Евгений Загорянский - Повесть о Морфи

– Я не согласен с тобой, Эбенезер, – с достоинством возразил Пол. – Я думаю, есть на свете и хорошие женщины. И твоя Салли – тоже хорошая женщина!

– Да, мастер Пол, да… – В облаке дыма седая голова кивала умиротворенно. – Моя Салли – очень хорошая женщина. Но она женщина, а все женщины кричат и суетятся из-за пустяков.

– Как? А мама?

– Э, мастер Пол, миссис Тельсид – не просто женщина. Она жена массы Алонзо, в этом все дело. Великий Иосафат! Масса Алонзо – первая голова штата, и все живущие с ним – умные люди. Я умный человек, и вы, мастер Пол, тоже будете умным человеком.

Крохотная фигурка в белом платьице бежала вприпрыжку по дорожке, и Пол бросился навстречу сестре. Эллен повисла у него на шее, губы ее дрожали.

– О Пол! Ты уезжаешь в колледж зимой! Папа сказал, что ты будешь жить там и приезжать только на праздники! Это очень плохо. Пол…

«Что же сказать ей?» – думал Пол. Он никогда не любил суховатого, неистово самолюбивого Эдуарда, который был двумя годами старше его. Зато Эллен, бывшую двумя годами моложе, он любил трепетно и нежно. Дружба связывала брата и сестру на протяжении всей жизни.

Эллен Морфи была очень похожа на Пола – такая же маленькая и хрупкая, с матовой кожей и огромными близорукими темно-серыми глазами, которые многие принимали за черные. Теперь глаза эти были полны слез.

Пол так ничего и не придумал.

– Что делать, Эллен, – сказал он грустно. – Папа говорит, что останавливаться на Джефферсоновской школе нельзя, что я должен получить высшее образование. Мне самому не хочется уезжать, девочка, ты это понимаешь. Но в жизни мужчины бывают обязанности, которые приходится выполнять…

– Обязанности! – скривила губки Эллен. – Неужели не лучше было бы жить всегда так, как сейчас? Неужели тебе плохо дома, Пол?

– Ах, Эллен, ты не понимаешь…

– Вот идет масса Эрнест, мастер Пол, – сказал Эбенезер. – По-моему, он ищет вас.

Среди деревьев мелькала высокая фигура дяди Эрнеста.

Две другие фигуры шли в отдалении. Присмотревшись, Пол узнал в одной деда ле Карпантье, а в другой некоего Эжена Руссо, богатого виноторговца, слывшего сильнейшим шахматистом Нового Орлеана.

Пол поцеловал Эллен и двинулся по дорожке им навстречу.

За эту зиму он не раз играл в шахматы с дедом, дядей Эрнестом, судьей Миком и другими любителями Нового Орлеана.

Пол легко обыгрывал их всех, но с мсье Руссо он еще не играл ни разу. Руссо подолгу жил в Париже, он играл в кафе «Де ля Режанс» со всеми знаменитыми мастерами.

«Неужели они уговорили его сыграть со мной?» – радостно думал Пол, приближаясь к идущим. Он видел уже, что дядя Эрнест возбужден и весел: это было ясно по тому, какие удивительные курбеты проделывала тросточка в его руках.

– Эй, Пол! – закричал дядя Эрнест. – Завтра ты едешь со мной в город!

Пол подошел к нему вплотную.

– Не думаю, чтобы папа отпустил меня, дядя Эрнест, – грустно сказал он. – Мне скоро уезжать в колледж, и надо очень много заниматься. Нет, папа ни за что меня не отпустит.

– Ерунда, отпустит! Не может он не отпустить! – вспыхнул Эрнест.

– Приехал знаменитый шахматист, Пол, – мягко усмехнулся дедушка ле Карпантье. – И эти джентльмены мечтают свести тебя с ним. Но, конечно, решающее слово принадлежит Алонзо Майклу.

Дедушка ле Карпантье уважал зятя, но называл его не иначе, как полным именем. Глаза Пола засверкали любопытством.

– Как зовут этого шахматиста, дядя Эрнест?

– Его зовут Иоганн Левенталь, – ответил вместо Эрнеста кругленький и чернобородый Эжен Руссо. – И учтите, мастер Пол, что он один из сильнейших шахматистов нашего времени.

– А кто он по национальности?

– Он венгр, но живет постоянно в Лондоне.

– Он сбежал из Венгрии в позапрошлом году, после подавления революции, – вставил дед.

– Он известный игрок, Пол, – серьезно сказал дядя Эрнест. – И все же… Все же, тебе надо сыграть с ним!

Эрнест умолк. Зачем говорить, что и он и другие любители держат за Пола крупные пари! Он знает Пола, Пол и без этого будет играть изо всех сил.

– Словом, Пол, дело идет о спортивной чести нашего города и всего штата. Я ручаюсь головой, что папа отпустит тебя. Мы его дождемся и поговорим с ним все трое.

Они прошли в дом, а Пол направился на конюшню. В день своего тринадцатилетия он обрел новое, драгоценное право – право выезжать верхом, не спрашивая у родителей разрешения.

