Могу твердо сказать, что сегодняшние так называемые грубые игроки просто тихони по сравнению с ними. Но в одном Дейв Маккей был на голову выше тогдашних жестких футболистов: он сочетал огромную силу с тонким, отточенным мастерством. Пожалуй, рядом с ним можно было бы поставить Бобби Мура, умеющего владеть мячом в самых сложных ситуациях. Он был королем точного паса, умел просачиваться сквозь оборону противника так спокойно и аккуратно, словно на тренировке, несмотря на неизменный прессинг со стороны опекуна. Дейв стал капитаном команды после Денни, и я могу с уверенностью сказать, что мне посчастливилось играть при двух самых выдающихся капитанах, каких только знал английский футбол.
Терри Дайсон и Терри Медуин рвали друг у друга из рук майку с номером семь. Оба обладали хорошими бойцовскими качествами и никогда не подводили команду. Трудно отдать кому-либо из них предпочтение. Однако, на мой взгляд, отваги и самоотверженности у Дайсона было все-таки чуть больше, чем у Медуина. Дайсон всегда выкладывался в игре до предела и не раз завершал комбинацию лихим появлением у ворот противника, забивая победный гол. Самым замечательным матчем в его спортивной карьере была финальная встреча Кубка обладателей кубков с «Атлетико» (Мадрид), в котором он забил два гола и постоянно вносил сумятицу в оборону испанской команды своими стремительными прорывами. Терри Дайсону хватало широты и смелости для признания того, что некоторые лучшие игроки команды превосходят его по мастерству, но он делал все, чтобы играть наравне с ними. Медуин был очень корректным игроком, на поле действовал точно и осмотрительно. Его быстрая смена ритма представляла большую опасность для защиты противника, к тому же он отлично играл головой. То, что Медуин не мог пробиться в основной состав команды, говорит, насколько силен был состав «Тоттенхема». А ведь Медуин до прихода в наш клуб раз тридцать выступал в составе сборной Уэльса. Он прошел замечательную школу футбола, из которой вышли игроки такого крупного калибра, как братья Оллчерч, Мел Чарльз, Мел Нерс и, конечно, мой старый приятель Клифф Джонс.
Джон Уайт был чрезвычайно талантливым игроком, и я уверен, что, не умри он так внезапно, сейчас он бы играл еще лучше. Джону дали очень подходящее прозвище Неуловимый с «Уайт Харт лейна».[13] Он обладал феноменальной техникой владения мячом. Возникал всегда как бы ниоткуда, но именно там, где был нужнее всего. Как и Денни Блэнчфлауэр, он отличался удивительной способностью наносить удар по мячу с такой силой, чтобы тот оказался именно в том месте и тогда, где и когда это требовалось партнеру. У Уайта было столько энергии, что он мог бегать, не устраивая себе передышки, всю игру и одним хитроумно направленным мячом умел обмануть сильную оборону противника. Имея в середине поля таких игроков, как Уайт, Блэнчфлауэр и Маккей, наша команда просто не могла играть плохо.
Впереди вместе со мной играл Бобби Смит, мощное телосложение которого смущало даже самых храбрых защитников. Смит всегда старался столкнуться с вратарем уже на первых минутах матча, только после этого он чувствовал себя уже в игре. В те времена форвардам разрешалось входить в непосредственный контакт с голкиперами. Сейчас же и волос не должен шелохнуться на голове вратаря по вине нападающего, иначе – штрафной, а то и желтая карточка. После такого нововведения вратарям жить стало легче, но для зрителя игра потеряла какую-то долю остроты. Думаю, что Бобби Смит чувствовал бы себя не в своей тарелке, играй он по сегодняшним правилам.
Бобби любил с первой же минуты заявить себя хозяином игры. Не раз он просто приводил меня в ужас жесткими приемами игры, особенно когда применял их против иностранных вратарей, которым такая манера игры форвардов была непривычна. Не единожды я видел, как застывал на месте голкипер, когда на него «на всех парах» несся гигант Смит.
Он пользовался и более мягкими методами давления на противника, стараясь воздействовать на него психологически: бормотал проклятия, грозил кулаком или просто вперял ледяной взор, от которого бы содрогнулся даже Мохаммед Али. Однажды, когда мы уходили с поля после матча со «Слованом» (Братислава) в Кубке обладателей кубков, проиграв 0:2, Бобби вдруг «озарило», что ответный матч в Лондоне мы обязательно выиграем. И он показал жестом центральному полузащитнику, который досаждал Бобби больше всего, что, мол, ничего, доберусь еще до тебя дома. Затем он потряс кулаком перед носом вратаря и сказал с грубым йоркширским акцентом: «Уж в Лондоне… в Лондоне уж ты заррработаешь себе». Может быть, и не совсем такими словами он пригрозил вратарю, но смысл их дошел до него прекрасно: он даже побледнел. Видно, понял, чем это пахнет, и Смит его не разочаровал. На первой же минуте ответного матча он силовым приемом отбросил вратаря в заднюю сетку ворот, после чего бедный парень потерял всякую охоту играть. Он пропустил шесть голов, потому что его больше тревожило приближение Бобби Смита, а не удары мяча по воротам.
