Ознакомительная версия.
– Может, – хихикнула я.
В этот момент зазвонил мой сотовый, мелодию которого я с трудом расслышала сквозь громкие песни караоке. Это была Манами.
– Ты где, Таня? – спросила она.
– В клубе развлекаюсь, – недовольно ответила я. – А что такое?
– Ничего особого. Извини, если помешала. Просто мы с Тору тебя потеряли. Звонили несколько раз, но ты не отвечала. Моя тетя передает тебе привет. Мы сейчас у нее в гостях.
– Передавай им от меня тоже привет, – ответила я, стараясь выговаривать слова внятно. – У меня все хорошо. Завтра созвонимся.
– Кто это? – поинтересовался Антон.
– Подружка одна местная, зовут Манами.
– И чем она занимается? – подозрительно осведомился Антон.
– Работает в женской дорожной полиции, – нехотя ответила я.
– Понятно, – сказал Антон, вставая.
Его лицо приняло расслабленное выражение. Я встала следом. Расплатившись, мы вышли на улицу. Несмотря на очень позднее время, жизнь в квартале, судя по всему, бурлила. Пройдя немного, мы были остановлены огромным негром в красной куртке, старательно приглашавшим нас в стриптиз-клуб. Он размахивал перед нашими носами красными флаерсами и что-то быстро лопотал по-японски.
– Заглянем? – спросил Антон.
Но я отрицательно покачала головой. Хотелось уже оказаться в постели. Опьянение давало о себе знать.
Остановив такси, я забралась на заднее сидение и мгновенно погрузилась в дремоту. Очнулась оттого, что Антон начал трясти меня за плечо. Я открыла глаза и с радостным удивлением увидела, что мы уже возле моей гостиницы. Антон поднялся вместе со мной, обняв меня за талию. Я навалилась на него, мельком глянув на поднявшегося из-за стойки портье. Мой номер находился на втором этаже, и Антон почему-то потащил меня по лестнице. С трудом открыв дверь, я вошла в комнату и сразу упала на диван. Антон снял с моих ног босоножки на высоком каблуке и начал стягивать платье через голову. Я не сопротивлялась и даже ждала с нетерпением, что будет дальше. Он спокойно расстегнул мой лифчик, и я осталась в одних трусиках.
– Ты необыкновенно красивая, – пробормотал он.
Потом взвалил меня на плечо, как мешок с рисом, и отнес в спальню. Едва моя голова коснулась подушки, я провалилась в глубокий сон.
Открыв глаза, я поняла, что уже давно день. Потянувшись, перевернулась на другой бок и с изумлением увидела на подушке красную розу. И тут вспомнила о событиях прошлой ночи и об Антоне. Я села, протирая глаза, и прислушалась. Но в номере кроме меня никого не было.
– Вот тебе и Антон! – рассмеялась я. – Ушел и даже не попытался воспользоваться тем, что девушка пьяна в стельку!
Мысль проверить сохранность моих денег даже не пришла в голову. Этот парень не вызывал у меня никаких опасений. Более того, мне хотелось продолжить с ним знакомство. К тому же ярко-алая роза, лежащая на подушке и источающая слабый тонкий аромат, странно согрела мое сердце и вызвала улыбку. Я встала, поставила ее в стакан с водой и отправилась под душ. Потом позвонила госпоже Цутиде и договорилась о встрече.
Свиток третий. В мире цветов и ив
«Над волной ручья
Ловит, ловит стрекоза
Собственную тень».
Тиё
Занятия были индивидуальными и напомнили мне лекции в нашем культпросветучилище. Я приехала в Асакусу, нашла указанный дом, поднялась на второй этаж и зашла в обычную на вид комнату, обставленную по-европейски. Госпожа Цутида ждала меня, сидя в глубоком мягком кресле. Одета она была в обычное шелковое платье и летние в сеточку туфельки на низкой танкетке.
– Устраивайся удобнее, Таня, – мелодично произнесла она. – Сегодня поговорим об истории. Можешь записывать, что сочтешь нужным.
Я уселась в кресло напротив, достала тетрадь и приготовилась записывать.
Из тетради лекций госпожи Цутиды:
«В 1751 году в киотосском квартале Симабара появилась первая женщина-заводила. В 1761 году в Есивара появилась первая профессиональная женщина-гэйся. Ею была Касэн из дома Огия, сначала работавшая юдзё, но выплатившая все долги и начавшая самостоятельный бизнес. В отличие от куртизанок, гейши изначально работали не только и не столько в «веселых кварталах». Мужчины вызывали их на свои дружеские вечеринки. Основное достоинство гейш – умение остроумно поддерживать беседу. Они шутили, читали стихи, пели песни, танцевали, аккомпанировали мужскому пению, затевали простые и веселые игры. Официально секс в их программу не входил, так как гейши не имели на него правительственной лицензии.
