ДЕБОРА: Мы говорили о Бьянке.
ДЖАННИ: Почему тебя так интересует знать все подробно о Бьянке? Может, ты как-то идентифицируешь себя с ней?
ДЕБОРА: Как ты скучен, Джанни, со своим психоанализом.
ДЖАННИ: Что же касается Бьянки, мне особенно нечего добавить к уже ранее сказанному. Когда я уходил от нее, я испытывал такое чувство, словно у меня гора свалилась с плеч. Я снова почувствовал себя свободным, и, представленным самому себе. Снова вдохнул воздух полной грудью.
ДЕБОРА: Представленным самому себе и своим орхидеям.
ДЖАННИ: Да. И своим орхидеям.
ДЕБОРА: Не выношу запаха орхидеи.
ДЖАННИ: Ты мне это уже говорила. Но я уверен, что это не так. Когда ты придешь посмотреть мой дом, я тебе обязательно подарю орхидеи.
ДЕБОРА: Не приду. Нет времени. Хочу уехать отсюда. Страшно устала от этого места.
ДЖАННИ: Ты повторяешь все время одни и те же фразы. Словно заезженная пластинка. Нет денег. Хочу уехать. Не выношу орхидей. Ты скучная.
ДЕБОРА: Меня это совершенно не интересует, скучная ли я для тебя или нет.
ДЖАННИ: Еще как интересует. Ты ничуть не хочешь, чтобы я находил тебя скучной. Ты хочешь, чтобы я находил тебя приятной. Я и нахожу тебя очень приятной, но одновременно и скучной. Но ты являешь собой тот тип скучной женщины, который мне нравится и заставляет меня волноваться. Странно, знаешь, у меня такое ощущение, словно я тебя знаю уже давно. Ты такая приятная, миниатюрная, грациозная. Иногда твое лицо принимает злое, неприятное выражение и ты говоришь всякие гадости. Но и это тоже заставляет меня волноваться. Все женщины доставляют мне одни только переживания. Я чувствую себя хорошо только тогда, когда остаюсь один.
ДЕБОРА: Никто не чувствует себя хорошо, когда остается один.
Входит Марко.
МАРКО: Вот. Мы купили хлеба, ветчины, сыра, вина. Бетта пошла за лодкой. Тебя зовут к телефону, Джанни. Зайди в дом к фармацевту. Это междугородний звонок.
Джанни удаляется.
МАРКО: О чем вы разговаривали, когда я вошел?
ДЕБОРА: Да, так. Ни о чем.
МАРКО: Как это ни о чем? О чем-то вы разговаривали. У тебя какой-то странный вид, Дебора. Тебе не здоровится?
ДЕБОРА: У меня в голове сплошная каша. Где мой купальник? Не могу найти его. Жуткий беспорядок.
МАРКО: Ты, наверно, его забыла в «Античной Японии». Если не найдешь купальник, что ты собираешься делать?
ДЕБОРА: Куплю себе другой.
МАРКО: Где? Я не видел здесь магазинов, торгующих купальниками. Есть только один супермаркет. Там продают веревки, пластик, гвозди. Никаких купальников я там не видел.
Входит Джанни.
ДЖАННИ: Звонил Альвизе. Бьянка умерла.
ДЕБОРА: Что? Умерла?
ДЖАННИ: Да. У нее был сердечный приступ. Она умерла.
ЗАНАВЕС
В комнате находится одна Дебора. Затем появляются Марко и Джанни.
МАРКО: Вот и я, Дебора. Купил тарелки, похожие на те, что мы разбили. За эти несколько дней мы побили кучу тарелок.
ДЕБОРА: Ты мог их и не покупать. Эта чертовка, жена фармацевта, содрала с нас хорошенькую сумму денег. А, холодильник, как ты знаешь, у них вообще никогда не работал.
МАРКО: Но она мне вернула назад двадцать тысяч лир. Мы к ней ходили вместе с Джанни. Ему удалось убедить ее.
ДЕБОРА: Спасибо и за это. Те несколько дней, что мы прожили у нее, нам стоили пятьдесят тысяч лир. Даже номер-люкс в гостинице стоит дешевле.
ДЖАННИ: Прекращай говорить о деньгах. Ты становишься неприятной, когда говоришь о деньгах. Если ты перестанешь думать о них, кто знает, может в один прекрасный день, они польются на вас как вода из ведра.
ДЕБОРА: Не верю я этому, пока что на нас, если, что и льется, так это дождь. У нашей машины «сэйченто» образовалась огромная дыра в капоте.
МАРКО: Но сегодня нет дождя. Стоит великолепная солнечная погода.
ДЕБОРА: Не считая уже других расходов. Пластиковой занавески, которую ты так и не повесил.
МАРКО: Пластиковая занавеска может нам понадобиться всегда. Мы ее повесим в нашем будущем доме. Рано или поздно, но мы будем иметь наш дом.
