Работа
Как насчет стабильной работы в качестве точки опоры? Я по-прежнему свято в это верю. Мне было бы не очень удобно сидеть на треногом табурете в старости, когда чувство равновесия уже не то, что прежде. По-видимому, секрет борьбы со старостью – это посильный труд. Ведь даже в пенсионном возрасте очень важно оставаться востребованным. Иными словами, постарайтесь найти работу вам по силам, чтобы не просто “доживать” оставшиеся годы. Потому что треть или даже половину вашей жизни вы трудились: ради зарплаты, или чтобы прокормить семью. Ради работы вы изо дня в день вставали по утрам, строили планы на будущее и с нетерпением ожидали воплощения ваших замыслов.
Разумеется, некоторые пенсионеры ратуют за комфорт, полностью подчиняя свою жизнь детям, особенно внукам. Вопрос в том, насколько это целесообразно. Если вам это нравится, прекрасно. Только сдается мне, что зачастую этот выбор – прямая дорога к неизбежным обидам и разочарованиям. А также лишний повод задуматься о том, как важно создать вашу собственную точку опоры, окружив себя близкими по духу людьми.
Лично я восхищаюсь пенсионерами, которым не надо трудиться ради куска хлеба (хотя я уверена, что лишних денег не бывает), но которые, тем не менее, работают кассирами или помощниками продавцов-консультантов в крупных торговых центрах. Чего ради, спросите вы. Ради того, чтобы быть среди людей, коллег по работе, иметь четкий распорядок дня, который напоминает, что не каждый день в их жизни выходной. И неважно, кем они работали до ухода на пенсию, – руководителем крупной компании или агентом по продажам; добровольно вызываясь работать за стойкой администратора в больнице или библиотеке, или на кассе где-нибудь в гипермаркете бытовой электроники, они поступают правильно. Они уже знают себе цену. И это прекрасно, если говорить о старении со вкусом.
Некоторые в условиях современной экономики просто вынуждены “вкалывать”, пока, как говорится, носят ноги, чтобы иметь возможность элементарно прокормить себя и оплачивать счета за коммунальные услуги. Надо сказать, что поиск этой точки опоры столь же труден, как поиск должности, которую вы “потянете”: здесь надо учитывать состояние вашего здоровья, запас жизненных сил, профессиональные навыки, эрудицию. Но как только вы найдете такую должность, вы обретете уверенность в себе и ощущение востребованности. А это опять-таки психологическое равновесие и ощущение bien dans sa peau.
Что касается меня, я осознала необходимость выстроить точку опоры, когда поняла, что наша жизнь состоит из стадий и эпизодов. Эпизоды – это короткие отрезки времени, насыщенные событиями, которые рано или поздно стираются из памяти. Стадии эпохальны, последовательны, неизбежны… Детство – это стадия. Уход на пенсию – это тоже стадия. Что я буду делать после того, как уйду из LVMH и Clicquot? Некоторые так и не уходят с работы, даже на полставки. Например, адвокаты, которые продолжают свою практику чуть ли не до девяноста лет. Для меня это не что иное, как попытка обрести точку опоры, оставаясь в привычной профессиональной сфере.
Сначала я думала о трех актах. Может, стоит задуматься о четвертом? Почему бы и нет? Шекспир написал свои самые гениальные пьесы в пяти актах.
Акт 3.5
Encore moi[123]
Вне зависимости от возраста очень важно не прекращать мечтать. Предаваясь мечтам, мы неизбежно фокусируемся на “следующей” стадии – нашем грядущем долголетии. То, что мы привыкли называть “третьим актом”, теперь стало четвертым. Переход от одной стадии к другой не всегда дается легко – подобно вновь обретенной свободе, – так что многим из нас жизненно важно иметь надежную точку опоры во избежание сумбура и неразберихи. У многих из нас после сорока, пятидесяти или шестидесяти открывается второе дыхание, но мы не всегда представляем, как направить свою энергию в нужное русло. Переходный период не всегда прост, потому что мы должны пересмотреть свои взгляды на жизнь и поменять приоритеты, а главное, помнить – никто не сделает это за нас.
Мой собственный “третий акт” – это в своем роде показательный пример. Я, конечно, никогда не мечтала, что в один прекрасный день начну писать. На самом деле, как только я с головой ушла в это дело, то поняла, что когда-то мечтала об этом, пусть даже несколько недолгих лет, да и то потому, что этого хотела моя мама и подсознательно влияла на меня.
В школе на уроках по французскому письму я получала отличные отметки исключительно из любви к своему потрясающему учителю (полагаю, я была влюблена в него, и он об этом догадывался). Он был немолод и внешне ничем не примечателен, зато беззаветно влюблен в писательский труд, декламацию и литературу (он даже издал несколько романов) и умел показать, как правильно “прочесть” стихотворение или понять характер персонажа в книге. Каждого урока я ждала (с нетерпением ждала этого часа, пять дней в неделю). На его уроках я очень выросла. Именно на них зародилась моя любовь к литературе. Возможно, когда-нибудь я тоже стану писать рассказы, – думала я.
