Александр Мостовой - По прозвищю "Царь"

Конечно же, Бесков многое мне дал. За что я благодарен и ему, и Романцеву, так это за прививание культуры паса. Уже потом, выступая в Европе, я «душил» многих своих партнеров: «Как можно так отдавать передачу? Я же играю в твоей команде! Покати мяч так, чтобы мне не надо было мучиться, бороться с ним!» Остывая, я понимал, что парню, который сделал такую передачу, это просто не дано. А все почему? Да потому что в шестнадцать-семнадцать лет у него не было своего Бескова, который вдалбливал бы эти азы на тренировках. Мы по тридцать минут отрабатывали этот пас, чтобы мячик не подпрыгнул ни на сантиметр, чтобы точно катился к игроку. Эту культуру спартаковские тренеры в меня основательно заложили. Дриблинг-то у меня с самого начала был неплохой. И благодаря совокупности этих двух качеств — технике и культуре паса — я потом и выделялся в Европе. Значит, я хорошо усвоил уроки мастерства.

Дмитрий Градиленко, партнер Мостового по школе ЦСКА, «Красной Пресне» и «Спартаку»:

— Бесков ко всем молодым игрокам относился бережно и внимательно. Когда его убрали из «Спартака», ощущения были сродни тем, что я испытал, когда не стало Брежнева. Я думал, что начнется ядерная война. А когда «ушли» Бескова, первые мысли были, что «Спартак» разрушен.

…ЗАПОМНИВШИЙСЯ СОВЕТ

— Наверное, тот самый, который знают все, — из фильма «Невозможный Бесков». Учись у Федора. На примере Черенкова Бесков всегда показывал мне, как и что надо делать. Глядя на его игру, и я сам порой не понимал, как он проделывал многие свои штуки. А вообще Константин Иванович часто повторял: «В футболе учиться нужно каждый день».

… СИЛЬНАЯ ЧЕРТА КАК ТРЕНЕРА

— Спортивная принципиальность, собственное «я» в футболе. Он всегда был верен своим идеям, своей игровой философии. А еще умение разглядеть и научить футболиста. Недаром про Бескова ходили легенды, что он мог вытащить человека, грубо говоря, с картофельного поля, и он у него начинал играть. Константин Иванович умел разглядеть в обычном человеке будущего великолепного спортсмена.

…ЯРКАЯ ЧЕРТА КАК ЧЕЛОВЕКА

— Я запомнил его спортивную доброту. Но таким Бесков, как я уже отмечал, был не со всеми. Поэтому многие, прочитав эти строки, со мной не согласятся. Скажут: «А меня он гонял постоянно». Так что тут все субъективно.

…ТЯЖЕЛАЯ ЧЕРТА ХАРАКТЕРА

— Строгость. Недаром все боялись Бескова. Никто не хотел столкнуться с его строгим взглядом.

…ПАМЯТНЫЙ МАТЧ

— С «Гурией», после которого мы обеспечили себе первое место в чемпионате СССР. Для меня это как-никак был первый грандиозный успех.

…САМОЕ СЛОЖНОЕ УПРАЖНЕНИЕ НА ТРЕНИРОВКАХ

— Все та же «максималка», которая потам была и у Романцева. Хотя в те времена для меня не было ничего трудного.

…ЧАСТАЯ ПРЕТЕНЗИЯ К ФУТБОЛИСТАМ

— Он злился, если игроки не уважали своих партнеров. На всех разборах Бесков требовал, чтобы футболисты как можно быстрее разыгрывали мяч, отдавали его вперед, а не возили поперек поля. У нас был такой интересный футболист — защитник Юра Суров.

У него количество технико-тактических действий было выше, чем у любой звезды. От матча к матчу процент брака был минимален. У любого футболиста он составлял двадцать пять — тридцать процентов, а у него четыре процента. Но когда на разборах мы смотрели наши матчи, то видели: у Юры из пятидесяти передач сорок семь ищи назад вратарю или центральному защитнику. Как он в этой ситуации может ошибиться? Да никак! И Бесков постоянно спрашивал у Сурова:

— Как можно так играть? Почему ты не отдаешь мяч вперед?

Пару раз даже Дасаев возмущался:

— Сур, ты что? Я тебе мячик выкидываю, а ты мне его обратно отдаешь.

Дасаев за один матч мог ему раза три мяч ему бросить, а тот все три раза отдавал ему обратный пас назад.

… БОЛЬШОЙ РАЗНОС В РАЗДЕВАЛКЕ

— Бесков не срывался даже после самых обидных поражений. Возможно, держал всю злость внутри себя. Ни разу не слышал, чтобы Бесков кого-то назвал, к примеру, идиотом. Константин Иванович в этом плане был сдержанным и воспитанным.