ДЕБОРА: Только где?
МАРКО: Не знаю. Может, там, где найду себе работу. Я написал во Флоренцию некоторым знакомым моей матери. У них завод по выпуску шариковых авторучек.
ДЕБОРА: Во Флоренцию?
МАРКО: Да, во Флоренцию. Однако мы можем туда не ехать тотчас же. Мы могли бы, если это тебе доставит удовольствие, в начале погостить у твоей сестры.
ДЕБОРА: Сейчас ничто не может мне доставить удовольствия. Я чувствую себя ужасно несчастной.
МАРКО: Ты говорила, что хочешь побыть среди спокойных людей. Твоя сестра как раз такая спокойная. Глупая, но спокойная.
ДЕБОРА: Не такая уж она глупая, как тебе кажется. Однако я не хочу ехать к ней именно сейчас. Я это говорила, но это неправда. Мало ли, что можно сказать. Мне не хочется уезжать отсюда. Я уже привыкла к этому месту. И вообще, я ко всему очень быстро привыкаю.
ДЖАННИ: Не уезжайте. Останьтесь еще здесь. На несколько дней. Прошу вас.
ДЕБОРА: Марко хочет ехать. Он так решил. Я никогда не оспариваю его решений. Я покорная.
ДЖАННИ: Покорная и вредная.
ДЕБОРА: Почему это я вредная? Разве, я вредная?
ДЖАННИ: Ты бываешь иногда вредная с Марко. И относишься к нему несправедливо.
ДЕБОРА: У меня, что сегодня злое выражение лица? Кислое выражение лица?
ДЖАННИ: Нет. Сегодня оно у тебя несчастливое.
ДЕБОРА: Я не хотела бы, чтобы ты запомнил меня со злым, кислым выражением лица.
ДЖАННИ: Нет, это не так. Я буду помнить твое настоящее выражение лица.
МАРКО: Дебора, хотел тебе сказать, что вчера сюда вернулся Альвизе. Бьянку похоронили в Риме. Бетта говорит, что ему страшно хочется увидеться со мной. Он сейчас буквально убит горем. Я тоже не чувствую себя достаточно хорошо. Я не видел его уже много лет. У меня слова застревают в горле. Какая странная судьба. Надо же нам было оказаться здесь именно в те дни, когда умирала Бьянка. Если бы мне казалось, что я в состоянии чем-нибудь помочь ему, поднять его дух, я бы охотно встретился с ним, выполнил бы свой долг, не задумываясь, пошел бы к нему, чего бы мне это не стоило. Но я чувствую себя совершенно разбитым. Страшно потрясенным. Что бы я мог ему сказать в таком состоянии? Какие бы я нашел для него слова?
Раздается стук в дверь. После чего появляется Бетта.
БЕТТА: Я вам принесла термос с кофе. Кофе горячее, как кипяток. Вы его выпьете в дороге. Кроме того, Марко, я тебе принесла электрическую бритву. Это тебе подарок от Альвизе. Он говорит, что помнит, как ты брился лезвиями, и, что у тебя от них всегда оставались многочисленные порезы на лице.
ДЕБОРА: В Риме. На улице Виа Панисперна. Когда вы пели песню о поросятах.
МАРКО: Спасибо. Бритва просто прелесть. Передай ему, что я за нее ему очень благодарен.
БЕТТА: Кроме того, он просил передать вам также эту фотографию Бьянки. Этому снимку уже несколько лет. Здесь она снялась, когда еще была красивой. Она тут с ребенком. Еще до того, как они его отдали в колледж.
МАРКО: До чего же она здесь красивая.
БЕТТА: Альвизе просит вас простить его. Ему очень жаль, что вы уже уезжаете. Он вам обязательно напишет. В этот момент он, можно сказать, никого не хочет видеть. Кроме меня и Джанни. Вчера вечером мы пробыли у него до поздней ночи. Он и Джанни играли в шахматы.
ДЕБОРА: Ты, как, Джанни? Не чувствуешь ли ты за собой вины? Тебя не мучают угрызения совести, когда ты находишься в компании с Альвизе? Когда играешь с ним в шахматы? Возможно, Бьянка не умерла бы так рано, если бы не была бы влюблена в тебя.
ДЖАННИ: Она вовсе не была влюблена в меня. Да, и умерла бы все равно. Она только искала очередного повода для своих страданий.
ДЕБОРА: Все ищут поводов для своих страданий. Я тоже их ищу. И я их нахожу, так как они всегда имеются. Это единственная штука в мире, которую можно найти тотчас же.
ДЖАННИ: Я тебе принес твою курточку. Ты вчера забыла ее у меня дома.
МАРКО: Дебора, ты вчера была в доме у Джанни?
ДЕБОРА: Да. Когда ты ездил в Анкону. К тому же, Джанни, это не курточка, а моя вязаная кофточка. Одна из моих вязаных кофточек из кашемира.
