не магия… Часы пробили полночь. Заметив наконец отсутствие мужа, Антонина недовольно проворчала:
— Опять, небось, напился, как свинья!
С некоторых пор Григорий Васильевич стал довольно часто возвращаться домой «подшофе».
Как-то она попросила совета у мастера и с удивлением услышала о побочном эффекте.
— А чего ты ожидала? — поинтересовался учитель. — Всю жизнь мужика морочила, вот у него мозги и съехали! Хорошо еще, совсем с ума не сошел, а то и такое бывает!
— Что же теперь делать?
— Ничего не делать. Оставь его в покое, на время. Пусть пару месяцев передохнет от твоих наговоров.
— Еще я хотела узнать…
— Что ты замолчала? Продолжай!
— Неудобно…
— Гордость не позволяет? — Илья Сергеевич с иронией взглянул на ведьму и хмыкнул.
Смарагда густо покраснела.
— Вот так новость! — развеселился мастер.
На глазах женщины заблестели слезы унижения.
— Никак, ты обиделась на меня, дуреха? — снисходительно пробасил учитель и привлек разрыдавшуюся Смарагду к своей груди. В тот момент он походил на доброго дядюшку, утешавшего неопытную племянницу. — Ну, все, прекрати хлюпать, иначе я рассержусь!
Когда возлюбленная немного успокоилась, он потребовал. — Продолжай!
Ведьма, опять залившись краской, с трудом, выдавила:
— Мне кажется, я перестала привлекать его как женщина…
Илья Сергеевич расхохотался.
— Бабий век короток! Дорогая, мой совет, посмотрись в зеркало! Впрочем, не расстраивайся. Скоро в твоей жизни появится нечто неизмеримо более важное, и ты сразу выбросишь из головы любовные глупости! А пока не обращай внимания! Для меня ты самая красивая ведьма в мире!
— Ты и вправду так думаешь? — благодарно посмотрела на него Смарагда.
— Конечно, глупышка! — уверенно соврал мастер, в который раз поражаясь удивительной детской наивности, присущей всем женщинам, без исключения.
