Когда мы с Рауном спустились на нижнюю палубу, я в заключительный раз смазал овце больные глаза и сделал инъекцию пенициллина ее охромевшей товарке. Овец, пытавшихся стоять на ногах, швыряло из стороны в сторону, но чувствовали они себя, казалось, неплохо. Однако я с тревогой подумал, какими найду их утром, — по словам Рауна, капитан сказал, что впереди нас ждет хороший шторм.
— А вы все равно идите выпить со мной пива. — Сказал молодой великан.
— Спасибо, — ответил я. Мы поднялись в салон и расположились там. Взяв у Рауна сигарету «Кэмел», я посмотрел на других членов команды. Все они в противоположность своему темноволосому начальству принадлежали к одному северному типу: густые белокурые волосы, великолепное телосложение, широкие плечи, гигантский рост. Все они были веселыми и очень вежливыми.
Раун на ломаном английском рассказывал мне о себе: ему двадцать восемь лет, в море ходит с четырнадцати, женат, и у него двое детей — совсем еще малыши. Улыбаться он перестал, только когда под конец нагнулся ко мне через стол и потыкал меня в грудь:
— Доктор, в мое последнее плавание мы шли с двумястами коров из Дублина в Любек. А пришли в Любек — пять умерли.
Я присвистнул.
— Скверно! Но разве при них не было ветеринара?
— Нет-нет, — лицо с расплющенным носом стало очень серьезным. Доктора не было. Хорошо, что вы приглядываете за овцами.
Гм, гм! Может быть, я все-таки недаром ем их бутерброды?
Я поблагодарил его, пожелал всем доброй ночи и пошел к себе в каюту. Как раз напротив нее была дверь балкончика на корме. Я уже завел манеру выходить туда, чтобы глотнуть свежего воздуха на сон грядущий. На этот раз там ревел ветер, и окружающая темнота почти сразу же прятала наш пенный след. В вышине мерцали мириады звезд, и я тотчас нашел Большую Медведицу и Полярную звезду. Не требовалось быть опытным навигатором, чтобы определить наш курс. Мы шли прямо на восток.
Писать дневник было затруднительно, потому что каюту все время резко кренило то туда, то сюда. Капитан, видимо, не ошибся: шторм и вправду обещал быть хорошим.
Всякий добросовестный ветеринар испытывает ужас при мысли, что он может убить своего пациента. Я говорю не об усыплении, кладущем конец страданиям, которые все равно завершились бы смертью, но о тех случаях, когда изо всех сил стараешься вылечить и ненароком убиваешь.
Вероятно, так случалось со многими из нас, и, по-моему, выпало это и на мою долю. Уверенности у меня нет, однако тот случай нейдет у меня из памяти.
Все началось с того, что к нам приехал молодой представитель фармацевтической фирмы и принялся восхвалять замечательное новое лечение копытной гнили.
В те дни это была поганая штука. Название явно восходило к седой старине, хотя теперь мы знали, что причина — внедрение в межкопытную щель анаэробного микроба Fusiformis necrophorus (обычно через ранку или ссадину).
В пораженном месте происходило отмирание ткани, нижний сустав опухал, животное сильно хромало. Из-за одной лишь боли упитанная корова стремительно превращалась в скелет. Омертвевшая ткань отвратительно пахла, что и нашло отражение в средневековом названии.
Способы лечения варьировались от утомительных до героических. Задняя нога коровы не приспособлена для того, чтобы ее задирать, и мне всегда становилось легче на душе, когда речь шла о передней ноге. Ведь даже обработать антисептическим средством заднюю ногу было сложной задачей. Если это не помогало, накладывалась повязка из ваты, пропитанной чем-нибудь едким, например медным купоросом. Фермеры же всему предпочитали смесь дегтя с солью. Но в любом случае возни бывало много, не говоря уж о неприятной возможности получить копытом в лоб.
Вот почему я просто не поверил своим ушам, когда молодой коммивояжер заверил меня, что внутривенное введение препарата МБ-693 мигом прекратит процесс.
Я даже не удержался от смешка.
— Разумеется, вы должны зарабатывать себе на жизнь, но даже для рекламы это уже чересчур.
— Да нет же, все именно так и есть, — объявил он. — Проверка проведена полная, и даю вам слово, я ничего не преувеличил.
— И к ноге даже прикасаться не надо?
— Только чтобы поставить диагноз.
— А скоро ли наступает излечение?
— Через пару-другую дней. Иногда же корове становится заметно лучше еще до истечения суток, можете мне поверить.
Сбывшаяся мечта!
— Хорошо, — сказал я. — Пришлите на пробу. Испытаем его в деле.
Он сделал пометку в своем блокноте, а потом снова поглядел на меня.
