— А я очень боюсь за город. Если из таких вот ублюдков состоит занявшая город армия… Надо найти безопасное место, собраться всем, обсудить обстановку, перегруппировать силы… Если еще остались здесь безопасные места…
— Лучше не отвлекайся, — сказал Эш. — Следи за дорогой.
С воем, как стая взбешенных запахом крови волков, крестоносцы ворвались в Шэдоуз-Фолл. В панике люди выскакивали из домов, с криками бежали по улицам, а крестоносцы стреляли им в спины. Солдатам был дан приказ терроризировать жителей города и делать их неспособными к сопротивлению. Тех, кто сопротивление оказывал, просто сметали. Зловеще и грозно лязгая гусеницами, по пустеющим улицам шли танки, при первой же возможности открывали огонь из орудий по зданиям, имеющим хоть малейшее отношение к городским властям, и обращали их в руины. Густой дым закрывал солнце. Крестоносцы несли смерть и разрушение в Шэдоуз-Фолл. Они смеялись, шутили и пели хвалу Господу, неумолимо приближаясь к центру города и своей главной цели — Саркофагу Времени.
Три члена Городского совета собрались в комнате заседаний, где их и обнаружили крестоносцы. Офицер, сверившись со своим списком, нашел их имена и приказал одному из членов Совета выйти вперед. Тот, моргая от нерешительности, повиновался, и офицер спокойным голосом приказал солдатам расстрелять его. Два других чиновника едва успели разинуть от удивления рты, как пули крестоносцев, подбросив над полом несчастного, швырнули его тело назад, — ударившись спиной о стену и оставляя на ней длинный кровавый мазок, оно медленно сползло на пол. Крестоносцы вытолкали оставшихся двоих из комнаты, и те, предоставленные самим себе, побрели с побелевшими от шока глазами. Офицер отдал приказ поджечь здание, и подчиненные, выполняя его, от души веселились. Они старались во имя Господа, и душа их пела…
Однако, несмотря на то что захватчики преодолели окраины и вошли в более плотно застроенные и запутанные центральные районы города без особых потерь, наступление неожиданно начало притормаживать. Карты были бесполезны. Идет колонна по улице, и улица неожиданно становится совсем другой, а то и повернет вдруг непостижимым образом в противоположном направлении. Время тоже менялось — внезапно, без предупреждения, со дня на ночь, и наоборот. У захватчиков был перечень стратегических зданий и районов, которые требовалось захватить в первую очередь, но ни те ни другие почему-то не обнаруживалось там, где они должны были находиться. Казалось, будто сам город старался сбить крестоносцев с толку. Они хватали людей на улицах или выволакивали из домов и требовали показать дорогу, но даже несмотря на то, что горожане были слишком напуганы, чтобы лгать, они были неважными помощниками захватчикам.
В пределах границ Шэдоуз-Фолла были миры внутри миров, и даже законы природы здесь не имели постоянства. Жаркое лето сменялось лютой зимой, и встречались в городе места, где двигатели танков и транспортеров беспричинно глохли и не заводились, хотя внешних повреждений и не было. Солдатам одного взвода показалось, что они видят вооруженную вражескую группу, намеревающуюся напасть на них, а когда открыли огонь, обнаружили, что обстреливают свои тыловые части. Другие подразделения начинали плутать в джунглях или на открытых равнинах или же ни с того ни с сего впадали в бешенство, попав в незнакомую обстановку.
Один взвод оказался отрезанным от основных наступательных сил и вскоре безнадежно заблудился. Солдаты собрались у дорожного указателя в надежде определиться, где они, но лишь обнаружили, что надписи на указателе менялись, когда они не смотрели на него, а когда смотрели — складывались в информацию абсолютно бесполезную и противоречивую. Крестоносцы обругали его, а он в ответ обругал их. Они изрешетили его пулями, и он свалился на землю. На табличке появилась надпись: «Ох, я умираю». Солдаты все сгрудились вместе и, вопя от злости, начали топтать его. А затем, вконец разочарованные, стали поливать из автоматов близлежащие здания и ржали, когда из домов неслись крики.
Любое живое существо, обликом хоть капельку отличное от человеческого, тут же пристреливалось: офицеры крестоносцев вбили в головы солдатам, что это демоны, дьяволы, неестественные создания, само существование которых было насмешкой над Всевышним. И солдаты расстреливали единорогов и грифонов, мультяшных животных и друзей детства. Кое-кто из несчастных пытался сдаваться, но не было милости у крестоносцев ко всему нечеловеческому.
