Приготовление
Реберную часть жирной баранины порубить на куски весом по 70 г и отварить в небольшом количестве воды с добавлением соли и специй. (Можно взять побольше мяса говядины или конины, чтобы и косточка, и мякоть, и подольше варить, говядину примерно 4 часа, чтобы прямо разваривалось.)
Крутое пресное тесто раскатать в пласт толщиной 0,2–0,3 см, немного подсушить, нарезать полоски шириной до 3 см, а из них – ромбики. Тесто лучше только на яйцах месить, по плотности чуть плотнее, чем пельменное и, прежде чем варить, лучше слегка подсушить. Отварив ромбики в бульоне или воде, отбросить их на дуршлаг и смазать сливочным маслом.
Взять побольше лука (зависит от объема бульона) и слегка потушить в жире, снятом с бульона, чтобы мягкий был, но не переварить или не пережарить.
Картофель, отваренный в мундире, очистить и нарезать кружочками толщиной 1,5 см.
При подаче, в тарелку положить отваренные ромбики, картофель, куски мяса, репчатый лук, нарезанный кольцами, или мелко нашинкованный зеленый лук.
Бульон (сурпа) можно заправить: взять немного творога 1–2 ст. л., растереть с небольшим количеством сливочного масла и столовой ложкой муки. Тогда сурпа получается густая. На блюдо выкладываются ромбики, потом лук и сверху мясо кусками. Сурпа подается в пиалах.
Удивительно вкусное и очень питательное блюдо. А в суровом климате гор и степей просто спасительное. Вкушайте на здоровье.
3.8. Может так быть, что его не быть
Искусство требует жертв, но военное искусство этим явно ЗЛОУПОТРЕБЛЯЕТ.
Любимая шутка сытых черных воронов.
«Я выиграл, значит, бутылка воды теперь моя!»
Окружающие веселились, будто мы собрались на день рождения. Все с удовольствием пили чай и, к сожалению, водку. Хозяин дома, к которому все обращались «дядя Мерген», не пил, но производил впечатление слегка пьяного.
Поскольку я противник возлияний, то, воспользовавшись моментом, придвинувшись к Наставнику, тихо спросил его, мол, как обстановка. Он объяснил, что двоих ранили ночью случайными пулями, поэтому меня и позвали.
– А долго ли будем пировать, надо же идти к пострадавшим?
– Не волнуйся – там есть сиделки. А гости, пока все не съедят – не разойдутся. Это тоже ритуал, ведь хозяину приятно, если гостям нравится угощение, и им весело. Вот они и стараются угодить старшему, тем более, что здесь гость из Москвы…
– Да, поначалу я воспринимал этих людей как вражескую сторону, но теперь вижу, что это хорошие ребята и здесь умеют принимать гостей. А что хозяин-то, тоже того?
– Нет – он трезвый. Но, из соображений тактичности, ведет себя как немного «принявший», чтобы гости ощущали себя нормально. Это традиционное гостеприимство, правила поведения, так сказать…
– Молодцы! Хитро придумано, надо этим тоже пользоваться.
Под шум голосов пиршество продолжалось. Многие обращались ко мне с вопросами про Москву, оказалось, что по большей части гости или учились, или служили в армии в России, многие в столице.
Для меня казалось странным еще и то, что опьяневших не было. Разговоры носили веселый характер, присутствующие травили анекдоты и просто смешные истории. Все, кто понимал киргизский язык, смеялись вволю. Но поведение мужчин было вполне приличным и доброжелательным, не было пьяного бреда или агрессии – видимо, сказывалось обилие закуски. Я поел, расслабился и совсем было забыл о цели визита.
Минут через десять Хозяин наклонился к Али Бабе и, немного посовещавшись с ним, кивнул, выйдя из зала. Наставник взял меня за руку и повел вслед за ним. В шумном застолье ничего не изменилось, гости набрали тот градус, когда уменьшение количества участников на веселье не влияет.
Мы прошли по нескольким коридорам. Ох, и путаные дома у «здешних» – тысячи комнат, пристройки, коридоры и даже убежища. А снаружи только глухая глинобитная стена.
Наконец, мы вошли в комнату, где лежали двое молодых людей. Они оба были ранены. Огне-стрелы пришлись одному в плечо, другому в ногу возле ягодицы. Несмотря на то что пострадавшим уже оказали первую помощь, я, как всякий врач, сразу успокоился и принялся за знакомое мне дело: обработку ран, бинтование и все в таком роде.
После уколов парни успокоились и разговорились.
