В этот день, утром, ко мне подошел Огура, который был таким же инструктором, как я, и сказал: "Рояма, будь поосторожнее с этим голландцем Калленбахом. Он мне вчера предложил провести с ним поединок, так я еле жив остался". После чего он немного рассказал о технике Калленбаха. По словам Огуры, Калленбах обладал скоростью, никак не соответствующей размерам его тела, к тому же, очень рыхлого. В общем, подступиться к нему было практически невозможно. Огура сказал, что Калленбах приехал в Японию, чтобы провести спарринги со всеми черными поясами. И действительно, после приезда к нам в школу он подходил к каждому и предлагал поединок.
Тогда я был в полной форме и уверенности у меня было, хоть отбавляй. Я уже и сам подумывал: "Может мне первому предложить ему поспарринговать". Но этот рассказ меня несколько озадачил, я даже не мог скрыть своего беспокойства. И вдруг совершенно неожиданно для меня он сам предложил поединок. Но, в общем, я уже был к этому готов и тут же согласился.
В зале на втором этаже утренняя тренировка уже' закончилась, но человек десять бойцов еще продолжали тренироваться самостоятельно. Они не обращали на нас внимания. Я подумал — не стоит им мешать — и решил провести спарринг в зале на первом этаже. Вероятно, это "не стоит им мешать" неплохо звучит, но тогда у меня в голове промелькнула мысль, а вдруг я инструктор, купающийся в лучах славы, предстану перед всеми в неприглядном виде. Скорее всего, поэтому я и выбрал зал на первом этаже. Итак, мы спустились на первый этаж, заперли дверь и остались один на один.
С первого взгляда уже было понятно, что сейчас начнется смертельная схватка и ограничений по времени не будет. С момента моего поступления в Кёкусинкай прошло четыре года. Я был вышколен многочисленными наставниками и учителями и прошел через многие испытания, имел непоколебимую уверенность в своих силах и закаленный дух. Но настоящие испытания должны были начаться именно сейчас. С этого момента наступала новая фаза для воина, посвятившего всю жизнь каратэ.
То, что я сейчас собой представляю, — результат того поединка. Он глубоко врезался в мою память. Вероятно, эти воспоминания останутся со мной на всю жизнь, пока я буду заниматься каратэ.
Итак, оставшись вдвоем, мы поклонились алтарю в углу зала и стали в стойки. Как я уже говорил раньше, моим коньком были левый и правый мавасигэри в голову и удар в пах (кинтэкигэри). Но как только мы приняли исходную позицию, мне стало не по себе. У Калленбаха рост был 190 сантиметров, он и так выглядел больше обычных людей, а в форме он вообще казался великаном, головой касающимся туч. Что тут говорить об ударе ногой в голову! Да если бы я и подпрыгнул, то не смог бы даже рукой достать до его лица. К тому же паховая область была крепко-накрепко закрыта толстыми ляжками. Я тогда подумал, что по сравнению с ним выгляжу цикадой, сидящей на огромном дереве.
Начался спарринг. Минут через пять, десять с меня уже градом катил пот. Холодный пот. Тогда я впервые узнал, что это такое.
Калленбах, прикрывая лицо и пах, подходил все ближе и ближе. Я потихоньку отступал назад и вскоре оказался прижатым к стене зала. И тут я понял, что дальше отступать некуда. Я решил атаковать. Это был отчаянный шаг. В такой ситуации уже было понятно, что моя атака не окажет на моего противника никакого действия. Ни удары ногами, ни удары руками не давали эффекта. Более того, он постоянно наносил мне удары ногой из кокуцу-дачи, от которых я далеко отлетал назад. Его обе руки постоянно работали, нанося прямые удары сэйкэн-дзуки, эти движения были похожи на работу поршней огромной машины.
Скорость его движений действительно была несоизмерима с размерами его тела. Я для него был просто мешком с песком. С каждой его атакой мне все труднее становилось дышать. Я уже не мог стоять на ногах.
Я перестал что-либо соображать и впал в отчаяние. Моя техника не давала никакого эффекта. Тогда я нагнул голову и отчаянно бросился на него. Мы начали бороться. Но я не учел одного, мой противник имел то ли третий, то ли четвертый дан по дзюдо. Он легонько подцепил меня за ногу, я взлетел, как пушинка и, описав в воздухе круг, шлепнулся на пол, а Калленбах перешел на борьбу в партере. На меня сверху упала туша весом более 100 килограммов. Я просто ерзал под ним и мне больше ничего не оставалось, как сказать: "Маитта" — сдаюсь.