Он выехал из ворот усадьбы и оглянулся: дорога была пустынна. Вперед! Панчо недовольно фыркнул и перешел на тряскую рысь, выворачивавшую душу. Подпрыгивая в седле, Пол думал о завтрашнем дне, и сердце его замирало.

Он будет играть с европейским маэстро, одним из тех, кого знают все. Его партии печатаются в журналах и книгах. Наверное, это человек огромного роста, красивый, добрый и веселый. Счастливец, он ездит по всему миру, и весь мир лежит у его ног. Интересно, носит он лавровый венок, как триумфаторы и победители олимпийских игр? Никогда в жизни не видел Пол венгров, он только читал, что они любят плясать и играть на скрипке.

Подумать только, он приехал из Европы, он пересек Атлантический океан!

Быть может, и он, мистер Пол Морфи, со временем станет таким?.. Вот он – мистер Пол Чарлз Морфи, чемпион Соединенных Штатов. Он едет на огромном пароходе (не таком, что ходят по Миссисипи, а в десять раз больше!) в далекую волшебную Европу – во Францию, Англию, Германию… Он встречается с европейскими чемпионами – и побивает их всех…

Хитрый Панчо давно плелся шагом, но Пол не замечал этого.

…Вот он, чемпион мира, возвращается в Америку и высаживается в Нью-Йорке… Нет, он лучше приедет прямо домой. На пристани Нового Орлеана его встречает огромная толпа, и все кричат хором: «Трижды ура чемпиону мира!» А в толпе – папа, мама, Эллен и… и, конечно, Мэй! И вот Пол спускается на пристань, подходит к ней и говорит: «Я сделал это для вас, мисс Мэй!»

Пол очнулся. Панчо деловито жевал клевер на самой середине поля. Пол дернул поводья.

Панчо выскочил на дорогу и поскакал мелким галопом, тряся ушами и отфыркиваясь. Пол подгонял, лицо его горело. Проскакав с милю, он перевел пони на рысь и свернул на полузаросшую тропинку. Вокруг зашумел лес. Тропинка, упругая от опавшей хвои, извивалась между зарослями кустов. Пол выехал на полянку и огляделся. Да, здесь… Он соскочил с седла и зацепил поводья за сучок.

Белка перелетела на дерево перед ним, красноголовый дятел перестал долбить и побежал вверх по стволу.

За густым орешником стоял дуплистый старый бук. Верхушка его, разбитая когда-то молнией, торчала острым почерневшим изломом. Пол подошел и сунул руку в дупло. Он шарил в почтовом ящике дрожащими пальцами и вдруг вытащил увядающую белую розу с наколотой запиской. Пол развернул бумажку и прочел аккуратную строчку: «Желаю успеха, Ваш друг Мэй».

Она знала! Пол высоко подпрыгнул, подбежал к Панчо и обнял его.

– Панчо, она знает о завтрашнем дне! Знает и желает мне успеха!

Пони потянулся к розе губами, но получил щелчок в нос и отвернулся. И без щелчка он знал, что это растение с неприятным запахом несъедобно.

Пол опустил в дупло маленький конверт и постоял минуту, гладя рукой шершавую кору. Потом он вздохнул, вскочил в седло и поскакал домой.

Дядя Эрнест оказался прав.

Папа не только не возражал, но и сам решил поехать с ними. И вот они катили все трое по широкой дороге, и Пол сидел не на своей скамеечке, а на сиденье вместе со взрослыми.

Причесанный и бледный, он казался совсем маленьким.

Эрнест молчал. Судья озабоченно хмурился и говорил о колледже.

– Там самая большая программа по истории, Пол, и тебя непременно спросят про «Анабазис». Ты еще помнишь, что такое «Анабазис»?

– Помню, папа. Это рассказ об отступлении десяти тысяч эллинов через Малую Азию, написанный Ксенофонтом, его участником.

– Так. А что ты знаешь о пунических войнах?

– Пунических войн было три…

– Не надо, Алонзо, – тихо перебил Эрнест. – Не мешай ему собраться с мыслями.

Судья замолчал. Джимми гнал лошадей во весь дух, и вскоре вокруг них замелькали дома предместья. Вот и Роял-стрит, вот и вывеска биржевой конторы. Боже, сколько народу!

Коляска остановилась. Пол знал это место, он уже играл здесь не один раз. В помещении биржевой конторы второй этаж был занят читальным залом и библиотекой, а за ней была большая комната, отведенная для встреч городских шахматистов.

Здесь Пол играл с братьями Перрэн, с судьей Миком и другими местными любителями. Вот и сейчас усатый, шести футов ростом судья Мик – юрист, поэт и оратор – устремился к ним.

– Отойдите, Мик! – загородил Пола Эрнест. Пожав плечами, Мик отошел. Они поднимались по лестнице, здороваясь на ходу.

Пол стиснул зубы. Ноги его подгибались, он был недалек от обморока. На площадке старый Стэнли похлопал Пола по плечу: