Все оказалось точно, как по расписанию. Минут пять они шли по коридорам. Наконец очутились в помещении не то заброшенной котельной, не то нефункционирующей прачечной.
– Переодеваться? – спросил Костя.
– Не стоит, лучше и останемся газовщиками. Берем какие-нибудь железки, вон хоть те обрезки труб, и выходим на свет божий. – Егор толкнул дверь, и они оказались в переходе. Мимо шли люди, на них никто не обращал внимания. Таща на плечах куски, они вышли на улицу, где их уже ждал знакомый желтый микроавтобус с надписью «Мосгаз – аварийная служба».
– Все, ребята, благодарю за службу! – осклабился Егор. – Сейчас доставим вас к Киевскому вокзалу, а оттуда добирайтесь до дома самостоятельно. Вы неплохо поработали, я ожидал меньшей результативности.
Расставшись с соратниками, Егор и Костя тут же, на «Киевской», спустились в метро, сделали несколько пересадок и только после этого вышли на «Беговой», где их ждала машина. Костя понимал: Егор стремился избавиться от возможной слежки, поэтому не задавал лишних вопросов. И только в машине спросил: «Все нормально?»
Егор молча пожал плечами, однако вопрос, похоже, заставил его принять иное решение. Он попросил высадить их в центре.
– Береженого бог бережет, – сказал он, когда машина остановилась на Тверской. – Слежки скорее всего не было, я очень внимательно наблюдал, но на всякий случай…
– И что теперь?
– А что теперь? Все идет по плану. Один из этих парней, скорее всего Альфред, на крючке у ФСБ. Он, естественно, сейчас находится на Лубянке и дает показания. Через час заряд будет обезврежен.
– А я думал, взрывчатки никакой нет…
– По-твоему, они кирпичи тащили? Тогда бы нас сразу раскусили. Нет, все было взаправду. И взрывчатка, и минирование… Решат: мы действительно собираемся взорвать гостиницу. А я проделал своего рода отвлекающий маневр. Бритоголовый, конечно, дает наше детальное описание…
– А машина «Мосгаза»? По номеру могут вычислить?
– Шофер ничего не знает. Его просто наняли.
– А тот, на «Волге»?
– Тоже человек несведущий. Хотя вряд ли его засекли. Допустим, они на нас выходят. Но им в общем-то не с руки сейчас осуществлять превентивные меры. По их разумению, мы и так полностью обложены. Напротив, им интересно поводить меня и тебя в надежде разузнать побольше о наших планах.
– А если они не такие уж дураки и сообразили, что мы их раскусили?
– Вполне может быть. Но чем они рискуют? Допустим, мы поняли, что парни перевербованы. Да их не жалко. На Ольгу выйдут?.. И та толком ничего не знает. Где будет взрыв, когда? Это если приманка с «Украиной» не сработает, Прош изготовляет настоящую, миниатюрную и весьма мощную бомбу, мы устанавливаем ее… И привет! Я же уже говорил: не столь важен сам факт взрыва, сколько психоз, который охватит власти и население. На нынешний день – главная задача. Не взрывы эти идиотские мне нужны, а формирование общественного мнения.
Егор оказался совершенно прав. В тот момент, когда он в какой уж раз объяснял Косте цель операции, бритоголовый Альфред находился в одном из кабинетов громадного здания на Лубянской площади и давал показания. Больше всего оперативников интересовали личности террористов. Как они выглядят, манеры поведения, характерные особенности лексики, приметы?..
– Старшего зовут Егором, – рассказывал бритоголовый, – лет тридцать – тридцать пять, рост средний, лицо волчье, залысины. Физически силен, накачан, речь грамотная, часто шутит… Второй значительно моложе. Зовут Костей. Годков двадцать ему. Высокий, хорошо сложен, скорее всего спортсмен-легкоатлет. Лицо простоватое, короткая стрижка, даже не стрижка, а с полмесяца назад оболванен «под ноль», и волосы немного отросли. На голове, похоже, недавно зажившая рана. Я, правда, плохо разглядел, он всего раз снял кепку, чтобы вытереть пот.
– Кто они, откуда явились?
– Про это разговора не велось. Может быть, куратор знает?
– Хорошо. Поговорим о кураторе, которую, по твоим словам, якобы убили. Как звать? Где проживала?
– Я же рассказывал! Познакомились на митинге. Кто она, не знаю.
– Мы же договаривались, ты должен был вспомнить особые приметы.
– Ничего на ум не идет. Устал очень. Как мне кажется, все, что помню, я уже доложил.
– Может, вспомнишь, не упоминала ли она о Хорошевском шоссе или о Беговой улице?
Альфред покачал головой. Потом попросил закурить. Минут пять сидел молча, видимо, пытаясь припомнить что-либо важное.
– Как-то мы с ней с митинга шли, – медленно начал он, – и она говорит: «Удобно, когда работа рядом с домом…»
– Чего ж ты сразу не сказал про столь важный факт?
– Как-то из головы вылетело. Я думал, вам фамилию нужно, внешний вид…
Альфреда отправили помогать делать фоторобот двух террористов, а сами занялись издательствами. На Хорошевке имелось издательство «Соплеменник», оно действительно было расположено внутри жилого массива. Срочно позвонили туда и поинтересовались: нет ли у них среди сотрудников женщины лет тридцати пяти, причем рыжеволосой.
Да, таковая имелась.
Рыжеволосая дама работала в издательстве в качестве редактора. Ни в чем предосудительном не замечена. Строго настрого приказав, чтобы о звонке не знала ни одна душа, оперативники стали размышлять, что делать дальше.
…Ольга чувствовала: рано или поздно это произойдет. Арест представлялся ей концом всего. Ладно, она получит по заслугам, но что будет с Аней? Мысли о дочери не давали ей покоя. Если бы не Аня, только бы ее и видели. Однако, закаленная жизнью, она решила не ждать очередного поворота судьбы, а заранее предпринять определенные действия с целью выйти с честью из создавшейся ситуации. Что могло ее выдать? Прежде всего броская внешность. Рыжеволосых людей на свете не так уж много. Так или иначе, кто-нибудь из ее подопечных заметит, несмотря на парик и грим, эту характерную особенность ее облика. И поэтому его нужно радикально изменить. Примерно полгода назад она очень коротко подстриглась и покрасила остатки волос в интенсивно черный цвет, став похожей на английскую певицу Шинейд О'Коннор. Контактные линзы поменяли цвет глаз с зеленых на карие, убрать веснушки с лица при современном развитии косметологии тоже не составило труда. Знакомые некоторое время поудивлялись, узрев столь разительную перемену, но у Ольги был железный довод. В издательстве «Соплеменник» работала некая Берта Кацман. Та тоже была рыжеволосой и веснушчатой, и даже внешне, несмотря на семитские черты лица, была похожа на Ольгу. «Две рыжие женщины в небольшом коллективе – чересчур, – заявила во всеуслышание Ольга, – поэтому я и изменила свою внешность».
