Наташа. Фильм получился, как мне кажется, красивый. Его показали 1 января 2000 года и прервали лишь на сообщение президента Ельцина о том, что он уходит в отставку. Это надо же, чтобы так совпало: Ельцин выступил, и – опять «Алиса в Стране чудес»! Прервали фильм, кстати, на том, что Игорь, он же Волшебник, выезжает из-за кулис. Ветер, цветы у него при движении появляются… Борис Николаевич выбрал для отречения хороший кусок в спектакле.
Эту главу мы посвящаем близким нам людям, тем, кто помогал нам в жизни, творчестве, работе. Тем, у кого мы учились, кому признательны и обязаны. Конечно, обо всех не расскажешь, но все же есть имена, не упомянуть которые мы не имеем права.
Наташа Даббади
Игорь. Наталья Александровна Даббади, когда я с ней познакомился, звалась Наташей Волковой. Коренная ленинградка, профессиональная балерина, танцевала в известных коллективах. Насколько я помню, она работала у Якобсона в «Хореографических миниатюрах» (знаменитый в семидесятых ленинградский балет). Еще балериной она встретила человека, француза. Он специалист по русской литературе. Они полюбили друг друга.
Наташа. Сама Наталья Александровна говорила: «Я не заметила, как оказалась замужем за Дени». Он удивительно цельный человек, всегда знает, что ему нужно. А она натура творческая, когда с ней начинаешь общаться, забываешь о времени, забываешь, где находишься. Я помню, что после тренировки, дико уставшая и в жутком состоянии, я, встретив Наталью Александровну, вдруг забыла обо всем. Вокруг нее какая-то благость.
А Дени милейший человек. Очень интеллигентный, очень умный. Он только что во Франции выпустил роман. Но продолжает преподавать. Они уже лет двадцать вместе, а она до сих пор говорит: «Это было так для меня странно…» Она по натуре очень сильный человек, но тут, говорит, меня обвели вокруг пальца. Как подтверждение их крепкого союза – двое детей, Мария и Иван, которые родились в России. И жили Даббади на Васильевском острове на улице Кораблестроителей, наверное, десять лет после своей свадьбы. А потом уехали во Францию, там у них в предместье Парижа свой дом. В этом доме, внизу, в подвале, – балетный класс, где станок, зеркало, все, что полагается. Наталья Александровна преподает дома хореографию и дает уроки балетного мастерства.
Один из наших с Андреем номеров был поставлен в этом зале. Мы тогда приехали в Париж помочь в тренировках французским фигуристам, но в то же время нам самим требовалось поставить номер для профессионального чемпионата мира. Это именно тот смешной вальс, о котором мы уже рассказывали. Временем на льду мы особо не располагали и «раскидали» танец на полу, в подвале у Натальи Александровны.
Игорь. Сейчас Наташа дает уроки французским девочкам и мальчикам. Готовит их к поступлению в балетные училища, у нее замечательная репутация. Еще недавно она входила как хореограф в сборную команду Франции и вела в ней все ведущие пары, включая Софи Маньот и Паскаля Лаванши. Делала программы известному одиночнику Канделеро. Его программа – знаменитый «Крестный отец» – Наташино изобретение. С этой программой он, кстати, вышел в люди, благодаря ей стал знаменит. Наташа помогала и знаменитой французской черной фигуристке Сурие Бонали.
До отъезда во Францию Наташа работала со мной. Я первый ее фигурист. Она пришла по приглашению Овчинникова на смену Тогунову С Тогуновым мы прекрасно работали, но с ним больше одной программы не сделаешь, настолько он экстравагантен, точнее – однообразно экстравагантен. Наташа уже успела немного поработать с Юрой, поставила ему последнюю программу и попыталась Юрину пластику, то есть «ломаные» руки, какие-то непонятные забросы, переносить мне. Я же хотел, чтобы в программах отражался характер моего героя, чтобы люди понимали, что я им хочу рассказать через движение. Наташа предлагала абстрактную пластику, может быть, очень красивую, но не мою. Балетмейстером она оказалась талантливым, потом и Мишин много с ней работал, и Тарасова. Но это потом, а пока меня коробили непонятные руки, раздражали невнятные движения. У нас с Наташей состоялась долгая, почти часовая беседа. Объясняла и какие упражнения необходимо делать дома, чтобы быть более растянутым, более пластичным. Несколько уроков она мне дала и в зале. В конце концов мы вышли на лед и начали работать вместе.
