и развратным взглядом.
– Есть закурить? - Траск помог ей прикурить косяк, наполовину состоящий из синтетического табака, а в основном из ганджи сорта "Человек на Луне" - биоинженерной конопли, от которой можно было тащиться часами. - Почему бы нам не вернуться в мою лачугу? У меня есть немного крэка. Я выстрелю в тебя розовым и разрушу твой разум.
- В другой раз.
Старик снова попытался скрыться, но Траск зарегистрировал его сигнатуру на инфраскане. Он подтянул свои поля и проверил квалификаторы. Все, что ему нужно было знать, отображалось на синтетической линзе его левого глаза. Установка имплантата был болезненной, словно роговицу натирали каменной солью, но без него быть копом было все равно что быть художником без кисти. К тому же Мать настояла.
Траск двинулся вперед сквозь толпу. Привет. Как поживаете? Приятного вам вечера. Толпа текла вокруг него, как мутная жидкость. Слишком много голосов, слишком много нейронов, перегружающих его интерфейс. Он отключил его, позволив себе на мгновение отдышаться. У него все еще была цель – старик Толлан, и Траск следовал за ним на безопасном расстоянии, тщательно отслеживая его на инфраскане. Охотник и добыча, но иногда роли менялись местами. Иногда мошенники подстерегали полицейских, заманивали их и выдергивали их чипы, как золотые зубы. Нужно было быть осторожным. Чипы личности копов приносили большие кредиты от азиатских синдикатов.
- Третий, ты с ним? - спросил голос по сети.
- Вцепился, как крыса.
- Никаких тяжелых вещей. Мать этого не хочет. Если он выйдет из-под контроля, верни его обратно. Ночь в "Сточной Канаве" должна его смягчить, - проинструктировали его с Базы, имея в виду СИЦ, Столичный Исправительный Центр – по всеобщему мнению средневековую тюрьму, кишащую вшами и крысами.
- Будет сделано, База.
Но Ползучее Лицо...
Траск продолжал представлять его себе, видел кого-то со скалящимся черепом и кукольными глазами, ночного охотника с пастью миноги, всасывающего кислород и выдыхающего чистые пары метана, ползучую заразную гниль, исходящую из теней в смертоносном хлорном тумане, с пальцами, заточенными в каналах, и с зубами, похожими на иглы, мультипсихопата с жутким истерическим смехом. Не такого, каких запирают в обитых войлоком комнатах, не торазинового торчка в обычном смысле, но, возможно, верящего в то, что он... или оно... и город сцепились в каком-то неестественном симбиозе кладбища и могильных червей.
Старик свернул в переулок, и Траск последовал за ним, так близко, что почти мог плыть в его тени. Но тут же у него по телу пробежала волна мурашек, словно сверчки поползли вверх по животу и вниз по позвоночнику. Он чувствовал, как что-то движется вокруг него, гротескные продолговатые формы, плавающие в прудах сгущающейся тьмы. Траск двинулся вперед, кожаные ботинки скрипели по бетону. Активировался камуфляжный экран. В один момент он был размытым пятном на фоне грязных кирпичей, в другой - человеком.
Толлан ждал его там.
Худой, почти истощенный, с дыханием, напоминающим бульканье древних труб в многоквартирных домах трущоб. Траск просто уставился на него, пытаясь смазать язык словами, но колодец пересох, а рот был полон песка пустыни. Старик... Траск вдруг не смог вспомнить его имя. Оно то появлялось, то исчезало, словно летучая мышь, проносящаяся в его голове, и чем больше он пытался вспомнить, тем больше это имя было раскаленным металлическим дымом на ветру, обжигающим внутренности его черепа. Глаза старика не мигали. Это были дикие красные глаза бабуина... Помилуй, Мать... словно раскаленные как горячая кровь зрачки, тлеющие в промозглой тьме пещеры, усеянной костями. Как будто у старика был хлеб, а Траск был мясной добавкой к бутерброду.
Что-то на мгновение смягчилось вокруг жирного рта старика. Он сказал:
- Пожалуйста... пожалуйста, просто уйди... Я пытаюсь отсоединиться.
К тому времени руки Траска, ветерана стольких кровавых войн и мексиканских стычек, уже сжимали автомат. Его голос звучал непринужденно. Он скользил вперед, как масло по полированному стеклу.
- Я здесь не для того, чтобы причинить тебе вред, - сказал он старикану. - Просто расслабься. У меня только вопросы. В Большом Уроде были убийства. Ты, наверное, слышал... очень мерзкие, приятель. "CyberPath" проследил тебя до каждого места преступления. Я хочу знать как ты в этом замешан. Мы можем выяснить это здесь или можем сделать это в "Сточной Канаве".
- Хочешь знать, являюсь ли я Ползучим Лицом?
- А это ты?
- Да, я - Ползучее Лицо. На самом деле, мы все - Ползучее лицо в наших снах.
- Ну, в каком-то смысле.
- Я допустил ошибку. Ужасную ошибку.
- Расскажи.
Старик пытался, но все это не имело смысла. По крайней мере очень мало. Что-то о гиперпространственной физике, вихревых перемещениях и гравитационных падениях, ускорении углов и пространственных отклонениях. Мать была ключом к разгадке. Мать разобралась с переменными и открыла дверь в то, что лежало за пределами.
- Ты говоришь загадками, - сказал Траск, потому что, несмотря на то, что это было интригующе, он чувствовал, что Мать становится беспокойной от таких разговоров.
Но старик его не слышал.
Он, будто пребывая в каком-то наркотическом бреду, нес безумную хрень о "решетчатом дверном проеме 5-го звена", "гноящихся многоцветных трущобах застывших теней" и "запутанном лабиринте пересекающихся зеркальных миров". Вещи, которые вызывали какое-то беспокойство, но явно были блевотиной ума, полностью погрязшего в отвратительной выгребной яме. Траск все пытался перебить его, но его голос не был услышан. Старик хотел, чтобы он что-то узнал, и твердил ему красными губами, покрытыми белой пеной:
- Ты не знаешь и не слушаешь. Мать учит и Мать направляет, но еще Мать - враг и зодчий Ползающего Лица... она посеяла его в миллиарды голов, как оно было посеяно в ней... она знает... она знает, что в мире есть дыры и трещины в континууме... и когда ты смотришь сквозь них...
- Ты несешь какую-то бессмыслицу, - сказал ему Траск.
- Я придаю смысл бессмысленному. Ползучее Лицо! Хранитель ключей от темных пространств между звездами, материнского чрева первобытного хаоса антимира.
- Какое это имеет отношение к чему-либо?
- Прямое! У Ползучего Лица есть другое имя, но я не смею его произносить! Культ Корчащихся Мужчин, Храм Бескостных Женщин... было известно, что Он, Призрак Тьмы и Кровавый Язык, придет, потому что его голос эхом отдается в пустоте, и только он - Лицо-которое-Ползает! Мать уже не та, кем она была когда-то...
- Да ты совсем, блядь, спятил, - заорал на него Траск.
- Кристаллы, - бормотал в
