Понимание того, что следует подразумевать под гармонией «вэнь» и «у» в китайской истории, в том числе в истории боевых искусств, неоднократно менялось. Впервые теория «военного и гражданского» появляется уже в ХI в. до н. э. Она была связана прежде всего с идеалом личности правителя. Правителю династии Чжоу Чэн—вану (ХI в. до н. э.), прославившемуся своими ратными подвигами и умением управлять народом, история приписывает такие слова: «Обладающий гражданскими достоинствами и не обладающий военными не сможет править в Поднебесной. Того же, кто обладает военными достоинствами и не обладает гражданскими, народ боится и не испытывает любви. Когда военные и гражданские начала следуют вместе, мощь и благодать достигают совершенства»
В период ранней китайской государственности преобладало мнение, что военное и гражданское следует сочетать как внутри одного человека, так и в политике государства, что нашло свое отражение в концепции «военное и гражданское следуют вместе». Многие китайские правители не считали зазорным демонстрировать свое боевое мастерство, что еще выше поднимало их престиж как людей абсолютных и совершенных. Рассказывают, что У-ван («Воинственный») — правитель известного своей военной мощью царства Цинь (правил 310–306 гг. до н. э.) любил состязаться со своим чиновником Мэн Юз в поднятии тяжелого треножника и немало преуспел в этом. Правда, однажды он сильно повредил себе коленную чашечку, и соревнования на этом закончились [160]. Позже вместе с формированием представления о правителе как об абсолютном «Сыне Неба» таких прилюдных демонстраций уже не происходило, в то время как всем чиновникам и аристократии в обязательном порядке предписывались занятия воинскими искусствами, а в VIII в. ушу как учебная дисциплина было введено даже в придворные экзамены на чиновничью должность.
Комплексный военно-гражданский тип обучения сложился уже в IV–V вв. до н. э. Трактат «Чжоу Ли» («Чжоусские ритуалы») рассказывает, что Главный министр образования обучал сотни людей всего лишь трем вещам, символизировавшим единство «вэнь» и «у» в Поднебесной. Первая из трех — это «шесть истин»: мудрость, гуманность, совершенство в мыслях, справедливость, преданность и гармония. Вторая — это шесть правил поведения: сыновья почтительность, братская любовь, любовь к родственникам из одного клана, любовь к родственникам по узам брака, готовность взять на себя ответственность и помощь слабым и бедным. Третья — это знаменитые шесть конфуцианских искусств (лю и), которыми должен был владеть каждый благородный муж, чиновник и аристократ: ритуалы, музыка, стрельба из лука, управление колесницами, каллиграфия и математика. [403].
В шести искусствах был искушен не только сам великий Конфуций, но и некоторые его ученики. Так, по рассказам, один из его ближайших последователей Цзы Гун блестяще владел боем с копьем. Широко распространилась и история об отце Конфуция, прекрасном воине Шулян Хэ. В 650 г. до н. э. Шулян Хэ был в рядах армии царства Лу (территория современного Шаньдуна), которая атаковала город Биян. Когда часть нападавших ворвалась в город, осажденный противник внезапно начал опускать тяжелые ворота, отрезая тем самым авангард луской армии. В этот критический момент Шулян Хэ подсунул предплечья под ворота и сумел удержать их, позволив оставшимся бойцам ворваться в город. За это он был пожалован высоким чиновничьим титулом «дафу». [160].
Сочетание «гражданского/культурного» и «военного/боевого» становится постепенно символом гармонии внутри человека, способного своей «благой мощью» напитывать Поднебесную. Именно таким должен быть истинный правитель или великий полководец. Знаменитый китайский стратег древности У—цзы (IV в. до н. э.) так объяснял восполнение одного начала через другое: «В древности Чэнь Сан развивал у себя гражданское начало и забросил военное дело; этим он погубил свое государство. Ю Ху полагался во всем на свое многочисленное войско и ценил одну храбрость; этим он утратил свои родные храмы. Мудрый правитель, учась на этом, непременно у себя в стране развивает гражданские начала, а против внешних врагов держит военную силу» [32]. Обратим внимание — здесь «гражданское» служит синонимом «внутреннего», а «военное» — «внешнего», используемого для решения внешних проблем. В ХVII—ХVIII вв. идея соотношения «вэнь» и «у» именно как «внутреннего и внешнего» или «основы и ее функции» стала одной из ключевых концепций в ряде стилей ушу.
