чью прозрачность я так уповал. Блантайр любезно усадил меня за стол и приготовил кофе. Он жил совершенно один – его жена, как сболтнул однажды Гэмиш Хайторн, не оправилась от нервного срыва, вызванного фамильным банкротством и выселением из дома, бывшего у Блантайров единственным прибежищем где-то со Средних веков, и доживала свои дни в лечебнице для душевнобольных. Для Базиля – как и для меня, и для многих других, – Фонд оказался желанным укрытием от жизненных бурь.
– Мне нужна вся информация о Кламбер-Корте и сестрах Брейкспир, – сказал я, дуя на всплывшую кофейную гущу.
– Эта семья пережила много горя. Причем еще тогда, когда имение не отошло Фонду.
– Заметно. Я так понимаю, лучше ситуация с тех пор не стала?
– С чего бы вдруг, Оксенхоуп? Людям не нравится терять свои дома – и продолжать жить в них. По крайней мере, нас с Миллисент в этом вопросе пощадили.
«Да уж, зелен виноград», – подумалось мне. Проблемы дома Блантайров разрослись до таких размеров, что его, как я слышал, оставалось только снести.
– Возможно, дело не только в этом, – заметил я, не забыв попутно похвалить кофе. – Мне кажется, в Кламбер-Корте происходят какие-то очень странные события.
– О таком и я слыхал, – сказал Блантайр, глядя на пылающие поленья в камине.
– Начнем с того, что сестер Брейкспир, похоже, никто не навещает. Не считая, само собой, публики вроде меня.
– Бедные старушки, – отстраненно бросил Базиль.
– Да уж им-то до старушек далеко. Одна из них, по мне, довольно привлекательна
– Хо-хо! – откликнулся Блантайр неопределенно. Было очевидно, что он уже давно потерял всякую связь с ситуацией в Кламбер-Корте.
– И еще, – добавил я, – их дом запылен сверху донизу.
– О да, – сказал Блантайр, – это мне известно. Ну, такой уж это дом…
– «Такой уж» – это какой? – спросил я, отставляя чашку; вторая половина ее содержимого оказалась густой и мутной.
Блантайр помолчал немного, после чего – ответил вопросом на вопрос:
– Может, вы там что-нибудь увидели? Или услышали?
– Увидел, – сказал я, невольно понизив голос. – Не услышал.
– Вы видели его?
– Похоже, что да.
– И эту штуку? Ее вы тоже видели?
– Да, – подтвердил я. – Собственно говоря, сегодня утром…
– Ничего себе. – Блантайр повернул седую голову ко мне.
– Если это было то, о чем вы говорите.
– В этом я не сомневаюсь.
– Сначала я увидел просто пыль. Когда ездил туда два года назад. Вы же знаете, пару лет назад я навещал дом инкогнито.
– Зря, – серьезно сказал Блантайр. Впрочем, он был почти в два раза старше меня, и такие странности я ему попросту прощал.
– Я тогда написал вам письмо, сообщил о проблеме…
– Почему я не удивлен? Не вы один.
– Вы хотите сказать, что с этим ничего нельзя поделать?
– Сами-то вы как думаете? – спросил Базиль. – Теперь, когда у вас больше опыта.
– Служанка говорит, всему виной – дорога неподалеку.
– В каком-то смысле так и есть, – сказал Блантайр – и вдруг зашелся в страшном кашле, будто зловредная пыль добралась и до него, забившись в гортань.
– Я могу чем-то помочь? – осторожно уточнил я.
– Нет, спасибо, – прохрипел Блантайр. – Просто дайте мне минуту-другую. Вы не допили кофе.
Из вежливости я отпил еще немного и обратил взгляд на камин, как и мой хозяин – который вскоре худо-бедно совладал с дыханием.
– Расскажите их историю, – попросил я, не сводя с огня взгляда. – Фонд умеет хранить секреты.
– Намекаете, что мне осталось всего ничего и надо передать историю дальше, пока я жив?
– Конечно нет. И в мыслях не держал ничего подобного. Да и потом, сестры Брейкспир знают, Элизабет знает… это уже трое. Что знают трое, то знают все.
– Все, да не все, – сказал Блантайр. – Да и то, скорее деревенские россказни. Если Фонду нужны официальные сведения об этой истории, то я должен все как на духу выложить моему преемнику. Но, раз уж я знать не знаю, кто пожалует на мое место, могу рассказать и вам. Вам уже приходилось ночевать в Кламбер-Корте?
– Конечно. Я там до сих пор живу – спасибо молодому мистеру Хэнду.
– А толковый же парень, – неожиданно высказался Блантайр. – Плохо, что мало нынче в Британии таких, как он, среди молодежи.
– Может, вы и правы, да только скажите спасибо, что не вам с ним работать.
– С по-настоящему толковыми парнями редко бывает легко. Легкость в работе – это такой талант, который часто не требует каких-либо других полезных умений в поддержку.
Я ничего не сказал, снова вспомнив про возраст Блантайра. На сей раз пропасть между поколениями зияла прямо у наших ног.
– Что ж, если вам пришлось жить в этом доме, – сказал Блантайр, – у вас, пожалуй, есть право знать правду. Да и не то чтобы правда эта способна причинить кому-то вред. Ну, не физический вред точно. Физически пострадал один только Тони Тилберри. Но его просто сбила машина.
– Не знаю, кто это, – признался я.
– Достоверный факт заключается в том, что Тони Тилберри однажды рано утром угодил под колеса автомобиля, которым управляла Агнесса Брейкспир. Да, он погиб.
– Гм, – откликнулся я, чувствуя легкую дурноту.
– Все это случилось на глазах у ее сестры, Оливии. Она стояла тогда у окна. Хотя это уже не такой очевидный факт. Есть существенные сомнения в том, насколько можно положиться на ее рассказ.
– Не странно ли, что такая авария случилась на дороге, по которой мало кто ездит?
– Странно. Не вы один так подумали. И, знаете, если бы не показания Оливии, у Агнессы возникли бы очень серьезные проблемы. Ей светило как минимум обвинение в непредумышленном убийстве. Возможно, даже в убийстве с отягчающими обстоятельствами.
– Но кем был этот Тони Тилберри?
– Симпатичным молодым парнем, и только. Прямым потомком одного из адмиралов королевы Елизаветы. Я встречал его лично пару раз. И вы, я так понимаю, встречали, но уже в несколько ином качестве… В общем, Тони и Оливия Брейкспир влюбились друг в друга. По самые, говорили, уши. Но Агнессе это не понравилось.
– Хотите сказать, она сама была в него влюблена?
– Быть может, – сказал Блантайр. – Если Агнесса заговорит – тогда поймем, в чем было дело. Но она не заговорит. Одно ясно – с тех пор между ними будто черная кошка пробежала. Было много людей, которые были вполне готовы – или говорили, что готовы, – поклясться, что видели, как Агнесса угрожала Оливии и даже грозилась убить ее.
– Такие угрозы вряд ли прозвучат при свидетелях.
– Ну, я лишь пересказываю чужие слова. Другой вопрос – можно ли на них положиться… Под присягу никого водить не стали –