Однако основы основ преподал мне не кто иной, как мой отец. Когда мне было пять лет, он научил меня читать и писать и пробудил во мне интерес к другим культурам, обучив азам географии. Я вызубрила (как и подавляющее большинство маленьких французов моего поколения; надо полагать, это было веяние времени) названия столиц самых крупных стран и их местоположение на карте. За годы обучения в школе мама не раз провозглашала, что будь у нее такие возможности, как у меня, она “лезла бы из кожи вон” ради того, чтобы получить единственную по ее мнению достойную медаль, les arts et les lettres[124], и надеялась, что когда-нибудь я всё-таки получу ее. Думаю, она говорила это исключительно из-за лестных отзывов, которых я удостаивалась за свои “сочинения” (эссе). Надо сказать, что похвальные слова звучали в мой адрес крайне редко и, собственно говоря, не входили в программу системы воспитания в представлении моей мамы. Так или иначе, когда после годичной стажировки в Америке я решила изучать иностранные языки в Париже, мечты о “сочинительстве” были положены под сукно и преданы забвению.
Позже я с головой ушла в бизнес и, хотя по долгу службы регулярно писала отчеты, пресс-релизы и деловые письма, никогда не думала о них, как о творчестве. И только когда мне уже было хорошо за пятьдесят, и мой агент подписал для меня мой первый контракт на книгу “Француженки не толстеют”, которая впоследствии стала бестселлером, в памяти что-то шевельнулось; вспомнились давно забытые мечты. Я практически не сомневаюсь, что многие из вас хранят подобные истории о юношеских мечтах, которые по тем или иным причинам стерлись из памяти, а потом в один прекрасный день заявили о себе. Здесь как с недвижимостью: всё упирается в местоположение и выбор времени! Для меня это означало сменить место работы. Было ясно как день, что я не смогу писать книги, одновременно занимая должность исполнительного директора. Я увидела в этом сигнал и в то же время шанс двигаться дальше. В каком-то смысле мой “третий акт” судьба преподнесла мне на блюдечке с синей каемочкой. Мне казалось, что работать на полставки так соблазнительно! Я думала, что у меня еще будет оставаться куча времени для себя, любимой. Но все сложилось совсем не так, как я планировала… у меня создалось ощущение, что теперь я работаю на все полторы ставки.
Был ли легок этот переход? И да, и нет. Плюсы моей новой работы заключались в том, что отпала необходимость ходить в офис, вкалывать по десять, а то и больше часов в день, присутствовать на бесчисленных деловых встречах, ездить в командировки чаще, чем мне хотелось бы, иногда в такие дебри, куда, будь моя воля, я ни за какие коврижки не поехала бы, отчитываться перед начальством или выполнять множество мелких поручений, связанных с моей работой в корпорации, самой крупной в мире по производству предметов роскоши. Что касается минусов, они не так бросались в глаза. Поначалу у меня просто не было времени подумать и проанализировать, но, оглядываясь назад, могу сказать, что литературная деятельность – это нелегкий, порой изнурительный труд. Для продвижения книги мне пришлось снова начать ездить, давать интервью, участвовать в фотосессиях, читать лекции, выступать по радио и телевидению, создать вебсайт и поддерживать его (а позднее создать собственный профиль на Facebook, Twitter и других социальных сетях; в наши дни, если ты писатель, это само собой разумеется). И хотя мое новое поприще мне безумно нравилось, всё это порядком выматывало меня.
Но, пожалуй, самое неприятное заключалось в том, что, когда книги выходили в свет, из-за рекламных кампаний и бесчисленных публичных выступлений мне волей-неволей приходилось проводить уйму времени в разъездах. Я почти не бывала дома и была лишена возможности общаться с друзьями. Когда вышли в свет мои первые четыре книги, у меня практически не оставалось свободного времени. Да, писательский труд (помимо того, что позволяет работать по контракту с четко обозначенными сроками) заставляет меня просыпаться по утрам; да, благодаря творчеству я постоянно думаю и фантазирую; да, мое время расписано по минутам на месяцы, а иногда даже годы вперед; но это не идет ни в какое сравнение с работой в офисе. Десять часов кряду в офисе? Для писателя работа – это его жизнь. Забудьте про часы. Временами тебя охватывает эйфория от осознания того, что ты – писатель: встречи с читателями, шумиха, волнения, общение с прессой… К тому же, я так и не научилась говорить “нет” и брала на себя всё больше и больше дополнительных проектов, и в конце концов поняла, что попросту зашиваюсь. У меня не оставалось ни минуты времени, чтобы взять тайм-аут и задуматься. Ума не приложу, какие неведомые силы побуждают нас к творчеству. Мы несемся как оголтелые, пока не прозвучит удар гонга: всё, ваше время вышло. Я поняла, что смертельно устала, что задавлена работой, что всё чаще и чаще ни на чем не могу сосредоточиться. Не самое приятное ощущение, право. Думаю, точнее будет сказать, что я просто выдохлась.
