У нас же этих почв для противостояний хватает: во-первых, вражда между болельщиками отдельных московских клубов, во-вторых, вражда московских и питерских команд, а в-третьих, объединяющая московских и питерских фанатов нелюбовь к кавказским командам и соответственно к их болельщикам. Добавьте сюда расистские выходки по отношению к темнокожим футболистам, которых много в наших клубах. И мы получаем не просто гремучую смесь, а целый клубок, в котором чуть ли не все против всех.
Но насилие, которое надо выжигать каленым железом, как нам стремятся донести люди из РФС, полиции, руководства клубов, — это будничное явление. Это нормально и обыденно, говорят нам. И здесь ведь не важно, что тем самым нам попросту врут. Главное — в другом: тем самым провоцируют новые столкновения. Ведь если это нормально — значит, за новые акты насилия тебе за это ничего будет, ведь так? Обходи только Манежную площадь стороной, а в остальном веди себя как хочешь…
Страшная, циничная позиция. И как раз декларируется она теми, кто даже заявлениями своими (не то что действиями) не должен давать ни малейшего повода считать насилие с участием фанатов обычным явлением. Все это — признак и футбольной, и в целом политической отсталости. Выходит, правы те, кто говорит: между насилием в футболе, качеством игры и уровнем развития общества связь куда более прямая, чем многим кажется.
Президент РФС Сергей Фурсенко под занавес года прокомментировал ход подготовки правил поведения зрителей на стадионах и обеспечения их безопасности:
— Документ о болельщиках практически готов. Его можно принимать в ближайшее время. — Все вроде бы укладывается в традиционное «бла-бла-бла» ни о чем. Но тут же неспособный поставить вовремя точку Фурсенко проговаривается. Он произносит то, что любой человек, обладающий хотя бы элементарными представлениями о нормах приличия, постеснялся бы произнести: — РФС пока не планирует принять рекомендованный УЕФА список запрещенной символики.
То есть список того, что такое хорошо и что такое плохо, может разниться в зависимости от того, в Европе играется футбол или в России? Ну, к этому нам не привыкать. Но зачем нам нужно ввязываться в эти националистические игрища с символикой? Зачем вовлекать себя в эти вопросы, которые при любом раскладе всегда будут нести серьезный политический оттенок? К тому же Сергей Фурсенко, и без этого-то совершающий неуклюжие, просто медвежьи движения, на ровном-то месте спотыкается. А уж в такой непростой области… Один раз он про руны уже начал высказываться, когда после одного из матчей «Зенита» начал говорить, что ничего страшного в тех рунах не увидел… Хорошо хоть, на что-то другое по ходу отвлекся.
Но зачем он вновь и вновь возвращается к этой теме? Почему ему не стыдно произнести то, что вообще не лезет в самые элементарные рамки приличия, воспитания, культуры? Это же, в конце концов, не Шпрыгин какой-нибудь, а вроде как человек, поставленный быть первым человеком российского футбола, своего рода лицом нашего футбола и в стране, и в мире.
Он отказывается принимать список запрещенной символики, придуманный вовсе не какими-то экспертами или безымянными консультантами — он отказывает международной организации. Он не следует само собой разумеющимся указаниям, а точнее сказать даже — просьбам, рекомендациям УЕФА. То есть той самой организации, членом которой Российский футбольный союз является. Счастье Фурсенко, что в нашем аполитичном обществе подавляющему большинству ни до чего нет дела, а у профессиональных политиков в предвыборный год голова другими вещами занята. В любой другой стране человека, отказывающегося внести, к примеру, фашистскую свастику в список запрещенной на трибунах символики, самого бы назвали фашистом. Без вариантов.
И на сей раз он точно так же предпринял жалкую попытку позаигрывать с болельщиками:
— Мы не будем торопиться вносить все, что связано с такими вещами, которые сложно согласовать с болельщиками. Все-таки подобные нарушения единичны. Поэтому в данном случае разработанный нам документ, который оказался в широкой печати, был изменен после согласования с МВД. Мне кажется, этого будет достаточно для того, чтобы сделать еще один шаг для обеспечения порядка на стадионах.
И много слов после этого начал говорить наш славный футбольный руководитель про патриотизм:
— Болельщики сборной России в последнее время жаловались на то, что трансляции матчей национальной команды на Первом канале и «России-2» начинались уже после того, как прозвучал гимн страны, что задевает патриотические чувства. Возможен и абсолютно уместен разговор между Российским футбольным союзом и Первым каналом, а также каналом «Россия-2» о том, чтобы трансляции матчей сборной начинались с гимна страны.
