Лин молчал. Идти пешком под палящим солнцем Эллады ему вовсе не улыбалось.
— Гефест! — позвал Арифрон.
— Да, господин?
— Пусть мой сын садится в повозку только в том случае, если он очень сильно устанет. Но большую часть пути он должен пройти пешком. Ему необходимо закалиться…
— Слушаюсь, господин…
— Простился ли ты с матерью и сестрами, сын мой?
— Да, отец…
— Ну, так в путь, и да сохранят тебя боги.
Отчаянно скрипя, повозки тронулись. Колеса загромыхали вдоль улицы. Все окрестные мальчишки с гиканьем и криками бежали рядом, с завистью глядя на важно идущего впереди Лина.
— Хорошо быть богатым, — вздохнула Евтихия и с ожесточением выплеснула вслед повозкам большой чан помоев.
Обогнув ограду, повозки Арифрона въехали в северозападные ворота Олимпии. Загорелый, веселый Лин шел впереди, с любопытством поглядывая по сторонам.
— Здравствуй, братишка! — раздался радостный голос. Из-за поворота быстро вышел Каллий, смеясь, обнял мальчика и пошел рядом с ним.
— Каллий, Каллий! Я шел пешком всю дорогу! — гордо заявил Лин. — Сначала мне не нравилось, а потом ничего!
— Я очень рад этому, Лин. Приветствую тебя в Альтисе!
— А что такое Альтис, Каллий?
— Альтис, то есть роща, — это священный круг Олимпии, в котором находятся все храмы, памятники и статуи. Лучшие греческие художники и скульпторы работали над его украшением.
— Ой, сколько статуй! Кого они изображают?
— Богов, героев и олимпиоников.
— Куда прикажешь нам повернуть, молодой хозяин Каллий? — почтительно спросил подошедший Гефест.
— Выезжай на берег реки, отыщи подходящее место и устраивайся, как другие. А я с Лином скоро приду, хочу только показать ему Зевса Олимпийского.
Аллеи, проложенные среди деревьев, расходились в разные стороны.
По дороге, окаймленной двойной линией статуй из мрамора и бронзы, Каллий вывел Лина к высокой террасе, на которой возвышалось величественное здание. Шесть девятиметровых колонн по фасаду и тринадцать по бокам составляли внешнюю галерею — портик. Над колоннами сверкали золотые щиты.
— Что это, Каллий? — изумленно спросил Лин.
— Это, дружок, храм Зевса Олимпийского. А внутри находится знаменитая статуя Зевса. Войдем.
По одной из четырех лестниц, которые вели на террасу, Каллий и Лин поднялись наверх и вошли в храм. Лин с любопытством поднял глаза и ахнул.
Перед ним возвышался десятиметровый пьедестал, украшенный вызолоченными и раскрашенными рельефами.
На троне, отделанном золотом и драгоценными камнями, сидела громадная фигура. Ее прекрасное величавое лицо было строго и спокойно. Устремленные вдаль глаза видели, казалось, что-то недоступное простым смертным. Великолепно высеченным мускулам мощной груди могли позавидовать многие атлеты, а ноги властно и твердо попирали спины двух разъяренных львов. В правой руке Зевс держал изображение богини Победы, в левой — скипетр, на верхнем конце которого сидел орел.
— Кто изваял его, Каллий? — тихо спросил Лин, не сводя глаз со статуи.
— Прочти, — улыбнулся Каллий.
Лин подошел поближе и прочел надпись на постаменте:
ФИДИИ, СЫН ХАРЛЕНДА,
АФИНЯНИН, СОЗДАЛ МЕНЯ.
— Эта статуя — гордость всей Олимпии! — заметил Каллий. — А теперь пойдем посмотрим, как устроил Гефест ваше жилище.
Равнина на берегу реки Алфея, вся покрытая разноцветными палатками, особенно яркими под горячим летним солнцем, была похожа на гигантский пестрый ковер.
— Вон наша голубая палатка, — закричал Лин, — и Гефест ставит около нее стол!
— Послушай, Гефест, — сказал, подойдя к педагогу, Каллий. — Игры начнутся через пять дней. Таким образом, у вас хватит времени, чтобы все осмотреть. Тут много интересного — храмы, памятники. В портике Эхо, например, стены повторяют семь раа каждое произнесенное слово. Послушайте речи ораторов, поэтов и философов, поглядите на известных атлетов. Ведь на Игры съезжаются знаменитости со всего мира. Мне же пора вас оставить…
— А ты уж давно здесь, Каллий?
— Только вчера пришел. Два месяца все участники жили и тренировались в гимнасиях города Элиды, — это два дня пути отсюда. А вчера нам сказали последние слова…
— Какие слова, Каллий?
