Поэтому мистер Рокфеллер принял решение против выделения 50000 долларов, но согласился выделить 5000 долларов для личного использования Биллом и доктором Бобом. Из них 3000 долларов ушло на то, чтобы выплатить закладную за дом Боба. Остальное высылалось обоим сооснователям поровну, по 30 долларов в неделю.
В другом отчете, сделанном позже в том же году, Амос отмечал твердое убеждение обоих лидеров о «необходимости избегать коммерциализации этого движения любой ценой».
Более того, говорил он, по их мнению любая «преждевременная публичность может оказаться разрушительной поскольку в результате публичности те несколько человек, что работают в настоящее время, будут завалены просьбами родственников и друзей, а также самих алкоголиков. Как следствие, само движение может увязнуть и забуксовать.
Алкоголики, которые были вполне нормальными умственно и во всех других отношениях, и которые по–настоящему хотели излечиться от алкоголизма, составили ту категорию, с которой они достигли наиболее значительных успехов, — говорил мистер Амос. — С другой стороны, алкоголики, которые имели психические нарушения, или которые были определенно психопатическими, как показал опыт, представляли очень сложную проблему, и в подобных случаях процент излечения пока был очень низким».
Он также сообщил, что участники движения не хотели бы связывать себя прямо или косвенно с каким‑либо религиозным течением или культом; они подчеркивали, что у них нет какой‑либо связи с так называемым ортодоксальным религиозным вероисповеданием, или с Оксфордским движением. (Очевидно, Амос имел в виду Оксфордскую Группу; более старое, Англиканское движение не играло никакой роли в истории АА). Они также подчеркивали, что они ни в коей мере не занимаются медициной, но сотрудничают с врачами и психиатрами.
Из 110 человек, участвовавших в программе на тот момент, 70 находилось в районе Акрона и Кливленда, указывалось в отчете, отмечая, что «во многих отношениях их встречи происходят в форме собраний, описанных в Евангелие ранних христиан первого века».
В отчете содержится несколько интересных выводов:
1. В отчете отмечается, что движение в Акроне отделилось от Оксфордской Группы еще в 1938 году. Однако эта точка зрения могла быть скорее желаемой, чем действительной, поскольку Фрэнк Амос мог посчитать желательным представить алкогольную группу самостоятельной для получения денег от мистера Рокфеллера.
2. АА–евцы того времени не считали участие в собраниях обязательным условием для поддержания трезвости. Участие в них было «желательным». Утренние чтения молитв и «время тишины» были, однако, обязательными.
3. Участники считали, что трудности в работе с женщинами были связаны прежде всего, с проблемами пола. Считалось, что более подходящими для работы с ними были жены–неалкоголики.
4. Сотрудничество с Городским госпиталем и распространение «всех прав и привилегий» в отношении доктора Боба происходило достаточно официально; он ни в коей мере не помещал в госпиталь пациентов тайно, только с помощью приемной медсестры.
5. Некоторые участники движения боялись публичности потому, что это могло привести к слишком быстрому появлению большого числа новых потенциальных участников.
(Следует также отметить, что многие термины, которые сейчас считаются неправильными, тогда часто использовались, причем не только людьми, не являющимися АА–евцами, в дискуссиях о движении, но иногда даже самими участниками АА: «лечение», «экс–алкоголик», «исправившийся алкоголик»).
XI. Первые собрания и противоречия Большой Книги
Похожие на собрания ранних христиан, или не похожие, но вечерние встречи в доме Т. Генри по средам подходили к пику своей популярности — на них приходили члены «алкогольной команды», их жены и другие члены семей, а также хорошие друзья, такие как Генриетта Сейберлинг. Некоторые алкоголики, но вероятно не все, в тот период считали себя членами Оксфордской Группы. Другие, возможно, считали себя баптистами, представителями Христианской Науки или прихожанами римско–католической церкви.
По описанию Т. Генри типичное собрание в 1938–1939 годах происходило примерно следующим образом:
«В начале проходило организационное собрание в понедельник. В нем обычно принимали участие те, кто уже состоял в группе и чувствовал ответственность. Мы обсуждали тех, кто должен был прийти, и как на них можно повлиять. Например, было несколько людей, которые только что вышли из госпиталя. Мы думали, чья история может повлиять на них больше всего, и кому лучше всего вести собрание. Мы садились и просили указаний и руководства свыше о том, что нам следует включить в это собрание.
