на этот чуждый, слегка ссутуленный силуэт внимание; сразу – но все же
почти, не в мгновение ока, оставив мне целую секунду, чтобы моргнуть. Первой моей мыслью было то, что мне явился сам доктор Тесслер – живой или мертвый, – но уже вскоре я сочла, что такого всяко не может быть.
В тот вечер я попыталась рассказать обо всем отцу. Я всегда считала его добрейшим из людей, но могучие волны взрослой жизни уж слишком разнесли нас по сторонам. Что ж, от него я хотя бы смогу получить неожиданный, нетривиальный ответ. Когда я закончила свой рассказ – хотя я не выложила ему прямо-таки все, – он, до этого крайне внимательно слушавший и задававший проницательные вопросы касательно тех или иных лакун моей истории, сказал:
– Если тебе интересно мое мнение, я им поделюсь.
– Конечно, давай!
– Как по мне, тут все просто. Вся эта кутерьма с Салли – совершенно не твоя забота. – Эти слова прозвучали резковато, и он улыбнулся – хотя взгляд его остался очень серьезным.
– Но я… я неравнодушна к Салли. Кроме того, мисс Гарвис попросила меня…
– Мисс Гарвис попросила тебя заглянуть и посмотреть, не пришла ли почта – и все ли в порядке в целом. Изучать дом сверху донизу при этом необязательно, правда же?
Тут он, конечно, был прав – но не железно прав.
– Салли не позволяет почтальону доставлять почту, – возразила я. – Она забирала свои письма из почтового отделения сама – до того, как ее сбили. Понятия не имею почему.
– И не пытайся понять, – сказал отец.
– Но кого я видела? Черт с ним, с правом ходить по чужому дому, – тот человек…
– Мел, – сказал мой отец, – кто из нас писатель? Разве к этому времени ты не заметила, что жизнь каждого человека полна вещей, которые другим понять попросту не дано? Если что-то тебе до конца и понятно – это ситуация из ряда вон. Знавал я одного типа – свел знакомство, когда только приехал в Лондон… – Тут он умолк ненадолго и развивать мысль не стал. – К счастью, жизнь и не требует от нас всеохватного понимания. И уж точно она не требует от нас слишком пристального интереса к делам других.
Совершенно сбитая с толку, я ничего не сказала. Отец похлопал меня по плечу.
– Знаешь, иногда, при плохом свете, людям всякое чудится… особенно тонко чувствующим девочкам вроде тебя, Мел. – Прошло уж столько лет с моего детства, а он все еще зачем-то называл меня «девочкой».
Когда я поднималась наверх, чтобы лечь спать, мне пришло в голову, что снова кое-что забыла; а именно – забрать «кое-какие вещи» Салли.
Естественно, мисс Гарвис первым делом спросила меня именно о них.
– Мне очень жаль. Я забыла. Наверное, из-за дождя, – рассыпалась я в извинениях, как ученица перед учительницей.
Мисс Гарвис слегка цокнула языком. Но ее мысли были заняты другим. Она прошла к двери, выходящей из ее кабинета на сестринский пост.
– Серена!
– Да, мисс Гарвис? – донесся голос младшей медсестры.
– Проследи, чтобы меня не беспокоили какое-то время, хорошо? Я скажу тебе, когда закончу свои дела.
– Да, мисс Гарвис. – Дверь робко затворилась изнутри.
– Я хочу сказать вам кое-что по секрету, – сказала она, повернувшись ко мне.
Я улыбнулась. Заранее оказанное доверие редко бывает оправданным.
– Вам известны наши распорядки. Мы взяли ряд анализов у Салли. Один результат у нас вызвал весьма конкретные подозрения. – Мисс Гарвис чиркнула спичкой о запальник у себя на столе и, кажется, на мгновение забыла, что это все – ради сигареты, зажатой у нее в пальцах свободной руки. – Вы знали, что ваша подруга беременна?
– Нет, – ответила я. – Но это, в принципе, могло бы кое-что объяснить.
– Конечно, я вам о таком говорить не должна. Частная жизнь наших пациентов – дело неприкосновенное. Но состояние Салли до того аномально… говорите, вы не знаете, есть ли у нее живые родственники?
– Их нет. Я к вашим услугам.
– Вы не могли бы поселить ее у себя? Не прямо сейчас, конечно, а как мы выпишем ее – хотя бы на первое время. Салли явно нужна компания.
– Она не согласится жить со мной. Я ей уже предлагала.
Мисс Гарвис удивленно выпустила дым:
– Зачем?
– Боюсь, это мое дело.
– Вы не знаете, кто отец?
Я промолчала.
– Не то чтобы Салли была молодой девушкой. Честно говоря, есть в ее состоянии такие особенности, которые мне решительно не нравятся.
Настала моя очередь задавать вопросы.
– Разве авария не сказалась на здоровье плода?
– Как ни странно, нет. Не иначе как чудом… или по безмерно счастливому стечению обстоятельств, – добавила мисс Гарвис, явно рассчитывая щегольнуть широтой взглядов на вещи. Похоже, дальше с ней не продвинуться.
Заверив мисс Гарвис, что, когда придет время, я приглашу Салли к себе еще раз, я снова поинтересовалась, могу ли повидать ее.
– Мне жаль, но о том, чтобы Салли с кем-то встречалась, не может быть и речи, – было мне ответом.
Ну, хорошо уже то, что мисс Гарвис больше не просила меня разыскать «кое-какие вещи», – хоть я и чувствовала себя виноватой из-за своей забывчивости. Но у меня не было теперь никакого желания возвращаться в тот дом. Я не могла объяснить мисс Гарвис мои истинные причины, но преданность Салли продолжала тяготить меня – срочно стоило что-то по этому поводу предпринять. Более того, нельзя допустить, чтобы кто-то отправился в тот дом вместо меня. Похоже, оставалось только порыться по собственным закромам – и выдать свой скарб за вещи Салли. Не думаю, что в ее нынешнем состоянии она не примет подмену.
Но на следующее утро я задалась уже другим вопросом – реально ли положить конец злу в доме Салли? Может, мне стоит принять там какие-то меры? Состояние моей подруги едва ли обнадеживало – меня пока волновала не столько ее беременность, сколько именно что здоровье души, – и сомневаться в том, что нужно предпринимать скорейшие действия того или иного рода, не приходилось. Но что я могу? Пригласить священника? Спалить этот дом? Вряд ли первое поможет против чего-то столь зримого, как тот человек у окна; вряд ли второе уничтожит ту комнату-каземат, укрепленную кладкой. Может, мне и впрямь надо отступиться, сдаться?.. Я обдумывала идею долго, серьезно. До сих пор казалось, что моим самым сильным мотивом в этом деле оставалась всеохватная жалость к Салли.
И я не отступилась.
Снова в больницу я решила не ходить, не зная, что там делать и о чем говорить с мисс Гарвис. Вместо этого я
