Но Мама вступилась за Веронику.
— Ты неправ, Роберт, — сказала она. — Это очень хорошо, что Веронике дали роль. Между прочим, возрастные роли — самые тяжелые. Ровесников играть легко, а чтобы сыграть пожилого человека, нужен настоящий талант.
— Слышал? — Вероника посмотрела на Роберта, как на несмышленыша. — У меня — талант!
На премьеру собралось всё семейство Веселовых. Перед самым выходом Вероника запихнула в портфель к Даниле Пузолло.
— Я его не понесу! — сопротивлялся младший брат. — Вдруг он мне портфель изгадит!
— Нет, понесешь, — сказала Вероника. — Я обещала показать его одноклассникам! Затея со школьной выставкой провалилась, и никто мне не верит, что Пузолло такой замечательный. Хочешь смотреть спектакль — бери кота!
Данила со вздохом согласился.
Но в школе девочка начисто забыла про своего питомца. За кулисами актеры в последний раз повторяли текст, переодевались в суматохе, а самое главное, выяснилось, что заболел один из актеров. Первоклассник Ваня, брат одной из Вероникиных одноклассниц, должен был играть Александра Сергеевича Пушкина в детстве. Он как нельзя лучше подходил на эту роль, потому что был от природы темненьким и кудрявым, как негр. Но, к сожалению, в тот момент в младших классах свирепствовал грипп, и несчастный Ваня слег в постель с температурой тридцать восемь и семь.
Руководительница кружка Вера Георгиевна хваталась за голову.
— Срочно приведите мне кого-нибудь из младшеклассников! — кричала она.
— Не переживайте, Вера Георгиевна, — сказал деятельный Денис. — Я видел во втором «А» двух милых кудрявых близняшек. Они, правда, беленькие, но выбирать уже не приходится.
— Они не знают роли! — вопила режиссерша.
— Да какая там роль! — махнул рукой Денис. — Сидеть себе на диване и молчать, пока Вероника будет сказку рассказывать!
Вспомнив, что у юного Пушкина роль без единого слова, Вера Георгиевна немного успокоилась, а через пять минут Денис действительно привел за кулисы близнецов из второго «А». С этого момента всё стало еще хуже, потому что близнецы принялись отчаянно ругаться, кто из них выйдет на сцену.
— Я хочу быть Пушкиным! — кричал один.
— Нет, я! — орал второй.
— Ты хочешь, а я буду!
— Нет, я буду!
Из зала доносились аплодисменты — пришло время спектакля, и зрители вызывали артистов на сцену.
— Начинаем! — в полуобморочном состоянии махнула рукой Вера Георгиевна.
Занавес медленно пополз вверх. Вероника метнулась на свое место у нарисованного камина.
— Ребята, пожалуйста, — умоляла Вера Георгиевна близнецов, — вы нам всё провалите!
Она взяла одного из мальчиков за плечо и попыталась вытолкать к декорациям.
— Не пойду, — обиженно заявил несостоявшийся актер. — Там уже Сережка мое место занял!
Приглядевшись, Вера Георгиевна увидела круглую голову, возвышающуюся над спинкой дивана, и вздохнула с облегчением.
– Свет! — кивнула она десятикласснику Вове Симонову, который был за осветителя.
Занавес поднялся, яркие лампы осветили сцену, и изумленные зрители увидели большого рыжего кота, с гордым видом восседавшего на диване. Вероника, открывшая было рот, чтобы произнести первые слова, осеклась и с ужасом посмотрела в зал. Там на первом ряду Данила Веселов, делая испуганные глаза, показывал сестре портфель с большой прогрызенной дырой в самом центре.
Воцарилась тишина. Зрители, толком не знавшие сюжета спектакля, с интересом ждали.
— Вероника! — прошипела Вера Георгиевна со своего места. — Ты слова забыла?
Бедная руководительница кружка была слегка подслеповата и до сих пор не видела в происходящем ничего странного. Близнецы из второго «А» за ее спиной сгибались пополам от смеха.
Вероника дрожащим голосом начала читать слова. Она обратилась к Пузолло «милый Сашенька» и стала рассказывать сказку. Пузолло внимательно слушал, слегка наклонив голову, и, как показалось некоторым зрителям, даже кивал. Постепенно голос у Вероники перестал дрожать, и сцену она закончила уверенно, глядя в зал прямо на зрителей. Пузолло мяукнул, неспешно спрыгнул с дивана и исчез в кулисах. Зрители разразились бурными аплодисментами.