— Должен вас предупредить, что вводить препарат необходимо строго в вену. Если он попадет под кожу, может возникнуть абсцесс.
Он попрощался, а я, глядя ему вслед, спрашивал себя, неужели и правда можно будет навсегда забыть об одной из самых мучительных процедур в нашей практике? Мне не раз уже доводилось благословлять спасительные таблетки МБ, творя с их помощью маленькие чудеса. И все-таки с трудом верилось, что внутривенная инъекций может прекратить некроз в ноге.
Препарат я получил, но убедить фермеров оказалось не легче, чем меня самого.
— Чего вы ей в шею-то колете? В ногу надо, в ногу!
Или:
— И вы что, уже кончили? А ногу мне ей чем мазать, а?
Это говорили буквально все, и я отвечал не без запинки, потому что в глубине души разделял их сомнения.
Но, ах, как магически мы все переменили точку зрения, едва выяснилось, что молодой человек ни в чем не уклонился от истины. Очень часто корова уже к вечеру свободно наступала на пораженную ногу, опухоль спадала, боль исчезала. Колдовство, да и только!
Это был колоссальный шаг вперед, и я все еще пребывал в радостном опьянении, когда приехал посмотреть корову Роберта Максвелла. Воспаленный опухший сустав, мучительные скачки на трех ногах, зловонные выделения — ну, словом, классическая картина.
Вид был скверный, что привело меня в особый восторг: как я успел убедиться, именно в худших случаях при тяжелой хромоте и поражении всей межкопытной ткани выздоровление наступало наиболее быстро.
— Уж придется повозиться! — буркнул ее хозяин, невысокий человек лет сорока с большим хвостиком. Он отличался кипучей энергией и принадлежал к наиболее любознательным фермерам в наших краях. Обязательно выступал на собраниях дискуссионного клуба, всегда готов был набраться нового и поделиться собственным опытом.
— А вот и нет, мистер Максвелл, — ответил я небрежно. — Теперь мы ограничиваемся инъекцией, ногу же не трогаем. Даже без повязки обходимся. С этим навсегда покончено.
— Что же, хорошее дело. Задирать коровам ноги радость невелика.
Он нагнулся к больной ноге.
— А куда вы эту инъекцию делаете?
— В шею.
— Как в шею?
Я ухмыльнулся, в который раз смакуя это безыскусное удивление.
— Совершенно верно. В яремную вену.
— Ну, что же, каждый день жди чего-нибудь новенького! — улыбнулся Роберт Максвелл и пожал плечами. Но возражать не стал. Просвещенные фермеры вроде него в споры никогда не вступали. Только тупоголовые упрямцы все сами знали — и получше некоторых прочих.
— Просто подержите ее за морду, сказал я. — Вот-вот, а голову ей чуть поверните. Отлично! — Я прижал яремную вену пальцем, она вздулась, как садовый шланг, и я ввел в нее иглу. Раствор МБ поступал в кровь около двух минут. Затем я извлек иглу.
— Вот и все, — сказал я не без самодовольства.
— И больше ничего?
— Абсолютно ничего. Выкиньте из головы. Через два-три дня корова хоть танцевать сможет.
— Прямо уж и не знаю! — Роберт Максвелл взглянул на меня с легкой усмешкой. — Вы, молодые ребята, все время мне что-нибудь новенькое преподносите. Я вот фермером родился, но вы такие штуки отчубучиваете, что мне и не снилось.
Неделю спустя мы с ним встретились на собрании дискуссионного клуба.
— Ну, как корова? — спросил я.
— Как вы и сказали. Здоровехонька. Да, это ваше снадобье гниль сразу убирает. Что верно, то верно. Ну просто волшебство.
Я весь надулся гордостью, но тут его лицо посерьезнело.
— Только у нее на шее такой желвак вздулся!
— Там, где я сделал укол?
— Ну, да.
От моего счастливого настроения не осталось и следа. Что-то было не так. Может быть, раствор попал под кожу? Да нет, когда я извлек иглу, из нее так и била кровь.
— Странно, — сказал я вслух. — Откуда бы ему взяться?
Роберт Максвелл кивнул.
— Вот и я голову ломаю. Как вы уехали, я эту корову обрызгал раствором от мух. Он в ранку от иглы попасть не мог?
— Не-ет… Думаю, что нет. Я ни о чем подобном не слышал. Надо на нее посмотреть.
Отправился я к Роберту Максвеллу прямо с утра. Он ничего не преувеличил. Однако заметная припухлость на шее не ограничивалась местом инъекции. Она тянулась над яремной веной, которая была напряжена и на ощупь казалась совсем твердой. Вокруг припухлости нарастал отек.