— Те, которые говорят по окончании тренировок:
«Если вы тренировались так, чтобы быть достойными Олимпийских игр, если вы не провинились в лености и в недостойных действиях, идите смело. Если же вы вели себя иначе, ступайте на все четыре стороны…»
— И что?
— Ну, потом все вместе тронулись в путь, в Олимпию. Теперь все атлеты живут здесь, в специальных домах на берегу ручья Кладей. Там же купальни, бани и гимнасий. Режим тренировок у нас очень строгий, и опаздывать мне нельзя, иначе я отведаю розог, точно мальчишка… — И Каллий, взглянув на солнце, торопливо зашагал прочь.
Несмотря на жару, живописная, яркая толпа непрерывным потоком двигалась во всех направлениях. Среди других шли и Лин с Гефестом. Они уже успели полюбоваться картинами художников, выставленными в портиках, посмотрели новые статуи скульпторов. В портике Эхо послушали, как стены исправно повторили по семи раз имена Арифрона, Эригоны, Геро и Ариадны. Речи знаменитых ораторов, вокруг которых собирались целые толпы, и беседы философов не очень заинтересовали Лина, они показались ему скучноватыми. Зато к чудесному Зевсу Фидия он возвращался еще не раз, замечая все новые детали. Пол оказался выложенным черными мраморными плитами, обрамленными чуть выступающим ободком из белого мрамора, а перед статуей висел пурпурный шерстяной занавес, который опускали на ночь. Зевсу ведь тоже нужно было поспать…
Непрерывно происходило что-нибудь необыкновенное. Лин с восторгом смотрел на веселые маскарадные шествия, вокруг которых толпились и хохотали зрители.
Но интереснее всего было смотреть на известных атлетов, всегда окруженных восторженными поклонниками, и слушать рассказы об их подвигах.
Горг из Элиды был олимпиоником уже шесть раз. Полит победил в один и тот же день по трем разным видам спорта, а удивительный бегун Леонид Родосский не имел соперников четыре олимпиады подряд и получил 12 призов — за простой бег, двойной и шестерной. Много необыкновенных историй услышал Лин и о знаменитых атлетах прошлого. Милон Кротонский, шестикратный победитель в борьбе, сам принес в Альтис свою статую. Стоя на диске, намазанном маслом, он смеялся над теми, кто пытался его столкнуть, а веревку, повязанную на лбу, мог разорвать одним напряжением жил.
Другой атлет, Полидамант, прославился тем, что, войдя в стадо быков, схватил за копыто на задней ноге самого огромного и самого дикого. И бык не смог вырваться, пока не оставил копыто в руке Полидаманта. Одной рукой этот герой останавливал мчавшуюся во весь опор колесницу, а однажды, вступив безоружным в бой со львом, одолел зверя.
Когда Лин слушал эти рассказы, его глаза горели восторгом. Как хорошо быть таким всемогущим силачом, как приятно испытывать всеобщее поклонение!
— Пойдем посмотрим жертвоприношения, молодой хозяин, — сказал Гефест, сворачивая к одному из алтарей, где множество людей окружило громадное стадо быков, украшенных лентами и венками.
— Что это, Гефест? — изумленно спросил Лин.
— Это гекатомба, то есть жертва из ста быков. Ее могут приносить только очень богатые люди.
Фимиам, курившийся на алтаре, облаком окружал мраморные колонны и терялся в ветвях деревьев. Предсмертный рев быков сливался с восторженными криками людей. Заполняя раскаленный воздух отвратительным смрадом, жрецы сжигали внутренности и задние ноги жертвенных животных и, в зависимости от того, как они горели, изрекали свои предсказания. Лина затошнило. Он не мог смотреть на Это зрелище и отвернулся в сторону.
— Пойдем к другим алтарям, — предложил Гефест. Не всюду жертвы были такими богатыми. Бедняки приносили, что могли, — барана, козленка, чашу вина или даже просто кусочек душистой смолы. Но у каждого алтаря толпились люди, благоговейно прислушиваясь к изречениям жрецов.
— Я хочу пить, Гефест, — сказал Лин. — Напьемся у фонтана и вернемся в палатку.
— Ну что ж, молодой хозяин, ты решил правильно. Нужно отдохнуть, ведь завтра начинаются Игры. А в палатке тебя ждет вкусный обед. Повар приготовил твой любимый паштет из протертого сыра, меда и чеснока…
В первый день Олимпийских игр никаких состязаний не было. Весь он был посвящен различным подготовительным церемониям и жертвоприношениям. Атлеты, вместе с родственниками и друзьями, приносили жертвы у алтарей тех богов, которых они считали своими покровителями.
