В общем, жизнь шла своим ходом. После окончания педагогического института Татьяна пошла работать в ту же школу, где когда-то училась сама. Я поступил в аспирантуру. Родился первенец, Слава. Обычно, гуляя с коляской, я обдумывал сюжеты будущей диссертации.
Определиться с темой диссертации мне помог М.Д. Товаровский. Именно он переориентировал мои научные интересы с футбола на хоккей:
– У нас все о футболе пишут, сто диссертаций уже защищено, ваша будет сто первой. А между прочим, один мой друг ждет не дождется толковых научных работ по хоккею. Вы, Вячеслав Иванович, с хоккеем в каких отношениях?
– Играл за вторую сборную института. А кто этот ваш друг и что конкретно ему надо?
Михаил Давидович хитро сощурился:
– Он у нас в школе тренеров учился и сейчас вроде кого-то тренирует. Тарасов его фамилия, Анатолий Владимирович.
Он ушел в свой кабинет к трезвонившему телефону, а я еще долго стоял с раскрытым ртом. Слышал ли я о Тарасове? Это почти то же самое, что спросить, слышал ли я о Пушкине.
В первые послевоенные годы Тарасов играл за ВВС М ВО, потом перешел в армейскую команду (тогда она называлась ЦДКА) и играл там вместе со своим братом Юрием и Всеволодом Бобровым. Армейский вратарь тех лет Григорий Мкртчян рассказывал, что в I947 году, когда встал вопрос, кого назначить тренером команды ВВС МВО, именно В. Бобров подал идею: «Назначьте Тарасова, он все равно в хоккей играть не умеет». Фраза эта стала легендарной. Через год А. В. Тарасов возглавил армейских хоккеистов, потом и сборную. Под его руководством сборная СССР становилась чемпионом три Олимпиады подряд (1964, 1968, 1972), выигрывала первенства мира с 1963 по 1971 год. Анатолий Владимирович написал несколько методических пособи»!, одно из которых – «Поточный метод тренировок в хоккее» – стало настольной книгой для тренеров и игроков.
А.В. Тарасов олицетворял победы бессменного чемпиона страны – ЦСКА, триумфы нашей сборной. Я подумал: «Неужели этот умный, фанатично преданный своему делу человек чего-то не знает в своем деле? Неужели ему нужна какая-то помощь?»
Прошло какое-то время, может быть, недели две-три. Мы возвращались после занятий, когда позвонил Михаил Давидович:
– Колосков, зайдите.
Захожу и вижу в его кабинете великого Тарасова! Он пожал мне руку. Не садясь, прохаживался но диагонали кабинета, как вдоль бортика, заговорил, обращаясь ко мне на «ты», но в этом не было ничего обидного. Мне это даже импонировало, я чувствовал, что он хотел вести наш разговор как бы на равных.
– Понимаешь, Колосков, что меня интересует? Роль биологических ритмов в жизни человека вообще и спортсмена в частности. Вот команда: играет, играет, на взлете, равных ей нет. А потом – бац, и сдыхает! И обиднее всего, когда это случается в канун самых ответственных матчей!
– У производственников есть такой термин – усталость металла, – сказал Товаровский.
Тарасов живо повернулся к нему.
– Понимаю, к чему ты это говоришь. Мы не боги, мы не всесильны. Но можно ли управлять, – он прочертил пальцем по воздуху синусоиду, – вот этими самыми всплесками спада и активности, а? Можно ли делать так, чтобы пик формы отдельного игрока и команды в целом пришелся на тот период, который нам нужен?
Постановка вопроса была для меня неожиданной, я не сразу нашелся что ответить Тарасову. Анатолию Владимировичу это не понравилось.
– Не люблю молчунов! Говори четко и ясно, берешься за эту тему или нет?
У меня вырвалось, кажется, помимо моей воли:
– Молчание – знак согласия.
Тарасов засмеялся.
– Тогда другое дело! – И перешел к подробностям. – У меня собрана кое-какая статистика, есть свои наработки, только все надо систематизировать и вычленить закономерности. Я бы так сказал – общий знаменатель. В общем, не совсем с нуля начнешь. По рукам, да?
Анатолий Владимирович, все так же стоя, залпом допил чай, распрощался и быстро вышел из кабинета.
– Детали тут сами уточняйте, у меня на них времени совсем нет!
М.Д. Товаровский, видя мою растерянность, спросил:
– Ты помнишь Льва Павловича Матвеева, который читал лекции в школе молодых ученых?
