Когда я отправилась в Штаты студенткой по обмену, я жила около Бостона, в семье одного книжного редактора. У него было небольшое, очень своеобразное хобби, и он посвящал ему едва ли не всё свое свободное время: реставрировал подержанные плетеные стулья. И неважно, где он добывал эти стулья – на кухне соседа, у торговца антиквариатом, или на гаражной распродаже, он медленно, но методично делал свое дело, оплетая тростником стул за стулом и пунктуально отмечая его порядковый номер в списке своих личных достижений. Если мне не изменяет память, он продавал стулья по двадцать пять долларов за штуку, так что это был своего рода бизнес. А еще люди таким образом за символическую плату воздавали дань уважения его мастерству и художественной ценности изделий. Держу пари, ему было приятно иметь карманные деньги, но вместе с тем выгоды, которые он извлекал из своего ремесла, едва ли можно было назвать материальными. Когда он ушел из издательства и перебрался в Альбукерке, Нью-Мексико, его инструменты и “подопечные” переехали вместе ним. Я навестила его там, когда ему было уже за девяносто, и он с гордостью продемонстрировал мне очередной, возрождаемый им к жизни стул. Вне всякого сомнения, он продолжал продавать их по той же цене, тихонько улыбаясь про себя. Он дожил до ста лет. Когда он умер, список восстановленных им стульев поражал своими размерами, а мастерская была битком набита экземплярами, которые он так и не успел отреставрировать.
Религия
И в заключение еще одна небольшая ремарка о точках опоры и социальных связях. Многие люди с возрастом обращаются (или после долгих лет возвращаются) к Богу, сделав посещение церкви частью своего бытия. Это вполне разумный и оправданный шаг, имеющий множество положительных моментов. По-настоящему верующий человек никогда не чувствует себя одиноким. Сильную, истовую веру невозможно переоценить, потому что вера повышает качество жизни и жизненный тонус на долгие годы.
Я поняла это еще в детстве, когда мы, учащиеся воскресной школы, занимались в своем приходе миссионерской деятельностью. Мы помогали людям в Восточной Европе. Я и по сей день не утратила свою связь с храмом. Я просто не могу пройти мимо церкви без того, чтобы не зайти внутрь. Я всегда завожу своего мужа в церкви, особенно во Франции, Италии, Греции и Турции, но также и во всем мире – будь то православный храм, мечеть, буддистская пагода и тому подобное. Тот непередаваемый душевный трепет и эмоциональный подъем, который я испытываю, когда захожу в храм, я считаю чудом, которое дарит мне бесконечный покой, будь то крупный собор – такой, как собор Парижской Богоматери или Собор святого Петра в Риме, или маленькая церковка в Реймсе со своим Улыбающимся Ангелом, или совсем крошечные церквушки, которые нравятся мне куда больше. Меня всегда завораживают окна с витражами из цветных стеклышек. Мои самые любимые – маленькие старинные соборы в Провансе. Взять хотя бы канун Рождества в Аббатстве Сенанк[127] в нескольких километрах от Горда[128], где монахи до сих пор служат мессу и поют рождественские песнопения на латыни, – все это создает непередаваемую атмосферу одухотворенности и возвышенности, сохранившуюся до наших времен в ее первозданной красоте.
Регулярное посещение церкви, осознание принадлежности к общине, особенно с систематическими, четко распределенными обязанностями, мероприятиями, которые планируешь заранее и с нетерпением ждешь, намного более целесообразно и полезно для здоровья, нежели пребывание в одиночестве. Хотите посещать клубы? На здоровье. Принадлежность к клубу или религиозной организации (я не утверждаю, что это то же самое, но и то, и другое дает возможность общения с близкими по духу людьми). А это придает уверенность в себе и дарит умиротворение. Можно с полной уверенностью заявить, что люди, которые регулярно посещают церковь – это в большинстве своем сердобольные, заботливые люди, в случае необходимости готовые ухаживать за теми, кто в этом нуждается. Забота о других благотворно влияет на общее состояние, в частности, помогает снять стресс.
Однако, пожалуй, наиболее мощный фактор – это позитивный настрой. Будьте оптимисткой, думайте о себе как о молодой, пышущей здоровьем женщине. Как я уже неоднократно подчеркивала, доказано, что позитивный настрой и оптимистический взгляд на вещи продлевают жизнь. А что может быть лучше, чем вера в то, что после смерти жизнь не кончается? У вас есть духовная жизнь? А у вас есть круг близких вам людей, которым вы можете рассказать о своих тревогах, обсудить повседневные дела?
