— Нет.
Анна пригляделась к нему и нахмурилась.
— Ты спал?
— Немного.
— Уверен?
— Я в порядке. Вставай. Будем завтракать.
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Позже. Сначала поедим.
— Ладно.
Как это прекрасно — умываться! Анна уже четверть часа пребывала на кухне, смывая с себя пыль и грязь пустоши. Когда, в самом разгаре процедуры, рядом с ней объявились повара, Анна инстинктивным движением прикрылась, но тут же рассмеялась. Смущаться приведений? Какая глупость!
— Что тебя так развеселило? — крикнул Майкл.
— Просто я впервые моюсь в присутствие мужчин, — весело ответила Анна.
— И как ощущения?
— Очень тонизирует!
Когда Анна вернулась к столу, завтрак был уже готов. Она тряхнула мокрыми волосами и села.
— Рекомендую, — сказала она. — Вода есть в неограниченном количестве. Боже, как это хорошо — быть чистой!
Майкл улыбнулся.
— Возможно, я как-нибудь попробую. Просто, чтобы узнать, на что это похоже.
Еда оказалась великолепной. Еще до того, как Анна проснулась, Майкл наведался к холодильнику и обнаружил, что тот работает. Как и микроволновая печь «Самсунг», стоящая в углу на металлическом столике. В результате этого перед ними лежали два солидных куска пиццы, и пахли они просто потрясающе. Анна набросилась на еду, как голодная волчица. Майкл ел не спеша, и взгляд у него опять стал отсутствующим. Но, по крайней мере, он не стучал по столу.
Анна одолела уже половину своей порции, когда Майкл неожиданно сказал.
— Я знаю, что здесь произошло.
Анна чуть не поперхнулась.
— Что ты сказал?
— Помнишь тот вчерашний разговор? Те ребята занимались исследованиями, относящимися к Большому Взрыву — к тому моменту, когда появилась Вселенная.
— Это я поняла.
— Существует теория, утверждающая, что Вселенная — это конус. Его высота, это ось времени, а сечения — расстояния, на которые удалились фотоны за это время.
— Ну… Ладно, не важно. Я поняла — Вселенная это конус. И что?
— Смотри.
Майкл положил перед ней ксерокопию карты, на которой чертил. Он поднял глаза на Анну. Они горели. Анна медленно жевала, разглядывая чертеж.
— Конус, — сказала она. — Кривой немного.
Майкл молчал, продолжая смотреть на нее. Анна смутилась.
— Майкл, я не понимаю, что ты хочешь сказать.
— Я хочу сказать, что пустошь — тот же конус. И это вовсе не случайно. Я уверен, что между ней и Вселенной существует множество аналогий.
Он убрал карту и откинулся на стуле, ковыряя вилкой в тарелке.
— После Большого Взрыва, молодая Вселенная состояла из раскаленной плазмы, находящейся под колоссальным давлением. Позже, когда температура и давление упали, она пришла к тому виду, который мы знаем. Или думаем, что знаем. Не важно.
Он положил вилку и нагнулся к Анне, будто собирался рассказать ей секрет.
— Когда появилась пустошь, я уверен, она была сплошной огромной язвой. И, только спустя какое-то время, она стала такой, какая сейчас.
Он снова облокотился на спинку стула.
Анна потерла лоб.
— Погоди. Ты хочешь сказать, что эти ребята из Лаборатории создали пустошь, когда экспериментировали с твоей теорией Большого Взрыва?
— Вообще-то, это не моя теория.
— Не важно!
— Анна, они не могли этого сделать. Это невозможно.
— Ну, тогда кто?
— Они так хотели посмотреть в лицо Господу Богу, что он… Он сотворил пустошь.
Анна не нашла, что ответить и постаралась перевести разговор в другое русло.
Майкл не возражал.
Пока Анна крутилась перед зеркалом, приводя в порядок подсохшие волосы, Майкл собрал рюкзаки и, усевшись за стол, принялся барабанить по нему пальцами.
— Майкл, ты не мог бы прекратить? Всю душу вынимает!
— Извини.
Он перестал стучать и вместо этого принялся шаркать ногами. Анна поджала губы, но промолчала. Приставать к Майклу сейчас не имело смысла, здесь присутствовало только тело, мысли же были явно далеко. Критически осмотрев себя в последний раз, она подсела к нему.
— Мы чего-нибудь ждем?
— Да.
— Ага.
Ждать пришлось недолго: прошло двадцать минут, и столовая в очередной раз превратилась в сцену, а они — в зрителей. Анна сидела, упершись локтями в стол, и в который раз слушала знаменитый диалог двух ученых. Удивительно, как из этой в сущности пустой болтовни Майкл смог вытащить столько информации! Как ему удалось сплести такие непростые цепочки размышлений?
Парочка закончила свой разговор, молодой ученый встал и поспешил прочь из столовой. Майкл вскочил.
— Пора! Пошли!
Он подхватил свой рюкзак и направился вслед за Майклом Смитом. Анна завозилась, не ожидая, что события начнут разворачиваться так быстро, и ей пришлось догонять их бегом.
— Куда мы идем?
— За ним.
Они прошли по длинному коридору. Смит остановился перед одной из дверей и вставил карточку в прорезь замка. Дверь открылась. Они снова оказались на лифтовой площадке, только на этот раз никакой лестницы не было, да и сама площадка была раза в два меньше тех, что они видели вчера. Смит вызвал лифт, который, еле слышно поскрипывая, вновь повез их вниз.
Как глубоко они находились под землей, Майкл не знал и не очень хотел думать об этом. Он никогда не страдал клаустрофобией, но это был совершенно особый случай. Стены начинали давить на него, заставляя желать только одного — чтобы все это скорее закончилось, и он снова смог увидеть над головой небо.
Дверь лифта открылась, и они оказались в большом ярко освещенном зале. Здесь было полно людей. Они ходили, говорили, сидели за компьютерами, установленными вряд по левую руку от входа. Почти все носили белые халаты. Напротив лифта на стене, занимая почти всю ее поверхность, висел огромный экран, разделенный на несколько неравных секций.
«Так вот, что я видел», — подумал Майкл. — «Именно этот зал».
На экране, сменяя друг друга, плыли длинные вереницы чисел, рывками змеились графики. В самом центре располагалась подробная схема какого-то устройства, состоящая из множества прямоугольников всевозможных размеров. Почти все они были залиты синим цветом, и только несколько светились зеленым. Под экраном, отделенная от основного зала металлической перегородкой, вниз уходила лестница. «Опять вниз», — подумал Майкл. — «О Боже!».
Смит прошел вдоль ряда компьютеров и занял свое место среди других операторов. На экране высветилось изображение маленькой комнаты, половину которой занимал длинный пульт со множеством разноцветных огоньков. Еще два прямоугольника на схеме загорелись зеленым.