…Вскоре случился еще один приступ — в предбаннике нашей сауны. Мы сидели смотрели телевизор, и мне снова стало плохо. Резко схватило спину. От боли хотелось кричать. Я чуть не потерял сознание.

Итак, следующий, 1989-й, год мы начали уже вместе с Романцевым. Старт чемпионата у нас получился более чем удачным. Сначала разгромили «Жальгирис» — 4:0, следом победили минское «Динамо» — 3:2, ну а потом выдали и вовсе феерическую игру в Киеве. Местное «Динамо» к огромной неожиданности собравшейся публики мы разнесли — 4:0. Я забил один гол. Забегая вперед, отмечу, что мне всегда удавались матчи против сильных команд. В таких играх я действовал с особым вдохновением. И когда уехал за границу, эта особенность никуда не исчезла. Когда моя «Сельта» встречалась с «Реалом» или «Барселоной», я буквально летал по полю. Поражал ворота испанских грандов едва ли не через раз — и дома, и на выезде.

Победа в Киеве существенно подняла авторитет Романцева в глазах околофутбольных людей. После того матча в нашу команду поверили. Он стал для нас своеобразной проверкой. Киевлян мы переиграли по всем статьям. Когда забили последний гол — после шикарной, ажурной, фирменно-спартаковской комбинации, — киевская публика стала нам аплодировать. Для такого противостояния — редчайший случай. Наш отъезд со стадиона стал поистине триумфальным. Все подходили, хвалили, поздравляли. Обычно в Киеве такого не случалось.

Примерно через месяц после того матча я надолго выбыл из строя. Подхватил воспаление легких. Не знаю, где простудился, но болезнь поначалу переносил на ногах и почти не лечился. Забежал в баню, погрелся и обратно выбежал — вот и все лечение. В итоге мой организм не выдержал. И в один момент у меня на базе произошел приступ. Лежал на кровати и кричал: «Позовите кого-нибудь!». Дежурная, которая сидела внизу, позвонила в скорую. Приехали врачи, сделали уколы, и я уснул. Потом мне показалось, что все пришло в норму, — и я вновь начал тренироваться как ни в чем не бывало. Как оказалось, зря. Вскоре случился еще один приступ — в предбаннике нашей сауны. Мы сидели смотрели телевизор, и мне снова стало плохо. Резко схватило спину. Я чуть не потерял сознание. Прибежали сотрудники базы, отвели меня наверх, чтобы я отлежался. А потом, на следующий день, мы с доктором поехали в больницу. Там мне сделали обследование, которое дало весьма нерадостные результаты. Врачи сказали как отрезали:

— Пневмония. Воспаление легких. Надо срочно ложиться в стационар.

Так я оказался в больнице, где пролежал месяца полтора. Стадия болезни уже была достаточно поздняя. Воспаление легких могло привести к туберкулезу. Пил таблетки, разные антибиотики, кололи уколы. Кроме этого образовалось огромное количество жидкости в легких, и мне ее выкачивали.

Несмотря на жесткий режим, я иногда убегал из больницы и ездил на базу, в Тарасовку. Брал с собой нужные таблетки и уезжал. На выходе говорил: «Марья Ивановна, сейчас вернусь». А сам — на базу. Но чаще улучал момент, когда у дверей никого не было. Утром, к осмотру, возвращался. Благо больница располагалась рядом с ярославской железнодорожной веткой и до Тарасовки — рукой подать.

Я не мог постоянно находиться в заточении. Молодой парень — и тут такая ссылка! Правда, на первых порах меня постоянно навещали ребята — Игорь Шалимов, Димка Градиленко, Андрей Иванов. Часто приезжал Жиляев. Но все равно от тоски порой хотелось валком выть.

Потом, когда все более или менее нормализовалось, меня перевели в другую больницу. Там уже режим был помягче. Я иногда выбирался на стадион, посмотреть на «Спартак» со стороны. Порой ездил на матчи дубля. Это, конечно, не приветствовалось врачами, но я не мог сидеть взаперти.

Когда прошел больничный курс, врачи предписали мне съездить на юг — долечиться. Жиляев нашел шикарный санаторий в Ялте, в который могли ездить только члены компартии высшего звена — председатели колхозов, директора заводов. Там я провел еще два месяца. Условия были по тем временам сногсшибательные — номер с видом на море, жаркая погода, солнце, потрясающее питание. Утром ходил на процедуры, потом в столовую, а потом — целый день отдыха. Именно в Ялте я в первый раз взял в руки теннисную ракетку — теперь это мое хобби. Случайно зашел на корт и увидел, как мужики играют. Попросил: дайте попробовать. Понравилось. Сразу же купил себе ракетку — за двадцать рублей. И стал завсегдатаем этого корта.