отступил я. — У тебя срок условный, на часах инициалы, первая буква в них совпадает с фамилией, которую майор назвал. Как тебе? Сразу не мог сказать, что батю твоего также зовут, как тебя? А фамилия у тебя правильно через «о» пишется?
Ануфриев не ответил.
— Давай завязывай кваситься, у тебя на сон два часа осталось, — продолжил я. — В пять, чтобы как штык на поле был, а если не проспишь, то тогда точно с команды выгоню. И можешь чемодан по новой собирать.
Паша снова промолчал. Но мне хотелось верить, что разговор исчерпан и больше мы к этой теме не вернемся.
— Значит так ребята-октбярята, доброго всем утречка!
— Мы не октябрята!
— А чего тогда у вас мозги, как у детей работают?
Я обводил взглядом своих парней, которые приложили все возможные усилия, чтобы сделать сегодняшнюю ночь сокращенной, примерно до четырех часов нормального здорового сна.
Сами виноваты.
Понятно, что после инцидента с участием Баграмяна и Онуфриева, спать никто не ложился. Теперь все, как сонные тетери, стояли в шеренге. Но не возмущались ни разу. А что еще приятнее осознавать — никто из парней не остался в номере и не попытался отлынивать от тренировки. У меня на сегодня планы не изменились, к девяти утра я планировал быть на базе московского «Спартака» в Тарасовке по важным делам. Учитывая надобность отбыть из «Колоска», решил, что будет неплохо совместить приятное с полезным. Как? Понял между прочим, что парней с собой в Тарасовку надо взять, на базу футбольную. Казалось заманчивой идея показать им ту сторону футбола, где футболисты пашут и обливаются семью потами, чтобы потом результат на поле показать. А заодно будет неплохо привести молодёжь в чувства. А ничего так хорошо в чувства не приводит, как физические нагрузки, когда ты осознаешь на своей шкуре к чему приводит нарушение режима. После такого осознания не захочется снова чтобы то ни было нарушать.
О моих планах пацаны не подозревали. Вот уже во второй день подряд стояли на утренней тренировке едва разлепив краснючие от недосыпа глаза, сонные, как мухи. Все, что им сейчас хотелось — это вернуться в номер и хорошенько выспаться. А вот не получится.
— Ну что парни, я сегодня еду на базу нашего любимого «Спартака» в Тарасовку. Буду выбивать для нас мячи, форму, бутсы и интересоваться у руководства, как нас заявить в чемпионат среди летних лагерей, — продолжил я.
— Отличные новости, Иван Сергеевич!
— Блин, а я бы тоже в Тарасовку съездил, можно?
— А можно форму спартаковскую, с ромбиком?
Посыпалась реакция от ребят, они загорелись.
— Все не просто можно, а нужно, — я улыбнулся. — Как раз хотел вам сообщить, что вас с собой возьму. Чтобы сазу там форму примерили.
— Круто.
— Вау.
Парни явно обрадовались, что тренер их с собой в Тарасовку берёт. И походу думали, что утренней тренировки удастся избежать, что как по мне их мотивировало еще больше, чем возможный выезд на футбольную базу и получение формы. Я не спешил ребят огорчать, пусть порадуются, дальше то грустно будет. По крайней мере, улыбочки с их лиц мигом пропадут. Выждав паузу, продолжил:
— Только нюанс есть, мои хорошие, — обвёл взглядом воодушевившихся парней.
— Какой такой нюанс, Иван Сергеевич?
— Такой Прокофьев, что я в Тарасовку на автобусе поеду, а вы побежите, — сообщил я.
— Как побежим? — уточнил Прокофьев.
— Ножками. Бегать еще не разучились?
У пацанов лица вытянулись. Мое решение убавило энтузиазма. Ну, так тоже бывает, что поделаешь.
— Так туда же километров десять бежать… — сказал Пчелкин.
— Тринадцать, ну плюс минус, — поправил я. — Как раз успеете добежать, пока я на автобусе доеду.
Ребята замолчали, пытались понять, как реагировать на поступающую информацию. Некоторые с надеждой во взгляде смотрели — мало ли тренер шутит и вот прямо сейчас скажет, что пробежка в Тарасовку это прикол. На такую большую дистанцию никто бежать не хотел, тем более после бессонной ночи, обычно от недосыпа ноги ватные, не самое приятное ощущение для бега. Только я не шутил.
— Готовы хлопцы, жиры растрясти?
Пацаны начали с ноги на ногу переминаться, затылки чесать, с ответом никто не спешил, но отвечать то надо было.
— Иван Сергеевич, так мы пока побежим, а вы уже на автобусе доедете, — попытался найти объездную дорогу Осипов. — Может это… мы с вами вместе на автобусе поедем? Ну чтобы вы нас не ждали, время попусту не теряли…
— Отличное предложение, Осипов, и где ты раньше был, вот бы мне твою голову на плечи! — я поднял большой палец, но следом немного пыл и возрождающуюся надежду остудил. — Может и поедете, но не в этот раз.
Понимая, что пацанам совсем уж не нравится моя задумка, я как всякий честный и порядочный тренер, предложил варианты.
— Есть такие кто отказаться хочет? Может, у кого голова, у кого жопа болит? Все инвалиды, немощи, неженки — вперёд шаг сделайте те, кто бежать в Тарасовку отказывается.
Пацаны замерли. Я знал, что каждый из присутствующих с удовольствием откажется от пробежки, но они отчего-то не спешили этого делать. Думали, что предложение с подвохом, на это мозгов у них хватило.
— Иван Сергеевич, а что будет если отказаться? — спросил Прокофьев.
— Ты что ли отказаться хочешь?
— Ну не я, просто интересно для пацанов узнать какие у нас варианты есть, вот справки и навожу, — замялся Прокофьев.
— Дорогой мой, я не справочная, чтобы справки наводить. Ты откажись и узнаешь, — ответил я. — Шаг вперед делай, я же сказал, кто бежать не хочет, делает шаг.
Прокофьев не сдвинулся с места, как не сдвинулись с места и остальные пацаны.
— Иван Сергеич все жёстко как-то тринадцать километров бежать… — снова попытался Осипов.
— Футболисты за матч пробегают в среднем более десяти километров, поэтому если в футбол хотите играть, то будьте так добры. А спорить будете — обратно точно также побежите, только уже в форме спартаковской. Ну а позорить ромб — нельзя, поэтому с дистанции никто не сходит.
— Вы нам форму выдадите, Иван Сергеевич.
— Вы что думали, просто так бежать, — наконец, сжалился я. — Каждый кто добежит будет достоин на футбольном поле команду нашу представлять и получит футболку.
— Ух ты! Мы будем называться «Спартак»? — обрадовались парни.
— Не «Торпедо» уж точно, спартаковцы мы и команда у нас будет красно-белая, — подтвердил я.
Баграмян долго думал, что сказать, хотя я видел, что ему не терпится высказаться. Даже руку поднял.
— Жги, Миша, настало твое время, — кивнул я.
— Иван Сергеевич, а что делать тем,