Обитатели Нижнего мира разбежались и забились в потаенные щели и норы, так стремительно бросившись врассыпную, что захватчики не успели и глазом моргнуть. Однако некоторые быстро бегать не могли, других выследили и выкурили из убежищ, и они погибли с пулей в голове или забитые прикладами. Меж горящих зданий кровавыми кучами лежали их маленькие жалкие тушки, чистые глаза их были пусты и невидящи.
Крестоносцам наконец удалось разыскать центральный железнодорожный и автовокзалы и занять их, чтобы остановить и в дальнейшем предотвратить бегство горожан или прибытие подмоги защитникам. Выяснилось, что некоторым людям бежать удалось, но солдаты с беспокойством разглядывали странные указатели направлений и названия станций на табло и не пытались преследовать беглецов. Следующими были захвачены радио— и телестанции, и крестоносцы начали транслировать распоряжения и указы. Всем горожанам было приказано соблюдать спокойствие и оставаться в своих домах. Попытки к бегству будут расцениваться как признак виновности. Все нечеловеческие живые существа и формы жизни должны быть немедленно переданы оккупационным силам для дальнейшего уничтожения. За укрывательство указанных существ — смерть. За сопротивление властям — смерть. Телеэкраны показывали горящие разрушенные здания с выбитыми окнами. Всюду лежали тела убитых и умирающих, брошенные продолжавшими упорное и беспощадное наступление крестоносцами.
Там и здесь возникали очаги сопротивления, но были они разрозненные и изолированные. Вопреки всем предсказаниям и предчувствиям, город был застигнут врасплох. И несмотря на все усилия города замедлить или остановить наступление, крестоносцы продолжали безжалостно давить и давить. Ключевой объект наступления был для них Саркофаг Времени, а далее, после его захвата, — галерея Инея и Мощей. Они рвались к Дедушке-Времени и Двери в Вечность.
С начала штурма прошло несколько часов, а кто-то говорил — дней, но в итоге передовые части ворвались в парк и впервые лицом к лицу столкнулись с настоящим сопротивлением. Контрудар был нанесен со всех направлений одновременно — целая армия металлических автоматов, на бегу тускло поблескивая во мраке, обрушилась на крестоносцев с безмолвной яростью. Кровь хлестала из-под металлических кулаков, но выражения нарисованных лиц оставались неизменными, когда автоматы рвали захватчиков на части, убивая и калеча с холодной, расчетливой эффективностью.
Крестоносцы отступили, очистив себе сектор обстрела, и открыли огонь из автоматического оружия. Пули не столько пробивали металлические тела, сколько отскакивали, и тем не менее некоторые автоматы падали, поскольку огонь разбивал незащищенные узлы и сочленения. Часовые механизмы, не обращая внимания на потери, продолжали напирать и шаг за шагом, пядь за пядью, оттесняли крестоносцев от их цели, пока наконец те опять не оказались на окраине парка.
Захватчики попытались перегруппировать свои силы; их военный профессионализм заметно пострадал от потерь и нечеловеческой неудержимости врага, и пока они медлили, пал густой туман и укутал парк. Автоматы отступили, один за другим беззвучно растворяясь в белесой пелене. Повисла напряженная тишина, и крестоносцы медленно опустили оружие. Вскоре они начнут укреплять позиции, запрашивать подкрепления и более мощное вооружение, сейчас же они просто стояли и пристально вглядывались в туман, слыша, но еще не осознавая, как первые признаки поражения тревожными звоночками встрепенулись в их душах.
Некоторые места Шэдоуз-Фолла были старше остальных. В древнейшем из таких мест древний круг вкопанных стоймя камней приветствовал зарю, как приветствовал ее все неисчислимые столетия прежде, — недвижимый, безмолвный и ждущий лишь, когда его разбудят и востребуют его волшебную силу. В этот круг сто мужчин и женщин, забыв былые разногласия и споры, пришли и встали, образовав новый круг внутри круга древнего. Рука об руку встали друиды и евреи, христиане и мусульмане вперемежку с последователями викканства [18]и «Золотого рассвета». В другое время подобная встреча наверняка бы вылилась в горячий спор с применением аргументов в виде ударов кулаками, а то и ножей, но сегодня во имя спасения города им пришлось объединиться и создать новый союз. Один и тот же внутренний голос позвал их в круг камней, чтобы защитить Шэдоуз-Фолл от крестоносцев. Потому что сказано: враг моего врага — друг мне. Или, по крайней мере, мой союзник.
