Черная земляная масса наваливалась на нее со всех сторон. Шорохи и скрежет слышались отовсюду, внезапно обрываясь, чтобы превратиться в омерзительную животную морду… Возникавшие из ниоткуда жуткие образины спустя мгновение исчезали, натолкнувшись на непреодолимое пока что препятствие, и оставляли ее во тьме кромешного одиночества. Но она не чувствовала его… Время потеряло для нее всяческое значение. Духота сжимала ее в своих потных объятьях, но ей было на это наплевать. Точно так же, как было наплевать на устрашающие скрипы, могильный холод и неутомимо прорывавшихся к ней инородных тварей…
Двери разъехались и яркий электрический свет ворвался в темную кабину лифта. Вздрогнув, как от удара, Анжелика медленно открыла глаза. На панели мутно горела кнопка 21 этажа. С трудом приподнявшись, девушка застонала, едва преодолевая затопившее ее бессилие. Нащупав спиной опору, с облегчением привалилась к ней и, расслабившись, подняла голову. И подскочила, столкнувшись взглядом с отвратительной старухой, пялившейся на нее с лифтовой зеркальной стены… Сгорбленная в три погибели, подметавшая спутанными седыми патлами заплеванный пол, покрытая морщинами, настолько глубокими, что они казались не кожными, а земляными бороздами, она казалась вопиющим воплощением невероятно отталкивающей в своем разложении старости…
Старуха одновременно с ней раззявила беззубый рот в немом крике. Напуганная ее возможным приближением, Анжелика протянула вперед руки, стремясь оттолкнуть человекообразное чудовище. Старуха тут же вытянула костлявые скрюченные лапы ей навстречу. Анжелика в панике замотала головой, протестуя против приближавшейся участи… Ходячий ужас тоже затряс грязно-серыми волосами, разбрасывая в стороны куски застарелой перхоти, застрявшей в обрывках невесть откуда взявшейся паутины…
Оглушенная неожиданной догадкой, Анжелика нарочито медленно поднесла руку к лицу. Старуха в зеркале в точности повторила ее жест. Проводя тонкими пальцами по гладкой молодой коже, она с диким напряжением следила за идеально скопированными своими движениями, производимыми ее прямой противоположностью… Нежные пальцы Анжелики скользили по упругой щеке, но, вперившись в глядевшую ей в глаза старость, она ощупывала исполосовавшие лицо глубокие борозды морщин, трогала сдутые кожные мешки под запавшими глазами, прикасалась к высохшим истонченным губам…
Не в состоянии переносить обуревавший ее ужас, она открыла рот… Но крик так и не вылетел из ее губ. Силясь освободиться от сжиравшей ее душевной боли, она пыталась крикнуть снова и снова… И опять, и вновь терпела неудачу… Наглотавшись лифтовой пыли, она сделала несколько кашляющих порывов… И снова беззвучных…
Леденящий холод, поднявшийся из самого сердца, придал странной энергии и заставил ее встать на ноги. Почти вплотную приблизившись к зеркалу, Анжелика в бессловесной просьбе протянула к старухе трясущиеся в ознобе ладони. Положив руки на стекло, с невероятной отчетливостью она ощутила проступавшее сквозь него тепло других ладоней… Беспомощно шевеля губами, она пыталась сказать хоть что-нибудь. И не слышала ни слова от стоявшей напротив старухи, в точности как она старавшейся что-нибудь произнести…
Вспышка обжигающе ледяного света пронзила сердце. В бессильной ярости Анжелика ударила кулаком по стеклу, стремясь уничтожить ожившее наваждение… Разрушить ненавистную и неподвластную ей реальность… Убить саму себя…
Удвоенный грохот удара напугал ее. Старуха с той стороны зеркала, как и она сама, застыла с занесенным для новой атаки кулаком. Беззвучно завыв, Анжелика развернулась и выбежала из лифта.
Не можешь напасть — беги. Открыв рот в безмолвном крике, Анжелика бросилась наутек. Подъездная темнота дохнула на нее застоявшимся смрадным воздухом. Отдаленные шумы, похожие на шипение и писк неведомых животных, доносились откуда-то снизу и наполняли узкое пространство дрожью недоброго предчувствия. Гонимая оседлавшим ее душу страхом, Анжелика понеслась к единственному источнику света, попавшему в ее поле зрения. Тусклая лампочка едва теплилась на верхнем этаже. Хлипкие лучи то появлялись, то исчезали под ворохом ползущих по ним сомнамбулических теней…
Впившись безумным взглядом в спасительный луч, Анжелика побежала вверх по лестнице. Ночной ветер бросился ей в лицо. Шорохи и звуки мчались за ней по пятам, заполняя ее же только что оставленные следы новыми тенями и свежим страхом…
Звездное небо заглядывало в узко раскрывшийся над нею просвет. Скорее, скорее туда, на безбрежный простор, к спасительному свету… Взобравшись по настенной лесенке, Анжелика вылезла на крышу. Ночь набросила на ее силуэт темное покрывало. Ослепленная и оглушенная им, она задрала голову и, подойдя к краю крыши, неотрывно смотрела туда, где хрустальная звездная россыпь дарила ей холодное равнодушное сияние… Ей надо улететь туда… Ей надо быть с ними — с этими вечными светилами. Потому что она — одна из них. Она — звезда, потерявшая голос, а значит, лишившаяся своего таланта. Но звезды — они все как она. Чтобы светить, им не нужно звучать. Они тоже безголосые. И все на них смотрят, ими восхищаются… И теперь все будут любоваться ею самой, поклоняясь ее недостижимости. Потому что отныне она будет вместе со звездами. Вместе и навсегда.
И она полетела…
Со стен посыпались картины, со стола слетели разместившиеся на нем предметы, шторы, плотно занавешивавшие окно, легко распахнулись от мощного звукового удара, прокатившегося по комнате крупной грохочущей дрожью… Что-то огромное и тяжеленное приближалось к одной из стен с рокотом цунамического прибоя… И в тот миг, когда оно соприкоснулось с последней преградой на своем пути, принявшее на себя удар зеркало разлетелось на множество рубиновых осколков. Гигантская черно-красная волна вкатилась в кабинет Шалкара, неся на своем гребне его непосредственного хозяина…
— Добро пожаловать в земной мир! — слова, вылетевшие из нечеловеческого рта демона, подхваченные утробным рыком обжигающе ледяной лавы, лохмотьями черного пепла кружились над уничтожаемой действительностью. Вобрав в себя содержимое шалкаровского владения, разрушительная сила достигла окна и вырвалась через открывшийся между расступившимися шторами просвет в густой сумрак ночного неба. Соприкоснувшись с небом, адский мрак поглотил управлявшего им демона и силуэтом монструозной черной птицы растворился в ночи.
— Ты не посмеешь! Помогите!!! — спрятавшись за высокую спинку кресла, Вероника безуспешно пыталась остановить обезумевшего Евгения.