Руководят гейшами «матушки» (ока-сан), а сами они называют друг друга сестрами. Районы, в которых были общины гейш, назывались ханамати – "цветочные улицы". Раньше каждый город имел свою улицу или хотя бы дом гейш. Тогда японская семья считала для себя честью, если девушка избирала судьбу гейши. Тот факт, что родители могли себе позволить оплатить расходы дочери на обучение, заставлял окружающих относиться к ним с большим уважением.
«Мир цветов и ив», как называют свою профессию гейши, довольно жесток. Пройти все уровни обучения профессии бывает очень сложно, и многие претендентки отсеиваются на полпути. Лишь немногим майко[8] дано получить диплом гейши.
В стародавние классические дни то были молодые прекрасные создания, которых обессмертили тысячи шедевров – гравюр, оттиснутых с досок. Мы все еще видим их, стоящих под цветущими вишнями, играющих с собачками, обнимающих друг друга на мостах, со своими безупречными прическами, все в шпильках, лентах и цветах. Они существуют, заключенные в редкие одежды, хорошо подогнанные по их фигурам, балансирующие на гэта (деревянная обувь с двумя поперечными дощечками снизу), вечно движущиеся в медленных танцах с утонченной грацией».
Госпожа Цутида читала лекцию около часа довольно монотонно. Я почувствовала усталость, но ничего ей не говорила. Она, видя, что я уже плохо воспринимаю ее речь, сама сделала перерыв. Предложив мне зеленый чай «улун», она с улыбкой наблюдала, как я с наслаждением поглощаю ароматный напиток.
– Все-таки европейки очень изнежены, – не удержавшись, заметила она. – Наши девушки учатся по десять часов в день с одним выходным в неделю, в течение пяти лет.
– Все так серьезно? – улыбнулась я.
– И это еще приняли закон после войны, что обучение проводится только с шестнадцати лет, а до этого ученицами становились уже в десять. Пойми, Таня, что это не просто профессия, а стиль жизни. И образ мышления.
– В принципе, для того бизнеса, который задумала я, мне самой вовсе необязательно становиться стопроцентной гейшей, – возразила я.
– Трудно понять европейцев, – заметила госпожа Цутида. – Какой смысл в бутоне ириса, если он замер в своем несовершенстве и не собирается раскрываться до конца?
Занятия закончились после полудня. Мы договорились о следующем моем приходе, и я сразу заплатила за первые уроки. Я сама так решила расплачиваться за каждый день обучения. И госпожа Цутида согласилась.
Я ужасно проголодалась и по пути забежала в кайтен. Сев за стойку, я изучала многочисленные тарелочки с суши и роллами, медленно проплывающие по конвейеру мимо меня, решая, какие выбрать. Потом взяла с крабами и с лососем. Васаби и имбирь в кайтене прилагались бесплатно. С удовольствием отхлебнув светлого пива «Асахи», я принялась за еду. Мои мысли крутились вокруг услышанного сегодня. Кто бы мог подумать, что гейша – такая загадочная и сложная профессия. Нужно было обладать незаурядными способностями, чтобы стать выдающейся известной гейшей. И мужчины ценят возможность общаться с ними. И дорого ценят. Но для нашего русского менталитета будет ли интересной такая форма досуга? И тем более за такие деньги? Для себя я сразу определила, что плата должны быть очень высока, иначе бизнес теряет смысл. Здесь это составляло около тысячи долларов за вечер с опытной гейшей. И, заметьте, секс исключался. Возможно, для японского менталитета, насквозь пропитанного постоянным восхищением красотой окружающего мира и достижением гармонии, это было естественно. Но для русского? Наши мужчины, насколько я представляла, предпочитали сальные анекдоты под водочку и соленый огурец, разухабистые песни, а потом чисто животный секс без особых затей. Но, плохо зная мужчин, возможно, я и ошибалась.
Медленно прожевывая рис, я вдруг поймала себя на мысли, что совершенно забыла о конечной цели своего предприятия – мести, планы которой еще недавно я так тщательно вынашивала и лелеяла. Я усмехнулась переменчивости своей натуры. Но потом подумала, что жизнь сама все расставляет на места. И нужно просто довериться ее течению, как это обычно делают японцы.
Вечером я вновь встретилась с Антоном, причем сама позвонила ему. Он явно обрадовался и сказал, что приедет ко мне в отель, как только освободится в ресторане. Антон пользовался велосипедом. Он явился около девяти вечера и позвонил из вестибюля. Я пригласила его подняться ко мне. Антон робко вошел в номер. Глаза его были немного смущенными. Он принес бутылку абрикосового вина и коробку пирожных.
Ознакомительная версия.
