Через несколько шагов глаза освоились, он смог видеть. Он понял, что свет казался ослепительным лишь по контрасту с темнотой, на самом деле он был неяркий и чуть красноватый, его давали непривычного вида светильники, расположенные высоко на стенах огромного зала. Зал был пуст, только что-то массивное виднелось в его дальнем конце. Люминос почувствовал, что он должен идти туда. Он шёл и шёл, а непонятный предмет всё не приближался и не приближался, пока вдруг не вырос прямо перед глазами. Люминос склонился в поклоне приветствия перед троном, на котором восседала царственная женщина. Как он знал, она могла быть любой. Сегодня она была чернокожей, с тонкими чертами лица, резким изломом бровей, большими миндалевидными глазами. Он не мог рассмотреть цвет глаз, у них не было цвета, в них была Тьма. Женщина спокойно смотрела на него, Леонид выпрямился, сделал ещё шаг и уверенно встретил её взгляд. Она протянула тонкую руку, украшенную массивным перстнем с обсидианом. Люминос, как полагалось по этикету, поцеловал перстень. Женщина коснулась кончиками пальцев его головы. Из её руки пролился поток силы, и она заставила его течь прямо сквозь его мозг, потому что пришло время, когда посланнику надлежит вспомнить свою суть.
Леонид проснулся и некоторое время не мог пошевелиться — тело не слушалось. Потом вернулось чувство привычности мира, ощущение себя, понимание своего места и времени. Следом до сознания дошли первые ощущения тела. Леонид с трудом поднялся и вышел на кухню. Не зажигая света, включил чайник, кинул в чашку пакетик «гринфилда», залил кипятком. Он вдохнул пряный аромат корицы и принялся по шагам вспоминать сон.
Чёрный, как всегда, ждал Матрёну под эстакадой. Они снова возобновили походы в фитнес-клуб — единственное место, в котором им никто не мешал. Девушка показалась наверху лестницы, быстро сбежала по первому пролёту, но вдруг замедлила спуск, перешла на непривычно церемонную и одновременно несколько дёрганую походку. Чёрный наблюдал за ней, стоя под заснеженным деревом. Наконец девушка ступила на землю.
— Почему ты не подал мне руку? — спросила она неожиданно надменным и требовательным тоном.
Антон так удивился, что не сразу сообразил сказать:
— Извини.
Он почувствовал, как в нём закипает возмущение — да что она себе позволяет? Что на неё нашло?
— Извини? — взвилась Матрёна. — У тебя всегда одно «извини»! Я не желаю, не хочу больше этого слышать!
— Что с тобой? — ошарашено спросил Антон. Обвинение было до безумия нелепым.
— Ты? Ты меня спрашиваешь?! Ты всегда всё делаешь по-своему, я устала быть игрушкой для твоих амбиций! — Её голос поднялся на непривычную высоту.
Антон молчал. Он совершенно не понимал, что вдруг случилось, разве что какая-то из Сил смогла захватить её мозг.
— Ну почему, почему ты не разрешил мне иметь ребёнка? Алессандро!
Чёрный вздрогнул. Его ноги сами шагнули вперёд, и он подхватил девушку под локти.
— Поверь мне, тогда было не время. Тогда мы не могли позволить себе такой ход.
— Тогда? Тогда всё кончилось.
— Лоренца, я обещал тебе, что мы вернёмся? Я сделал это. Теперь у нас всё будет иначе.
— Оставь меня! — Она вырвалась из его рук и бросилась через парк в сторону от аллеи.
Он побежал за ней. Он чувствовал, что Лоренце грозит опасность, но не мог определить от чего. Её нужно было остановить. Но девушка сейчас бежала быстрее. Она миновала узкую зелёную зону и выскочила на дорогу. Раздался громкий автомобильный гудок и скрип тормозов. Когда подбежал Антон, Матрёна уже покинула проезжую часть и глотала слёзы, стоя в снегу на газоне. Выскочивший из остановившейся машины мужик поливал её отборным матом и потрясал кулаками. Увидев Антона, он умерил пыл, выругался ещё раз на нервных идиотов, вернулся за руль и отбыл.
— Что это было? — Матрёна кинулась к Антону и вцепилась в него. — Ты что-нибудь понимаешь?
— Что ты помнишь? — решил уточнить Антон, прежде чем объяснять казус.
— Ничего. Я помню, что была очень на тебя зла, но не на тебя, а… — Она задумалась, потом тряхнула головой. — Я не понимаю. Это был ты, но не ты сейчас.
— Ты назвала меня Алессандро.
— Калиостро? Ты хочешь сказать, что я?.. Я была Лоренцей?
На лице Матрёны попеременно сменились выражения крайнего изумления, недоверия и радости.
— Почему была? — мягко улыбнулся Антон. — Ты и сейчас Лоренца, только не помнишь об этом. А тогда не помнила о себе здесь.
— А ты? Ты помнил всё? Или ты ничего не почувствовал? — Она смотрела на него с надеждой и ожиданием.
— Сначала я не сообразил и удивился, — начал анализировать свои впечатления Антон. — Когда ты назвала моё имя, похоже, я тоже переключился. Я не понимаю, почему я говорил тебе то, что я говорил, я не собирался этого делать. И я не знал, почему тебе нельзя сюда бежать, только помнил, что это опасно.
— Получается, у тебя память тоже проснулась?
— Выходит, так. Только не так мощно, как у тебя, и я сейчас наши подвиги как-то помню.
— А дальше? Это может случиться ещё раз? — заволновалась девушка.
— Да, я думаю. Это будет случаться снова и снова. Пока мы полностью не вспомним себя.
— Антон! — Матрёна не сводила с него глаз. — Нам нужно немедленно перебираться в дом. Ты понимаешь?
— Этот гад, Гоша, так и не появился. Мы не можем поехать туда, пока там нет ни тепла, ни воды. Что, совсем большие проблемы с родителями?
Чёрный взял девушку под руку и осторожно повёл обратно через парк к эстакаде. Не стоило долго находиться возле дороги.
— И это тоже. Ты только представь, что будет, если эта память включится прямо при них? Антон, нам необходимо уехать.
— Я понимаю. Придётся караулить козла возле дома.
— Седой мне сказал, что этот мужик опасен, — мрачно объявила Матрёна.
— Он объяснил чем? — тут же подхватился Антон.
— Он хочет заставить нас жить по его режиму. Чтобы наши действия зависели от него. Седой говорит, нужно срочно ломать ситуацию. Нам надо показать свою силу. Чёрт, это же мы можем только вместе!
— Идеи есть? — хмуро поинтересовался Чёрный.
— Да, я как раз думаю. Давай, ты его ловишь завтра, а потом подбираешь меня, я как будто просто участница группы, которой срочно нужно найти, где жить. Это даже правда. — Она усмехнулась.
— Так.
— Мы едем за горелкой для разогрева труб, а потом в дом. Он никуда не денется.
— Всё-таки чем он опасен? — повторил Антон.
Они вышли на свою тропинку и теперь стояли у парапета набережной.
— Через него действуют Силы, это одно. И он нами манипулирует и будет манипулировать, как ты не понимаешь? Кузина моя говорит, что он халтурщик и его трубы простоят лишь до лета, потом придётся менять всё снова. Нам нужно будет заставить его работать нормально.