Из-за мощного телосложения беднягу Смита часто называли неуклюжим. Но он отличался довольно тонкой техникой владения мячом: особенно мастерски Бобби отпасовывал мяч. Мы с ним составляли превосходную пару как в сборной Англии, так и в «Тоттенхеме», но мне кажется, что Бобби недооценивал свою роль в забитых мною голах. Если Джо Джордана оценили в 350 тысяч фунтов, то за Смита я бы дал – если бы он играл сейчас – в два раза больше. Центральным нападающим он был прекрасным.
Нашим левым крайним (иногда он играл и на правом крае) был удивительный футболист Клифф Джонс, который в период наивысшего расцвета своего мастерства, без сомнения, относился к сильнейшим крайним нападающим в мире. Когда он на полной скорости устремлялся вперед, на поле не было, пожалуй, более опасного форварда. Джонс бежал обычно с такой стремительностью, решимостью и отвагой, какие свойственны лишь валлийцу. Иногда меня брало сомнение, осознает ли он, куда несется, обыгрывая то одного, то другого защитника, и я нередко подшучивал над ним в раздевалке, говоря, что он не раз натыкался на меня по пути за линию поля. Среди двуногих созданий он явно был в числе быстрейших, но его пробежки нередко заканчивались падением, смешившим почти всех находящихся на поле. Для защитников это был единственный способ остановить Джонса: он был слишком быстр, чтобы пытаться отобрать у него мяч.
Малыш Джонс на штрафной площадке был отважен до безумия, и там, где другой игрок еще подумал бы, стоит ли брать мяч на ногу, Джонс, не задумываясь, выпрыгивал, чтобы ударить головой. Он стремительно взвивался вверх у дальней штанги ворот, забивая в прыжке великолепный гол, оценить который можно еще лучше, если учесть, что Джонс был небольшого роста и далеко не атлетического сложения Клифф, выходец из знаменитой спортивной семьи, к которой принадлежал бывший игрок сборной Уэльса Брайан Джонс и ведущий спортивный обозреватель Кен Джонс, страшно гордился своим валлийским происхождением, и мне доставляло большое удовольствие распевать в раздевалке «Страну отцов моих».[14] после победы над Уэльсом в нашем Международном чемпионате Великобритании[15] Это была, наверное, единственная ситуация, когда находчивый и острый на язык малыш Клифф не мог ничего ответить.
Алкоголь, должно быть, отразился на моей памяти, но я готов все же поспорить с кем угодно, что тогдашняя команда «Тоттенхема» была одной из лучших (если не лучшей) клубных футбольных команд послевоенной Британии. У меня мурашки пробегают от удовольствия, как только вспомню, в какой футбол мы тогда играли. Настоящий футбол.
Однажды холодным декабрьским вечером 1963 года Дейва Маккея унесли на носилках с поля со сломанной ногой. Вместе с ним команду покинул бойцовский дух, как будто команда умерла в одну ночь, ту декабрьскую ночь 1963 года. Конечно, за один сезон команда не могла полностью распасться, но все же после того, как из нее был выбит Дейв Маккей, она так и не смогла стать прежней. Капитан команды «Манчестер Юнайтед» должен был бы призадуматься, стоило ли в игре так рисковать судьбой пусть даже и твоего противника.
Денни Блэнчфлауэр почти совсем отошел от футбола из-за постоянных травм колена, а в конце сезона во время игры в гольф в Норт Ланден трагически погиб от удара молнии Джон Уайт. Наш отлаженный механизм разом лишился трех ведущих частей.
Билл Никольсон занялся набором новых игроков и перекупил Алана Маллери из «Фулхэма», Лори Брауна из «Арсенала», Сайрила Ноулса из «Миддлсборо», Пата Дженнингза из «Уотфорда», Джимми Робертсона из «СентМиррена» и Алана Джилзина из «Данди Юнайтед». Передохнув, он снова принялся за это занятие, на этот раз заполучив Майка Инглэнда из «Блекберна» и Терри Венейблса из «Челси».
Никольсон пытался создать новую команду «Тоттенхем». Но ему до конца так и не удалось это сделать. У нового «Тоттенхема» были свои взлеты, но мы никогда больше не играли так же виртуозно, как во времена троицы Блэнчфлауэр – Уайт – Маккей.