Так повторялось несколько раз. За это время я сдавался раза три или четыре, уже совершенно не чувствовал своего тела и чуть ли не терял сознания. От этих падений у меня так перехватывало дыхание, что я чуть не задыхался. Тело стало совсем чужим, я оказался в совершенно безвыходном положении. Куда делась моя уверенность обладателя второго дана по Кёкусин-каратэ и тщеславие инструктора штаб-квартиры. С каждым падением на пол и самоуверенность, и тщеславие, кружась, падали на пол вместе с пылью.
Однако, к моему удивлению, через некоторое время это меня совершенно перестало беспокоить. Я стал ко всему безразличен. Даже страх смерти покинул меня. И именно в этот момент раздался голос кого-то из служащих Кёкусинкай: "Рояма-сан, Вас зовет к себе Учитель Ояма". На этом наша борьба закончилась. Я уже не помню, по какому поводу меня вызвал к себе Учитель. Вернее не "не помню", а просто после боя с Калленбахом у меня голова совершенно не работала, и я абсолютно не понимал, что мне говорит Учитель.
После разговора с Оямой я немного пришел в себя, и тогда у меня сами собой потекли слезы. Это были слезы позора и слезы от чувства поражения, слезы от полного разочарования в себе. Силы покинули меня, я не мог даже стоять на ногах. Мое сознание было затуманено, я совершенно не понимал, где я и что со мной происходит. В моей голове, как в калейдоскопе, просто что-то вращалось и вращалось.
После поступления в Кёкусинкай я прошел через разные испытания, отточил технику, закалил дух. Я был совершенно уверен в себе. Но этот бой до основания разрушил и мои понятия о каратэ, и мою абсолютную уверенность в себе. Все это в один миг стало лопаться, как мыльные пузыри — бах, бах, бах…
После этого случая перед глазами у меня стала черная стена. Мне уже ничего не хотелось. Я даже не мог есть. Каждый раз, когда я вспоминал об этом бое, по моему телу пробегала дрожь. Чем больше об этом думал, тем хуже мне становилось. Я совершенно потерял интерес к жизни, я просто проваливался и проваливался в бездонную пропасть. Тогда я много раз думал, что с этим горем не может сравниться даже несчастная любовь.
В таком состоянии я находился примерно месяц. Но что удивительно, время уносит все. Боль моя начала потихоньку проходить, и я немного воспрял духом. В один из таких дней я решил полностью пересмотреть внутреннее состояние и то, как я до этого занимался. Но чем больше я анализировал, тем меньше понимал. Мне стало казаться, что весь мой путь, пройденный до этого, был одной большой ошибкой. Вот тогда-то и встал вопрос: "Так, все-таки, что же такое каратэ?"
Я изучаю каратэ вот уже 18 лет. Сейчас я понимаю, как долог был этот путь тяжелых испытаний, но вместе с тем, мне кажется, что это время пролетело как один миг. Чем же я занимался все эти 18 лет? Я стремился к силе. Меня влекла сила. Это был долгий процесс поисков истинной силы и попыток ее осознания. И все эти долгие годы, все эти 18 лет были направлены только на это, и все вытекает отсюда.
Я не намерен в этой книге излагать теорию жизни. Я просто хочу сказать о том, что даже небольшой человек все же может одним ударом убить крупного мужчину, в несколько раз больше его самого; о том, что с годами можно достичь мастерства и продолжать совершенствоваться дальше. В этом и состоит очарование каратэ, нет, не каратэ, а Будо — пути воина. До конца посвятить себя учению. Конечно, процесс постижения пути весьма труден. Идущему этим путем может даже придется претерпеть такие испытания, что и представить себе нельзя. Однако учение само по себе — это не только страдания, важно в нем найти удовольствие, мечту, надежду, и продолжать, продолжать. Для этого нужно иметь конкретную цель, искать и верить.
Я думаю, что любой человек начинает учиться, потому что ему это нравится. Вероятно, существуют люди, которые начинают и по другой причине. Но так или иначе, одного интереса и любопытства недостаточно для того, что бы продолжать. Можно прозаниматься два или три года, а потом бросить, и в результате ничего не останется. Мотивы становления на этот путь могут быть разными, но самое главное — это твердо верить в себя, и все усилия направлять на достижение цели.
Сейчас для нас важно не узнавать, а приобретать, получать не поверхностные знания, а постигать. Не кажется ли вам, что это является общим принципом для любого пути?