Этот дом, благодаря гостеприимству Т. Генри и Кларисы Вильямсов, стал родным домом для «команды алкоголиков»
Обычно мы просили людей принимать активное участие в собрании и быть готовыми к искренним рассказам о себе, помня о присутствии новичка. Как правило, ведущий выбирал отрывок из “Горницы” (периодическое издание методистов, упоминавшееся ранее) или какой‑либо другой литературы в качестве темы. Иногда выбирались такие темы, как “Дело всей моей жизни” или “Мое высшее предназначение”. Затем наступала минута молчания. После этого разные люди делились своим личным опытом.
После собрания, — продолжает Т. Генри, — мы могли пригласить нового человека наверх, и группа из нескольких человек просила его сделать признание, доверить свою жизнь Господу и начать настоящую жизнь в соответствии с четырьмя абсолютами, а также пойти и начать помогать другим людям, которые в этом нуждаются.
Это обычно происходило в форме групповой молитвы. Несколько парней молились вместе, и новый участник должен был произнести свою собственную молитву, прося Бога избавить его жизнь от алкоголя. И когда он заканчивал молитву, он говорил: “Спасибо, Господи за то, что ты избавил мою жизнь от него”. Во время молитвы он обычно объявлял о своем желании доверить свою жизнь Богу».
Кларенс С. из Кливленда вспоминает, что, как правило, открывали эти собрания по средам люди, «полностью доверившиеся Богу». Среди участников были также такие, которые лишь «доверились» (обычно алкоголики, составлявшие меньшинство), по сравнению с теми, кто «больше доверился», или, еще лучше, «полностью доверился» (неалкоголики обычно относились к двум последним группам). Так или иначе, Кларенс считал, что это было «поразительно», что так много людей из числа «больше и полностью доверившихся» писали в своих блокнотах одно и то же имя человека, которому следовало вести собрание.
«Ведущий обычно открывал собрание молитвой, затем читал Святое Писание, — вспоминает Кларенс. — Затем в течение 20 или 30 минут он исповедовался, то есть рассказывал о своей прошлой жизни. Затем он давал слово для исповеди присутствующим. Иногда это происходило довольно эмоционально. Мне кажется, однажды одной из женщин была “мадам”, а другая одной из ее девушек, судя по тому, как они рыдали и плакали, описывая свои полные греха жизни».
Кларенс также вспоминает, как один из членов Оксфордской Группы, подняв вверх свою курительную трубку, драматически сказал: «Это мой самый страшный грех».
«Неужели? — подумал я. — Что ж, эта трубка никогда не доведет тебя до сточной канавы».
Джей. Д. Х. (южанин, вступивший в Оксфордскую группу в 1938 году) вспоминает одну женщину, которая «постоянно действовала мне на нервы своей болтовней. Однажды я позвал ее в кабинет Т. Генри и сказал: “Вы меня выводите из себя, то по одной причине, то по другой. (В те дни мы должны были"испытывать"людей.) Вы постоянно перебиваете и слишком много говорите. Из‑за Вас я испытываю здесь слишком много негодования, и мне это не нравится. Я опасаюсь, что из‑за этого я напьюсь”.
Она засмеялась и что‑то сказала. А потом мы сели и очень мило поболтали. И у меня ушло чувство возмущения».
Джей Д., у которого явно были проблемы с «духовной частью» алкогольной программы, рассказал Биллу Уилсону, как Эрни Г. и Пол С. однажды были у него дома и пытались объяснить это ему. Вдруг Эрни сказал: «Пойми, Иисус Христос сидит сейчас на ручке этого кресла рядом с тобой. Черт побери, Он хочет помочь тебе, если ты только протянешь свою руку».
«Что ж, я посмеялся над этим несколько минут, — рассказывает Джей. Д., — а затем задумался об этом: “Может быть, этот парень прав”. И после этого я стал очень много думать об этой духовной части. Вы знаете, как грубо Эрни разговаривал. Но я намного охотнее слушал его, когда он пытался объяснить мне все это, чем какого‑нибудь изысканный человека вроде Т. Генри. Пикантно это, не правда ли?»
Уолли Г. (чья трезвость победила все первоначальные сомнения его жены Аннабеллы) отмечает, что в исповедях не очень много говорилось об алкоголизме и пьянстве: «Это были разговоры, которые алкоголики вели между собой. Т. Генри имел обыкновение приглашать на собрания Оксфордской Группы изрядное количество гостей. И их исповеди не имели никакого отношения к алкоголю.
