— Что тебе нужно от меня?
Я поняла, что призрак настроен не агрессивно, и я могу спросить, с какой целью он посетил меня. Тут меня осенило:
— Ты девушка, которая утонула в озере много лет назад?
Я хочу показать, что произойдет, если ты продолжишь искать ответы.
— Что? — прошептала я.
Как она может знать, что произойдет? Кто она? Как мы связаны?
— Покажи свое лицо! — потребовала я. Я хочу знать, кто она.
Я хочу, чтобы ты пошла со мной.
— Куда?
Мне почему-то представилось загробное царство, в котором обитают духи.
— Зачем ты здесь появилась? Кто ты?
Меня призвали. — Голос превратился в туман, а затем набрал силу. — И скоро Ангел Смерти заберет меня, в иной мир, потому что меня не должно быть здесь. Иди со мной, Аура, и я покажу тебе.
— Что ты мне покажешь? — прошептала я, вжимаясь спиной в дверь. Мое дыхание замедлилось, я перестала паниковать.
Я покажу тебе то, что ты так отчаянно ищешь. Ответы на твои вопросы. Все, чего ты так жаждешь знать. Прошлое. Настоящее. Будущее.
— Сделай это сейчас.
Забери свой дневник, спрятанный на озере, и сама все узнаешь.
Я заволновалась.
Я все узнаю? Я найду свой дневник? Здесь? Почему? Почему сейчас?
Вопросы готовы были посыпаться из моего рта, но призрачная девушка опередила меня.
Ты должна пойти со мной, Аура, чтобы все узнать. Ангел Смерти уже близко, он скоро заберет меня. Почему ты колеблешься? Разве ты не хотела знать правду? Ты должна пойти со мной. Знаю, ты боишься, но я должна сделать это. У меня слишком мало времени. Я должна уйти через Дверь, но прежде я должна показать тебе, что случится, если ты узнаешь правду. — Голос призрачной девушки все еще был меланхоличным. — Тебе решать, что делать с будущим, но я должна показать. Для этого я здесь.
— Я не могу сделать этого. Я просто не могу, — пробормотала я, покачав головой. Идти за призраком в лес? Ночью? Нет…
Тогда я сделаю это за тебя.
Я не смогла в полной мере уловить, и осознать, что случилось потом, — просто призрачная девушка обернулась ко мне, а в следующую секунду, я уже не я. Я даже не успела рассмотреть ее лицо, когда она вселилась в меня. Словно на меня вылили ведро ледяной воды; словно мое сознание покинуло тело, и я теперь наблюдала со стороны за самой собой.
Я вижу, как мои глаза стали стеклянными, невидящими. Как я расслабляюсь, и меланхолично иду по лестнице наверх, в свою комнату, мимо комнат Кристины и Авы. Меня преследует желание войти, и проверить девушек, понять, почему они не слышат меня, но призрачная девушка контролирует мои порывы.
Я вижу, как я вхожу в свою комнату, достаю из шкафа носки, штаны, и свитера, и без разбору натягиваю на себя. Я чувствую в своей душе сочувствие к себе, исходящее от призрачной девушки, но не останавливаюсь, а продолжаю одеваться. Закончив с шапкой, и курткой, я спускаюсь на кухню, и беру фонарик, затем, целенаправленно иду к входной двери.
Мои движения резкие, и уверенные, и я думаю о том, что призрачная девушка спешит показать мне то что хочет, несмотря ни на что. Я все еще ощущаю исходящее из нее сожаление, просачивающееся в мое тело, когда открываю дверь, и ныряю в темноту, разбавленную свечением падающего снега.
Что человек должен ощущать, пробираясь сквозь тьму зимней ночи, сквозь мягкий, пушистый снег, оседающий на его одежде, и на земле, вслед за призраком? Я не знаю. Мне страшно. Страшно, но это чувство приглушено решимостью призрачной девушки, шагающей сквозь снежную метель, сквозь высокие ели, вырастающие в свете фонарика. Так же я ощущаю ее страх неизбежности: она боится, что не сможет показать мне то, что хотела до того, как случится неизбежное, — ее заберет Ангел Смерти.
Снег под ногами хрустел, заставляя в груди все сжиматься, но он притягивал своим чистым, серебристым мерцанием. Часто мне приходилось пригибаться, чтобы корявые ветви не выкололи мне глаза, и приходилось игнорировать влажный холод, распространяющийся по моим ногам, охватывающий колючими тисками мою спину.
Затем, я услышала в голове голос призрачной девушки: «Беги, Аура, умоляю!»
Мое тело содрогнулось, затем меня пронзила боль, и я пошатнулась, едва не завалившись в сугроб снега. Призрачная девушка оставила меня. Я почувствовала, как она покинула мое тело, и теперь я обернулась, чтобы понять, что случилось, и куда она делась. Призрачная девушка облаком висела между двух деревьев, чуть поодаль от меня, что-то еле слышно шепча.
Аура, беги!
Я растеряно заморгала, фонарик в моей руке затрещал, и стал мигать. Я постучала им по ладони, когда внезапно что-то отпихнуло меня назад, я с криком завалилась на спину в сугроб, выдохнув остатки воздуха, из легких.
Тишину разорвал бешенный вопль, а затем оглушающий выстрел прямо возле моего левого плеча. В панике, я стала дергаться, выбираясь из снега, и отбрасывая бесполезный фонарик назад.
Я стала ползти по снегу, слыша за спиной смешавшийся шум борьбы, но не стала оборачиваться; становилось понятно, что призрак умершей девушки помог мне спасти свою жизнь.
Я не стала тратить этот шанс попусту: вскакивая на ноги, я бросила свое тело, обледеневшее от холода, покрывшееся корочкой льда вперед. В ушах до сих пор стоял звон от выстрела, и я боялась, что сейчас услышу еще один выстрел, который собьет меня с ног. Меня не заботило то, что мое дыхание срывалось на крик, и что из горла вырывались хрипы, и что воздух обжигал внутренности, — важнее было найти укрытие, или добраться до дома, и позвать на помощь. Но единственная дорога была заблокирована, а другой я не знала, и мне приходилось мчаться вперед, рискуя заблудиться.
Следующий выстрел прогремел где-то позади. Осознание приближения противника заставило меня увеличить скорость. Я столкнулась с деревом, и с веток на меня посыпался снег; шапка упала где-то позади, но у меня не было времени ее искать, я бежала, несмотря ни на что.
Теперь стало вдвойне холоднее: снег осыпался мне за шиворот, мгновенно превращаясь в обжигающе холодную воду, и скатывался по спине вниз; куртка на груди, от бега расстегнулась, и теперь ветер проникал под свитер, впитываясь в кожу и кости, и там превращаясь в жар, вырывающийся из груди.
Я уже не понимала, холодно мне или жарко.
Я уже не знала, сколько времени так бегу, я уже не слышала ничего, — ни своих шагов, ни выстрелов. Я не слышала ничего кроме стука собственного сердца. Казалось, оно обливается горячими слезами, умоляя позвать на помощь, но я твердила себе, что это бессмысленно — никто не услышит меня, кроме сумасшедшего, что мчится за мной, как напоминание, что останавливаться нельзя.