Тут как-то забывает Сергей Александрович одну простую вещь: стоит на поле выложиться, сыграть через не могу одиннадцати нашим парням, обыграть кого-то из грандов, как мы сразу же возьмем российские флаги, выйдем на улицу и будем без всяческих предварительных договоренностей скандировать: «Рос-си-я! Рос-си-я!»
— Болельщики по всей стране должны слышать гимн, — говорит Фурсенко.
Ну кто ж поспорит. В конце концов, исполнение гимнов перед международными матчами — протокольное требование уже много десятилетий. Но точно так же болельщики не должны видеть каких-то непонятных плясок под звуки гимна Игоря Денисова. Да и сам факт исполнения гимна не должен ненужным образом дополняться политической окраской. Исполнение гимна перед матчами внутреннего чемпионата — факт, как показывает жизнь, весьма неоднозначный. Сколько раз российский гимн освистывался болельщиками кавказских команд? Я не хочу сказать, что этого достаточно, чтобы от гимна перед матчами отказаться. Но тогда стоит, наверное, как-то реагировать на эти бесчинства? Потому что прятать голову в песок — алгоритм самый бесперспективный.
История с баннерами, которые разворачиваются перед ключевыми матчами, довольно давняя. Не всегда она состоит сплошь из удач. По признанию Александра Шпрыгина, весьма сомнительного персонажа, возглавляющего самозванцев, именующих себя «Всероссийское объединение болельщиков», именно с позорного баннера, который был вывешен в 2009 году на матче Россия — Германия, начался закат этой «организации»:
— С того баннера у нас и начались проблемы. Идея не всем понравилась. В том числе правительственной ложе.
Эх, если бы там была хоть какая-то «идея». А на деле молодые дурачки изобразили волгоградский памятник «Родина-мать». Речь даже не о том, что вспоминать в официальном матче с Германией о военных конфликтах первой половины прошлого века — дурной тон. Это выглядело нелепо и провокативно. Хорошо, что международный скандал не разгорелся после такого специфического акта гостеприимства.
Но жизнь ничему не учит. Да и историю, как выясняется, плохо знают наши «креативщики». Перед началом матча Россия — Ирландия почти во всю трибуну «C» растянули баннер, где Минин и Пожарский призывают почему-то «Вперед, на Киев!». Что касается выбора изображенного на баннере памятника, это еще можно как-то объяснить приближающейся круглой датой: в 2012 году будет отмечаться 400-летие народного ополчения, которое разбило польскую армию и освободило Москву. Но почему тогда «Вперед, на Киев!» — а не куда более правильное с точки зрения истории «Вперед, на Варшаву!»? Неужто забыли, что Евро-2012 не только на Украине, но и в Польше проводиться будет?
В иных случаях лучше жевать, чем говорить. Но Шпрыгин молчать не умеет:
— Этот баннер заранее в проекте видел Сергей Фурсенко. Он одобрил.
Ну, тогда вопросы отпадают. Креативность — не самая отличительная особенность главы РФС.
В упомянутых случаях речь идет о баннерах, приуроченных к матчам сборной. Тут нам хоть честно рассказали: проект утверждает лично Сергей Фурсенко. А кто и как допускает или не допускает баннеры к матчам премьер-лиги? Похоже, что здесь правил нет никаких. Решение принимается на уровне какого-нибудь милиционера. Иногда не поймет, что написано весьма двусмысленное и чуть ли не оскорбительное — пропустит. А иной юмор (типа заготовленное спартаковцами к игре с «Зенитом» «Ваш город основал москвич») не оценит и просто не разрешит к проносу на стадион.
0:25
НАШ ФЛАГМАН, НАШ РУЛЕВОЙ
Я читал много интервью, много выступлений Фурсенко, не раз слушал его, что называется, «вживую». Если изначально накапливавшееся недоумение по поводу тех или иных фраз еще можно было принять за некую болезнь роста (ну не научился еще человек в новой для себя сфере пока что грамотно выражать свои мысли), если отсутствие конкретных дел и давным-давно назревших решений можно было объяснить какой-то кропотливой работой над программой действий, то время показало: нет ни программ, ни решений, нет ничего. Ничего нет и не будет.
