– Быстрее! – вопит Перел. – Давай!
Надо же, сейчас все отдала бы, чтоб на мгновенье вновь стать Янкелем. Ганц хватает ее за лодыжку, но робко – первый раз в жизни трогает незнакомую женщину, и Мая выдергивает ногу, а Ганц, вспомнив приказ, снова ее хватает, уже крепко, и что есть силы тянет вниз. Пальцы ее вот-вот разожмутся. Рехнулся он, что ли? Она же сорвется. Выходит, он того и хочет. Прикончить ее.
Хотя вон каркает: мол, слезай по-хорошему, никто тебя не тронет.
Знакомая песня.
Как же, слыхали.
Но сил нет, руки скользят, долго ей не удержаться.
Раз уж это неизбежно, пусть случится по ее воле.
Неплохой способ умереть.
Не впервой.
Она выпускает перекладину и отдается пустоте.
Мимо проносится перекошенная потная рожа Ганца, с неизмеримой высоты гулким эхом летят вопли Перел.
Но происходит нечто странное.
Булыжники мостовой, что летели навстречу, замедляют свой полет, будто она падает сквозь воду, потом сироп, потом стекло, а потом камни и вовсе замирают, а она, зависнув, над ними парит.
Смотрит на руки.
Рук нету.
Вместо них тончайшее трепетанье, и оно громко жужжит.
Ног тоже что-то не видно. Дабы убедиться, что ноги на месте, она ими шевелит и в изумлении понимает, что их не две, а шесть и все сучат как сами пожелают.
Смутно слышен голос Перел, та заклинает ее бежать, лететь, исчезнуть, истошно вопит Давид Ганц, ему вторят Хаим Вихс и ребе, но все они далеко, слов не разобрать, а ей не до них, она осваивает новый облик, и ее укрытое панцирем тело пронзает воздух, густой, как похлебка, какое пьянительное превращение. Мир громаден, мозаичен, удивителен, он будто собран из тысячи тысяч кусочков, и все они танцуют. Непривычно так смотреть, но вполне естественно. Земля растворяется в ничто. Легкость небывалая, и даже не понятно, что это значит – упасть.
Она воспаряет к звездам, Прага остается внизу.
Глава пятьдесят четвертая
Вот и последняя веха сносной дороги – съезд к дому Клэр Мейсон. Джейкоб проехал еще с пол сотни футов, потом заглушил мотор и рискнул включить телефон. Море эсэмэсок и голосовых сообщений от Маллика, желавшего знать, что происходит, где Джейкоб и почему не отвечает.
Только чтоб прикрыть задницу, Джейкоб отстучал три слова:
наблюдаю за подозреваемым
Наверняка бугаи его пасли и прекрасно знают, где он сейчас. Если угодно объявиться слонами в посудной лавке и загубить все его старания – извольте.
Джейкоб завел мотор.
С погашенными фарами «хонда» переваливалась по лунному бездорожью. Джейкоб улавливал всякий взмах ветки на ветру, подмечал всякую зазубренную тень и всякую крупинку на бесплодной земле.
Через четверть мили он вновь заглушил мотор и выложил снаряжение на пассажирское сиденье. Фонарь. Электрошокер. Пластиковые наручники. Бинокль.
Передернул затвор «глока», сунул запасную обойму в задний карман, вылез из машины.
Пригнувшись, бегом пересек полосу хрусткого щебня и, плюхнувшись на живот, ползком добрался до бугра, за которым открылся обзор злополучного дома.
Окна темны.
Парковка пуста.
Ни души. Ни звука.
Ни следа «БМВ».
Джейкоб оглядел окрестности.
Слева вздымался холм в заклепках валунов.
Справа скат каньона, полумесяцем огибавшего дом.
Кусты высотой по колено. Спрятать машину негде.
Но ведь он полгорода проехал за Пернатом, он видел хвостовые огни. Пернат должен быть здесь, иные места ему не годятся.
В них нет благочестия смерти.
Значит, все-таки упустил? Пернат здесь был, исполнил свой обряд и отбыл?
Невозможно. Мало времени, дорога одна.
Ну и где он?
Вернее, они.
Горькой отрыжкой подкатило воспоминание: Пернат выезжает со стоянки, на секунду их взгляды встречаются.
Архитектор его вычислил. Одурачил. Погасил фары и свернул на какой-нибудь проселок к Орлиному Гнезду или Соколиному, мать его, Утесу, пустив по ложному следу.
Пляши, обезьянка, пляши.
И теперь без помех займется женщиной, которую забрал в Сенчури-Сити.
Она захлебнется собственной кровью, зовя на помощь спасителя, который не придет.
Потому что разлегся в пыли, а через руку его перебирается вереница муравьев.
Но как Пернат его узнал? Они же не встречались.
Ладно, и где тогда машина?
«БМВ» – не внедорожник. Может, Пернат спрятал его и поднялся на холм пехом?
Но если уж бросать машину, то разумнее это сделать в конце асфальтовой дороги, у дома Клэр Мейсон. Однако там ее негде спрятать. Джейкоб ее бы заметил.
Он провел еще двадцать минут в мучительных раздумьях.
Стая летучих мышей измарала облака.
Злополучный дом был мертвецки тих.
Пополам согнувшись, Джейкоб рысью одолел пустошь, привалился к парадной двери; чуть отдышался, повернул ручку, скользнул в дом; с пистолетом наизготовку прошелестел по комнатам. Надежда угасала с каждым квадратным футом.
Ничего.
Никого.
Очередная перебежка завершилась в кухне. Адреналиновая волна сникла, Джейкоб раздраженно прищипнул переносицу. Ломило грудь.
Держал в руках и упустил.
Или не держал. Слишком возомнил о себе. Положился на авось.
И обгадился.
Джейкоб осатанело грохнул кулаком по столешнице, кухня квело откликнулась укоризненным эхом.
Потирая руку, он смотрел на гладкую доску. Никаких следов еврейской надписи.
Вспомнился пропавший булыжник из мостовой перед Староновой.
Вспомнилась мгновенно исчезнувшая Мая.
Женщины, которых как будто насадили на нож.
Жуки.
Если возможно все это, почему не быть волшебному «БМВ»?
Нырк в кроличью нору.
По возвращении в Лос-Анджелес он целиком сосредоточился на аресте. Некогда было заняться собой, и он не просек, что крыша съехала окончательно.
Теперь морок хлынул из всех пор, размывая реальность. Душа орала, не желая заткнуться. Голова раскалывалась. Джейкоб заметался по кухне. Он все изгадил, и теперь будут новые жертвы. Если не сегодня, то очень скоро.
Джейкоб выбрался на улицу и, светя фонариком, под крепчавшим ветром обошел дом. Щелкая коленями, облазал восточный склон, кидаясь на всякий звериный плач из глубинного одиночества каньона. На краю обрыва услышал зов бездны и представил, как летит вниз. Вспомнив мощную руку Петра Вихса, отполз от края.
Бездарная трата времени.
Весь в поту и царапинах, Джейкоб побрел к «хонде» и рухнул на сиденье. Озарился телефон – девять новых попыток Маллика выйти на связь.
доложите ситуацию СРОЧНО
не беспокойтесь, отписал Джейкоб, тут никого наведаюсь завтра
На скорости, обещавшей не угробить подвеску, он пустился в обратный путь, мысленно составляя план действий.