– Кто же Матвеева не знает? Доктор педагогических наук, профессор, автор монографии о тренировочном процессе в подготовительный, соревновательный и переходный периоды. Его труд – основа нашей преподавательской деятельности.
Михаил Давидович кивнул:
– Правильно. Пользуясь именно его методиками и разработками, показывал свои мировые рекорды штангист Юрий Власов. Ими пользуется тренер амстердамского «Аякса» Штефан Ковач. Я хочу попросить его стать твоим научным руководителем.
Дома я поделился новостью с Татьяной. Тут же взяв чистый листок, набросал примерный перечень дисциплин, которые предстояло освоить: физику тела, анатомию, химические процессы, происходящие в организме, психологию, математический анализ! Одного листка оказалось мало.
– Страшно браться? – спросила Татьяна.
– Страшно интересно, – ответил я. – Думаю, что осилю!
Выбирая тему своего исследования, я опирался на помощь коллег. В последние два-три года в ГЦоЛИФКе собралась плеяда молодых и талантливейших ученых: биофизиков, кибернетиков, математиков, биохимиков.
На кафедре физиологии стал работать профессор А.Н. Гуминский, труды которого знала вся Европа, на кафедре биохимии – ученый с мировым именем Н.И. Волков. Математическими формами исследования в теории спорта занимался профессор В.М. Зациорский, крупным специалистом в исследованиях скоростно-силовой подготовки спортсменов зарекомендовал себя Ю.В. Верхошанский, новые, нестандартные идеи высказывал физиолог В.В. Михайлов.
К сожалению, в конце восьмидесятых знания этих и многих других ученых оказались невостребованными, и они, желая остаться в профессии, просто вынуждены были покинуть Россию. Их с радостью приняли в странах, достижениям которых в спорте мы вынуждены сегодня смотреть в спину. А тогда ведущие специалисты согласились стать моими научными консультантами. Диссертацию свою назвал «Исследование условий сохранения высокой игровой работоспособности в длительном соревновательном периоде на примере хоккея». Экспериментальной базой стал клуб ЦСКА – основа сборной команды Советского Союза.
В первый раз в старое здание базы, расположенное в Архангельском (здесь размещалась когда-то конюшня, поэтому к армейцам и прикрепилась шутливая кличка «кони»), я приехал с А. В. Тарасовым. Он познакомил меня со знаменитыми своими подопечными, чьи имена хорошо были известны не только у нас в стране, но и в Европе, США, Канаде.
– Это свой человек, – сказал он, указывая на меня. – Признаюсь, чистых теоретиков не жалую. У Колоскова ноги поломаны на футбольном поле, по шайбе он бить умеет, а главное – есть свежие идеи в голове. Я с ними ознакомился, согласился. Будем эти идеи совместно воплощать в жизнь. Считайте Колоскова одним из нас. Думаю, споемся.
Я определился в методиках своих научных исследований, когда появилась информация о проведении серии встреч между советскими и канадскими хоккеистами.
Для нас это была сенсация. Тогда считалось, что лучший хоккей в мире – канадский. На мировых первенствах, Олимпийских играх за «кленовые листья» играли любители и, как правило, одерживали победы. Что касается профи, они казались непобедимыми.
К первым матчам с канадскими профессионалами готовились не только игроки и тренеры. При Спорткомитете была организована научная группа во главе с известным советским математиком (он был преданнейшим болельщиком «Спартака») академиком Станиславом Сергеевичем Шаталиным. В эту группу пригласили и меня. Практической работой занимался мой коллега по кафедре футбола и хоккея доцент Ю.В. Королев, ныне он вице-президент Федерации хоккея России, один из лучших спортивных методистов нашего времени. Нам было поручено анализировать игры канадцев. Предстояло вести сравнительный учет тактико-технических характеристик встреч: кто больше выигрывает вбрасываний, сколько шайб заброшено из-за синей линии, на добивании, кто и как играет на перехватах, как часто атакуют защитники.
В первой серии встреч с канадскими профи наши ребята развеяли миф об их непобедимости. Вместе с тем стало ясно, что предстоит еще многому у них научиться. Канадцы лучше играли на пятачке, мощнее и чаще бросали по воротам, почти всегда выигрывали вбрасывания, зачастую «брали» нас силовым давлением.
Главной задачей научной группы стала разработка научных рекомендаций по организации тренировочного процесса. Участие в этой работе позволило мне конкретизировать задачи моего научного исследования. Мне надо было выяснить, какие энергозатраты несет спортсмен при той или иной физической нагрузке, как они согласуются с предельными возможностями организма.
