А что сказал Крайчек?
Что-то… что-то плохое забрало этих людей. Просочилось из темных глубин и забрало их…
Да, Менхаус уже ни капли не сомневался в этом.
Он слышал, как Сакс и Кук спорят в коридоре на пониженных тонах. Зная Сакса, это могло продолжаться какое-то время.
— Это была моя очередь, — внезапно сказал Маковски.
Менхаус повернулся к нему и оцепенел. По спине у него пробежала холодная дрожь. — Что? Что ты сказал?
— Это была моя очередь, — повторил тот. Маковски повернулся и посмотрел на Менхауса. Его голова повернулась с почти механической медлительностью, как у куклы. Его глаза светились безумием. — Сегодня была моя очередь, а ты все испортил.
— Я… спас тебя, — пробормотал Менхаус.
Но Маковски лишь покачал головой.
— Она придет снова… когда будет готова. Может, сегодня, а может, завтра. Может, на этот раз она придет за тобой…
— Ты должен кое-что видеть, — говорил Сакс. — Ты главный, и должен знать о подобных вещах. А я умываю руки.
Куку не нравилась эта идея. Совсем не нравилась. Отправляясь на прогулку с Саксом, приходилось гадать, вернешься ли ты с нее. Много о чем приходилось гадать. Фабрини был, конечно, против. Он не доверял Саксу и даже не собирался. Кук попросил его побыть с Крайчеком. Сказал, что они пойдут, взглянут на кое-что. А Сакс сказал, что Крайчеку такое определенно не стоит видеть.
— Думаешь, я что-то замышляю, верно? — спросил его Сакс, когда они спускались по трапу на одну из нижних палуб. Теперь были только они и этот огромный скрипящий корабль. Керосиновая лампа отбрасывала вокруг жуткие тени.
— А это не так? — спросил Кук.
— Нет, не так. Черт, Кук, я пытаюсь помочь тебе здесь. Я считаю, ты — мужик. И ты — главный. Так что тебе лучше взглянуть на это. Может, это что-то значит, а может, и нет. Не хочешь? Хорошо. Если думаешь, что я заманиваю тебя сюда, чтобы прикончить, то давай вернемся прямо сейчас.
Они шли по заросшему грибком коридору, мимо пассажирских кают, чьи двери намертво заклинило от ржавчины. Воздух был насыщен соленым, застоявшимся запахом. Правда, со временем к нему почти привыкаешь. Почти.
Сакс остановился у двери одной каюты.
— Оно здесь. Я нашел это вскоре после того, как мы поднялись на борт, во время моей маленькой прогулки.
Кук кивнул. Он помнил, что Сакс зашел к нему в каюту после своей, как он сказал, «прогулки», и сказал, что слышал в стенах какое-то царапание, которое принял за крысиное. И взгляд у него был очень странный. Кук решил, что это был страх, или что-то подобное.
— Кажется, мы с Фабрини проверяли эту дверь, она была наглухо запечатана, — сказал Кук. — Ее заклинило от ржавчины.
— Когда я спускался сюда, она не была запечатана, — сказал Сакс. — Она была открыта.
Его слова повисли в воздухе, полные мрачного смысла.
— Может… может, она была просто заперта изнутри, — предположил Кук. — Может, там прятался Маковски.
Сакс ухмыльнулся.
— Ты так считаешь?
Кук взялся за засов. Дверь громко запротестовала, когда он толкнул ее внутрь. Звук был резким и скрипучим, как от гвоздей, вытаскиваемых из крышки гроба. У Кука мороз пробежал по спине — скрип двери напомнил ему пронзительный крик. В свете лампы плавали пылинки и хлопья грязи, словно илистая взвесь, потревоженная в недрах затонувшего корабля. Все внутри было грязным и крошащимся, как в египетской гробнице. На иллюминаторе был такой слой грязи, что казалось, будто он зарос шерстью.
Но что заставило Кука остановиться на пороге, так это запах. Он даже сходу не смог определить, на что он похож. В нем определенно присутствовал привкус старости, тлена и ржавчины, но было и кое-что еще. Какой-то непонятный запах, напомнивший ему озон. Резкий, богатый, почти химический запах, смешанный со смрадом застарелой гнили.
Кук сразу понял, что дело нечисто.
— Ты не хочешь туда заходить, понимаю, — сказал Сакс, возможно, тоже почувствовав запах, или как и Кук заподозрив что-то нехорошее.
Но Кук покачал головой. Он ожидал от Сакса какой-нибудь «подколки», вроде того, что он, дескать, испугался темноты и описался… но этого не произошло. Глаза у Сакса были широко раскрыты и блестели, возможно, от страха. Уголок рта подергивался. Когда они вошли в помещение, Сакс с полдюжины раз начинал что-то говорить, но всякий раз замолкал. В нем ощущалась какая-то почти младенческая растерянность. Он делал шаг в одном направлении, останавливался, разворачивался, затем снова делал шаг, только для того, чтобы тут же отступить в нерешительности. По его поведению Кук понял, что Сакс тоже это почувствовал. Как и он сам, Сакс не мог здесь найти себе место, не мог сориентироваться. Это место имело сильный негативный психологический заряд, заполняющий разум шепотом и тянущимися тенями. Психологически это напоминало конец света… и даже хуже. Вибрирующую черноту, пытающуюся засосать тебя в небытие.
— Господи, мне не нравится это гребаное место, — сказал Сакс.
Куку оно тоже не нравилось. Страх, зыбкий и бесформенный, покалывал спину. Это место словно вытягивало все соки. Кук чувствовал, будто дикий, истерический крик зарождается у него внутри.
— Показывай, — смог он лишь сказать.
Сакс подвел его к задвинутому в угол письменному столу. Пыль на поверхности была потревожена, возможно, во время его последнего визита. Металл переборок был испещрен отверстиями, похожими на огромные язвы. Сквозь них просматривалась соседняя каюта. В дальнем углу, среди обломков и комков пыли, было что-то похожее на рассыпанные мыльные хлопья. Словно кто-то почистил там рыбу, большую рыбу… только много лет назад, поскольку чешуйки сморщились и потемнели, как осенние листья.
Кук не хотел думать, что это могло значить.
Сакс выдвинул из стола ящик и достал старую книгу в кожаном переплете и с застежкой, похожую на журнал или дневник.
— Тебе лучше прочитать это, — сказал он.
Так вот оно что. Еще одна чертова книга, еще одна исповедь кошмаров. Дрожащими руками Кук принялся листать ее. Первые десять страниц были пустыми. Затем они начали заполняться каракулями, нацарапанными неуверенной женской рукой. Их хозяйка утверждала, что ее зовут Лидия Стоддард. Что она находилась на борту 65-футовой двухмачтовой шхуны, называвшейся «Дом, милый дом» с ее мужем, Робертом, и пятью другими людьми. В январе 1955 года они, по видимому, направлялись из Бермуд в Антигуа, когда наткнулись на туман, или туман наткнулся на них. Последующие записи описывали, как шхуна пыталась выбраться из безветренного, окутанного туманом моря. Как стали исчезать люди, пока не остались лишь они с мужем. Записи становились сумбурными и непонятными, почерк — практически нечитаемым. Кук лишь понял, что им пришлось оставить шхуну по какой-то причине. Что Лидия и Роберт упаковали шлюпку и плыли несколько дней, пока не обнаружили остов «Циклопа».