Последняя моя программа в спорте сделана вместе с ней. Называлась она «Человек с тысячью масок» – всего раз я ее показал. У Наташи я и нашел тот синтез, о котором мечтал: классические балетные движения в сочетании с якобсоновской современной хореографией. С ней было очень легко, она – один из немногих хореографов, которые давали возможность исполнителю самостоятельно развивать свою идею. Наташа абсолютно не знала льда, могла сказать: «Прыгни с пятки» или «Скользи поперек». Эти «крылатые фразы» мы до сих пор вспоминаем, но уже со смехом. Обычно она за бортом скакала как сумасшедшая. Наташа небольшого роста, и если она что-то показывала, а ты едешь от центра катка, то видна над бортом только ее макушка. Она кричит: «Ну как?», я в ответ: «Чего?» – «Я же тебе показала!» – «А я вас не видел». Она: «Ой, а я уже забыла, что показала». Наташа моментально забывала придуманные движения, но буквально фонтанировала идеями. За ней полагалось внимательно следить и схватывать все на лету.
Когда я решил сделать «Чаплина», первую большую постановку, я пригласил Наташу Даббади, она еще жила в Ленинграде, шел 1986 год. Вот тогда у нас, как говорится, душа развернулась. Не знаю, как она, я же был в восторге. Столько хохм, столько приколов. Девяносто девять процентов работы улетало мимо, потому что мы с наслаждением вдвоем плясали, а все артисты недоуменно на нас смотрели, не понимая, что им нужно делать. Мы все же нашли в себе силы и остановили этот бедлам, начали постепенно заниматься конкретно постановкой. Но сначала мы буквально купались в свободе. Какой кайф, что мы можем ставить, что хотим! И никто нам ничего не скажет, никакой Писеев не запретит, никакой Спорткомитет не отрубит, и никакие оценки нам за это арбитры ставить не будут. Оттого и было нам так весело. Оттого и получился легкий спектакль. Музыка почти вся из фильмов Чаплина, немного мелодий Леонида Чижика, знаменитого джазиста. Что-то из «Брейк-данса» Херби Хенкока. Да, «Цветочница» у нас была поставлена на музыку Гершвина.
Мы еще несколько раз встречались на больших спектаклях. Следующая постановка, похоже, говорит о том, что какие-то небольшие финансы у нас появились. Мы пригласили Наташу на постановку «Распутина» уже из Франции. Первый спектакль, который ставился на Андрея Букина, он только-только пришел в театр. Правда, до «Распутина» мы сделали спектакль в память о Владимире Высоцком, но так нигде его и не показали. В тот год, когда мы собирались его выпускать, вдруг все стали снимать о нем передачи, писать книги, ставить спектакли. Я помню, только мы закончили постановку, и вдруг – Владимир Высоцкий в одном театре, во втором, в третьем, в четвертом. Понимая, что в такой тусовке я выгляжу конъюнктурщиком, я отказался от спектакля, оставив из него несколько номеров в дивертисменте.
Но самое забавное, и это в духе Натальи Александровны Волковой-Даббади, она создала мне прочную профессиональную славу (правда, об этом мало кто знает). Впервые в жизни спектакль, поставленный на льду, был перенесен на сцену. Называлась наша несыгранная премьера «На краю» (традиционное название, по-моему, у многих так назывались статьи и фильмы), и после того как я решил, что мы этот спектакль не выпускаем, Наташа приехала в Ленинград в Кировский театр (тогда еще Кировский, а не Мариинский) и перенесла на сцену все, что сделала на льду. Более того, этот спектакль сняли, и выпустили фильм, не помню уже, с каким названием, и я, очень довольный, смотрел, как то, что мы катали на льду, оказалось танцем на сцене.
В то время я, конечно, даже и не знал про фильм «Белые ночи» с Барышниковым, а Наталья Александровна, возможно, во Франции уже его посмотрела. Поэтому все проезды на коленях, которые демонстрировал Барышников, оказались и в моей партии. Я-то думал, как гениально, как впечатляет, и только потом узнал, что это уже повтор. А может, я не прав. Нередко одна и та же идея приходит в голову разным людям.
Наташа. Когда Наталья Александровна вместе с Игорем начали работать над «Высоцким», я только-только пришла в театр. И получилось, все то, что придумывалось в «Высоцком», пробовалось на мне и делалось на меня одну. В спектакль ввели номер под песню, которую пела Марина Влади. Единственная песня не в исполнении Высоцкого. Влади пела его «Беду»: «Я несла свою беду по весеннему по льду». И после того как я уже сто лет распрощалась с одиночным катанием, я вдруг оказалась на льду одна. Вокруг меня кружилось семь мужиков, и они надо мной, по задумке постановщика, смеялись. Так Наташа задумала: женщина мучается в этой жизни, а мужики только ржут. Трагический номер, мне он ужасно нравился, хотя, возможно, и не выглядел технически сложным. Но для меня самым необычным оказалось то, что я одна, не в паре. Тогда же я впервые попробовала кататься с другим партнером.