Во втором действии, посвященном юности Пушкина, Денис, в кудрявом парике, блистал актерским мастерством, но ему не удалось добиться такого успеха, как большому рыжему коту. Когда после спектакля актеры вместе с ничего не понимающей Верой Георгиевной вышли на поклон, из зала донеслись крики:
— Кота! Маленького Пушкина на сцену! Браво! Пусть кот выйдет!
Гордая Вероника вынесла на руках Пузолло. Восторгу зрителей не было предела.
— Да, кот у тебя действительно замечательный, — сказали Веронике одноклассники после спектакля. — Просто талант! Долго он эту роль репетировал?
— Пузолло? Да нет, разок прочитал перед спектаклем — и всё, — ответила Вероника. — Он у меня такой. Он не только Пушкина, он и Лермонтова может сыграть! Да что там Лермонтова! Достоевского — легко! Всех троих Толстых — без проблем! И даже Джоанну Роулинг, если будет нужно!
Однажды Данила Веселов получил «двойку» по математике. Я говорю «однажды», потому что, действительно, плохие оценки в семье Веселовых были редкостью. Я не хочу сказать, что все трое школьников в этой семье были отличниками, но «троек» в четверти не было ни у кого. Если же в редком случае кто-то из ребят приносил домой «два», то первое, что его ожидало — это обиженное лицо Мамы. Плохие оценки своих детей Мама воспринимала как личную обиду и могла даже до самого вечера не разговаривать с виновником. Помимо этого, новоявленного двоечника почти всегда ожидали штрафные санкции со стороны Папы. Если в ближайшие выходные предстоял поход на футбол или в кино, то об этом счастье обладателю «двойки» можно было сразу забыть. И не стоило умолять, просить или хныкать — Папа всегда делал большие глаза и говорил издевательским тоном: «А кто это у нас должен делать уроки? Кто это клятвенно обещал исправить „двойку“? Покажите мне того человека!»
Свой «неуд» по математике Данила получил, к несчастью, на той самой неделе, когда мужской части семейства Веселовых предстояла поездка за город — на рыбалку. К еще большему его ужасу, это произошло в пятницу, и исправить оценку уже не представлялось возможным. Поэтому Данила, мальчик, в общем-то, хороший и честный, начал обдумывать, как бы ему обмануть родителей — хотя бы сокрыть свою «двойку» до воскресного вечера, а там будь что будет. Сначала Данила хотел сказать, что забыл дневник в школе, но подумал, что Мама может послать его обратно в школу за дневником. Потом решил сообщить, что дневники собрали на проверку. Но оставалась еще завтрашняя суббота. Математики в субботу не было, но классный час после четырех уроков был. Данила подумал, что родителям покажется странным, если на завтрашнем классном часе ему не вернут дневник обратно.
Первый, кого увидел огорченный мальчик дома, был Пузолло. Данила машинально погладил кота и вдруг подумал, как было бы здорово, если бы Пузолло сожрал дневник. А почему бы и нет? Ведь жирный котяра с таким удовольствием пожирал тетради и учебники, ведь дневник не менее вкусный, не так ли? В задумчивости Данила снял ботинки и куртку, и тут услышал мамин голос из кухни.
— Кис-кис! — звала Мама Пузолло. — Иди кушать!
Данила метнулся на кухню.
— Можно, я покормлю кота? — спросил он у Мамы.
Мама не увидела ничего странного в неожиданном рвении сына. Она выдала Даниле объемный тазик с кашей, перемешанной с обрезками колбасы и кусочками мяса из вчерашнего супа.
— Отнеси нашей деточке, — сказала Мама, имея в виду кота. — Если не наестся, пусть приходит к мусорному ведру.
Данила с тазиком пошел в комнату мальчиков. Пузолло, задирая голову и мяукая, побежал за ним. Испытывая страшные угрызения совести, Данила встал на табуретку и вывалил весь корм из окна на улицу. От такого вероломства кот разразился кошмарными воплями.
— Не плачь, Пузоллочка, — успокоил его мальчик фальшивым голосом, — у меня для тебя есть кое-что вкусненькое. Смотри, — и он достал из портфеля дневник.
Пузолло обнюхал дневник и возмущенно посмотрел на Данилу. Бумажная пища его сегодня явно не привлекала.
— Ням-ням-ням, — уговаривал Данила кота, подсовывая дневник к его носу. — Смотри, какая вкуснятина. Это гораздо лучше, чем телефонный аппарат или свитер!
Тут ему в голову пришла еще одна идея. Он достал из портфеля оставшийся от школьного обеда бутерброд, вынул кусок ветчины, проложенный между двух ломтей хлеба, и старательно натер им страницы дневника. Пузолло, наклонив голову, внимательно следил за его действиями.
— А ну-ка, кушай, — приказал Данила коту. — Всё равно больше ничего не получишь!