В эпоху «сражающихся царств» (V–III вв. до н. э.), когда Китай раздирали непрерывные войны, возобладала новая доктрина: «гражданское и военное идут разными путями» (вэнь у фэнь ту). «Служилая» часть общества разделилась на «книжников» — «жу» (этим термином стало обозначаться конфуцианство), и «воинов» или «рыцарей» — «ся». Несмотря на это «разделение путей», по-прежнему считалось, что профессиональный воин должен знать различные формы ритуала, разбираться в музыке и каллиграфии, а чиновник — обладать общими навыками во владении мечом, алебардой, копьем, приемами борьбы цзюэди и цзюэли. «Военное» и «гражданское» для традиционного Китая можно рассматривать в двух ипостасях — как понятие государственно-политической доктрины, и как морально-психологическую норму для занимающихся боевыми искусствами. О практике государственного правления посредством «вэнь» и «у» китайские трактаты говорят афористически точно. Например, «Исторические записки» («Ши цзи», II–I вв. до н. э.) гласят: «Если, натягивая, не отпускать — то „гражданское“ и „военное“ не смогут проявиться. Натягивать и отпускать — в этом путь „военного и гражданского“».
Более сложной стала трактовка взимоотношений «вэн—у» в боевых искусствах. В ряде стилей отразилась древняя формула, предложенная еще У—цзы, что «вэнь» — это внутреннее начало, а «у» — внешнее. В дальнейшем в ряде стилей они стали трактоваться как две стороны единого Дао: постигая в равной степени боевые искусства и гражданские дисциплины, последователь приходит к истоку всякого бытия.
В работах теоретиков ушу XIX в. прослеживается тенденция восприятия «вэнь» как внутреннего, а «у» — как физического воспитания. Вместе с тем разрабатывается концепция соотношения «вэнь» и «у» как «основы и функции» (ти — юн). Для последователей тайцзицюань и багуачжан именно «вэнь» становится синонимично «физической культуре».
Воины династии Хань (II–I вв. до н. э.) в походе. Настенное изображение.
В качестве иллюстрации этой мысли приведем примечательный пассаж из канона тайцзицюань Ян Чэнфу: «Гражданское воспитывается внутри, военное — снаружи. Физическое воспитание — это внутреннее, а боевые искусства — это внешнее. Когда вскармливание внутреннего и внешнего достигает своей высочайшей фазы — это и зовется высшим уровнем достижения. Если же кто достигает знания боевых искусств через гражданское начало в физической культуре, или гражданское начало в физической культуре достигается занятиями ушу — то это является средним достижением. Низший уровень — это знания физического воспитания без боевых искусств или занятия одними лишь боевыми искусствами без физической культуры» [393].
Такое понимание «вэнь» требует отдельного пояснения. В Китае в понятие «физическое воспитание» (тиюй) вкладывается несколько иной смысл, чем на Западе. Прежде всего, физическое воспитание рассматривается мастерами ушу как развитие «внутренних свойств» (это следует из вышеприведенного пассажа Ян Чэнфу), а не физической силы или ловкости. Буквальный перевод термина «тиюй» звучит как «воспитание основы», а под «основой» подразумеваются духовные и психические способности человека.
Именно понимание «гражданского» как «воспитания внутренней основы (ти)», а «военного» как приложения и «функции» (юн) этой «основы» прослеживается на всем протяжении развития боевых искусств Китая. Например, с глубокой древности методы стрельбы из лука подразделялись на «военные» («боевые» — у) и «гражданские» (вэнь), причем разнились они не в технике, а именно в глубине осознания самого процесса выстрела. «Боевой выстрел» (у шэ) подразумевал принятие правильной, устойчивой позиции, затем выполнение собственно меткого выстрела. А вот что древний трактат «Иллюстрированные объяснения способов стрельбы из лука» («Шэцзи тушо») говорит о «гражданском выстреле» (вэньшэ): «Его роль заключается не только в том, чтобы тренировать руки и способы движения телом, но и в том, чтобы упражнять ци, благодаря чему можно уяснить уточненную [сущность выстрела], которая начинается с упражнения ци, и лишь затем проникает и в руки» [336].
В этой фразе заключен ответ на вопрос о том, что такое «вэнь» как «физическое воспитание» для ушу: укрепление психо-физической и духовной основы через «упражнение ци», а точнее — мобилизация внутреннего начала «вэнь» в любой момент жизни человека.