Peu à peu[129] на практике означает, что если у вас есть список намерений, добавляйте туда новые пункты после того, как вычеркнули из него то, что осуществили. Лично я записываю свои идеи на разрозненных клочках бумаги, но знаю, что в конечном счете мне просто надо сесть за стол, тщательно всё изучить и навести порядок. Это отчасти напоминает времена, когда мы подводили баланс в наших чековых книжках. Сейчас мне нужно систематизировать свои записи.
Моя девяносточетырехлетняя знакомая, о которой я упоминала во введении, недавно скончалась. Она была к этому готова, удовлетворена своей жизнью и упокоилась с миром. Когда на “скорой” она уехала в больницу, как оказалось, в последний раз, ее маникюр был безупречен. Это из разряда “если надо уходить, сделай это со вкусом”. У нее был особенный дар играть словами. Ее суждения касались преимущественно житейских понятий, но они помогли мне по-новому взглянуть на основополагающие жизненные принципы. Например, она любила повторять: “если я доживу до июня, в июне об этом и побеспокоюсь”. Она пережила не один июнь, но в последние годы этими словами она подчеркивала, что чем старше мы становимся, тем большую роль играет способность наслаждаться сегодняшним днем. Эти слова показывают склонность к гедонистической философии, или, как она выразилась по другому поводу: “какого черта ты ждешь?”
Одна из характерных черт старения со вкусом – это предпочтение сиюминутных радостей взамен туманных перспективных удовольствий; потому что “какого черта ты ждешь?”. Это может быть экзотическая туристическая поездка, пластическая операция или покупка украшения, о котором вы всю жизнь мечтали. Для моей подруги по мере того, как из ее памяти всё чаще и чаще стирались недавние события, наслаждаться сегодняшним днем означало, что каждый раз, когда при лакомстве морковным тортом или початком отварной кукурузы, она испытывала непередаваемый восторг, будто эти деликатесы были придуманы совсем недавно и специально для нее. Эти маленькие радости приносили ей ни с чем не сравнимое наслаждение. Она сидела где-нибудь за городом и с не меньшим восторгом завороженно смотрела на деревья, цветы, облака. Мне все равно некуда спешить, сказала бы она. Еще одна остановка, чтобы полной грудью вдохнуть аромат роз.
Моя подруга годами копила воспоминания, которые сопровождали ее всю жизнь. Большая часть “кругосветных путешествий” ее ранних и средних лет – это “пятна времени”[130] Вордсворта, которые “хранят в себе духовную глубину”. И вовсе не нарушения памяти послужили причиной тому, что поздние воспоминания были менее яркими или значимыми; скорее всего, сами поздние события были менее ярки и значимы. Я понимаю это теперь, когда в первый раз оказываюсь в какой-нибудь живописной местности или новом шикарном ресторане (после того, как всю жизнь питалась в самых шикарных ресторанах); всякий раз у меня возникает такое чувство, будто прежде я не испытывала ничего подобного. Да, именно так. Я живу преимущественно сегодняшним днем и настоящим моментом. Ощущения другие, но отнюдь не менее сильные. Как, собственно, учила меня моя подруга.
Если мы намерены стареть со вкусом, очень важно с оптимизмом смотреть в будущее. Но не менее важно хранить в памяти атмосферу и ощущения памятных событий, давать волю воображению в старомодном смысле грез и фантазий. Так, например, Бернар Пиво[131], после того, как юная особа уступила ему место в метро, размышляя о собственной старости, выразился так: “Бороться со старением – это по мере возможности ни от чего не отказываться. Ни от работы, ни от путешествий, ни от ведения программ, ни от книг, ни от gourmandise[132], ни от любви, ни от секса, ни от мечтаний. Мечтать – это как можно дольше хранить в памяти лучшие моменты нашей жизни. Мечтать – это предвкушать прекрасные свидания, которые ждут нас впереди. Мечтать – это предаваться страстям и утопиям”.
Решительно ваша
Оливье де Лядусет[133], французский геронтолог и психиатр, полагает, что у французов есть три основных подхода к старению. Его категории, не говоря уж о процентах, справедливы не только в отношении французов и действительно очень помогают оценить ваше отношение к старению.