Они стали рассказывать мне о своих подвигах на ломаном русском вперемежку с киргизским, а Али Баба помогал и переводил. Тот, у которого было ранено плечо, высунулся из-за укрытия во время ночной перестрелки. Но ему здорово повезло, ведь прими чуть в сторону ночной стрелок – и моя помощь нужна была бы, чтобы констатировать факт убиения.
Второй, в качестве презрения к врагу, выскочил на дорогу и стал показывать конфликтующей стороне срамные места. Потом он рыбкой прыгнул в яму. Пуля едва успела отметить и этого героя. Если бы он выбрал способ запрыгивания в укрытие «солдатиком», то есть, как обычно, ногами вперед – так его сейчас и понесли бы. Но он молодец, только сидеть ему пока трудно…
Я, уже в который раз, слышал историю про то, что эта земля исконно нашей общины, что эти захватчики, пришедшие на нашу территорию, ограбили наших предков. Дошло до того, что мне стали перечислять, так сказать, точки столкновения интересов, называли предприятия и посты, а также фамилии семей, которые их занимали.
Слушал я их и дивился: сейчас все понятно – они правы. Действительно, пришли, пусть очень давно, чуть больше двухсот лет назад, захватили землю, имущество, стали жить здесь же, на месте преступления. Вывод прост – вернуть все пострадавшей стороне. Вот уже и родственники из Афганистана и Турции приехали для поддержки со своим оружием.
Да. Местная война только и отличается от большой, что размером, а в остальном – все те же отвратительные черты. Ведь в гражданской войне никогда нет правых и виноватых – это мы в России давно поняли, заплатив за это миллионами жизней.
Перед тем как отправиться в обратный путь, в дом хазрата Юсуфа, я попросил разрешения поговорить с Наставником.
– Учитель, что же будет? Эти люди по-своему правы, и противоположная сторона – тоже. Как же разрешить спор? Мы сидим тут, а стрельба с каждым днем все сильнее, с обеих сторон полно оружия, когда-нибудь убивать начнут в открытую – и дальше «кровь за кровь», и не вспомнят, «из-за чего началось».
– До нашего приезда здесь уже было несколько погибших и раненых около десяти человек. Ты приехал сюда, чтобы максимально уменьшить количество жертв, да и смягчить обстановку. Будешь ходить сюда и на сторону брата Юсуфа, как Красный Крест. А чтобы тебя было издалека видно, наденешь белый халат.
Мы постараемся стороны примирить, договорились уже, что завтра утром начнем переговоры. От твоего спокойствия много зависит, так что не горячись, а иди по поселку спокойно и не слишком быстро. Со всеми людьми здоровайся, если заговорят, побеседуйте, посоветуй что-то. Здесь врача почитай года три в глаза не видели. Пока будешь у брата Юсуфа в доме, займись там с больными, они уже давно ждут, потом отдохни до утра.
Мне выдали белый не очень чистый халат, на котором стояла печать мясокомбината, и я пошел по поселку с чемоданчиком в руке, как сельский доктор. Все, кто встречал меня по дороге, очень вежливо раскланивались и долго смотрели мне в след с какой-то надеждой. Ведь яснее ясного: доктор или хотя бы фельдшер очень нужен здесь этим людям. И еще я понял – это моя профессия и навсегда!
Вспомнился разговор с моей мамой, которая была врачом, что называется, от Бога и по профессии, и по сердцу тоже. Школу она окончила с золотой медалью, институт с красным дипломом, никогда не сомневалась в выборе профессии и всегда трудилась с радостью. Эта женщина буквально излучала доброту и пользовалась огромным уважением людей в нашем городе, работала всегда по 12 часов. Несмотря на должности и звания, мама всегда вела прием больных не только для того, чтобы повышать профессиональный уровень – она просто не представляла себе жизни без этого.
Я как-то спросил ее: «Мам, а кем бы ты смогла работать, если бы не была врачом?» Она подумала, улыбнулась и ответила: «Врачом, сынок». Только через многие годы я начал понимать, что такое «Призвание».
Схема положения тела для поднятия органов
– У тебя, Олег, хорошее призвание! – заключил внутреннюю беседу услужливый разум. И мне стало как-то очень спокойно внутри. Я распрямился и перестал ждать выстрела в спину. Откуда ни возьмись, появилась веселость и даже какой-то азарт – страха больше не было.
– Нет, вы меня не застрелите! Моя работа нужна всем!
Практика 15. ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ОПУЩЕНИЯ ОРГАНОВ
Ох, уж эти стрессы! А страдают ведь внутренние органы. И первое, что с ними происходит, – нервная система выключает на время их работу. Конечно, в дикой природе – это необходимый механизм спасения. Ведь стресс чаще всего возникает из-за опасности, после которой следует большая нагрузка на мышцы. Тут не до еды – надо ноги уносить, быть бы живу!
