Я ровным счетом ничего не поняла, а они смерили меня одинаково задумчивыми взглядами.
– Вы чего?
– Аделита, – хмыкнул Истон, – а ты кем хочешь быть: чайкой или пеликаном?
– Курицей! – подала голос Дарина, но Вестейн вскинул руку – и лиана обернулась еще и вокруг рта.
– Вы сейчас о чем? Вы чего… я же не умею… я обратно превращаться не умею! И говорить не смогу, я же не оборотень! Как я скажу, что я – это я и позову помощь?
– А вот так! – Вестейн ткнул пальцем в сторону моря, из которого грациозно виляя боками бодро чесала Шуша со здоровенной рыбиной в зубах. – Шушанна полетит верхом на тебе. Она–то разговаривать умеет.
– А? – Шуша от неожиданности выронила из пасти рыбу.
Дарина беззвучно ржала в лиану. Вестейн виновато развел руками, а Истон с предвкушением усмехнулся.
***
В Магополисе нас встречали тетушки, родители и аплодисменты.
Ну а несколькими часами ранее, когда в Магоморске села взъерошенная и злобная шиншилла верхом на симпатичной и грациозной чайке, морская стража принялась истово молиться всем богам сразу. Но это вовсе не потому что шиншиллы не летают на чайках, а потому что Шушанна сползла с моей спины на землю и выдала такую забористую тираду!
К счастью, у стражников оказался начальник с крепкими нервами. Шушанна была выслушана, высушена, накормлена и успокоена. На помощь Истону и Вестейну выслали сразу двух магов–драконов в сопровождении стражи для ареста Дарины.
А я улучила момент и полетала над морем. Хотелось немного побыть в шкуре дракона, ощутить полет не со стороны беспомощного пассажира, а по праву имеющего крылья существа. Довериться ветру и морю, насладиться совершенной свободой.
Короче, мне не понравилось.
Ветер дует в клюв, облака мерзкие и влажные, жопка мерзнет, в ушах все гудит, от нервов линяет хвост. А когда захотелось есть, пришлось вспоминать скудные познания о чайках. В отличие от Шушанны, грызущей все, что прибито и не прибито, у меня не было инстинктов предков, поэтому я пыталась выживать как могла. Кидалась в воду в попытках схватить какую–нибудь рыбину, нахлебалась соленой воды, испугалась, что умру чайкой во цвете лет, и мой труп даже не найдут среди прочих, и вернулась в порт, куда как раз прибыли спасенные (и одетые!) братья Винги.
Клянусь, я хотела радостно прокричать «Как я рада, что вы в порядке!», но издала такой жуткий вой, что начальник стражи заозирался в поисках нежити, напавшей на порт Магоморска.
Потом меня превратили обратно в человека, и теперь уже я сверкала голыми частями тела всем на потеху. Спасибо хоть дали плащик. И покормили, пока Истону и Вестейну в лекарском доме кололи противоядие от проклятия. Они вернулись, к слову, довольно быстро, мрачные, злобные, и отказались рассказывать, что с ними там делали. Но нет–нет недовольно потирали мягкие места, и это было так забавно!
Затем к Вестейну снова приделали кабину, загрузили в нее нас и зелье для мальчика, и мы срочным рейсом вылетели в Магополис.
В это время кто–то умудрился разболтать газетчикам о том, что недавно обвиненный в контрабанде Вестейн Винг выполняет специальный рейс для спасения жизни ребенка, а помогают ему…
Шушанна зафырчала, когда увидела газету.
– Невеста Аделита Монро, брат Истон Винг и неизвестное животное?! Это я–то неизвестное?!
– Это я–то невеста?! Откуда они это берут?!
Тетушки Марбл и Мейпл как–то странно переглянулись и отошли в сторонку.
Пришлось вызвать сопровождение, чтобы народ дал нам уйти.
– Вот так легко можно из обвиняемого превратиться в героя, – хмыкнул Истон.
Ему, кажется, было обидно, что все лавры достались Вестейну, хотя без него мы бы погибли на острове, и вряд ли кто–то когда–то нашел бы наши тела. А я просто радовалась, что братья помирились. Они оба мне нравились. И почему я считала Вестейна тираном и деспотом в самом начале?
Ах, да, потому что меня накрутила Шуша.
– Ты не хочешь стать снова человеком? – спросила я, когда наш экипаж направлялся в офис «Бла–бла–бла Маг», чтобы обсудить последние события и дождаться Вестейна.
– Не очень, – призналась подруга. – Мне нравится быть белкой. Тепло, уютно, меньше счета за воду и световую магию, все угощают вкусняшками и гладят. Сплошные плюсы.
Надо сказать, Шуша наглядно подтверждала свои слова: всю дорогу ее рассеянно почесывал Истон. Кажется, шиншилла выполняла для него роль мягкой игрушки для успокоения расшалившихся нервов, а Шушанна кайфовала под теплой и тяжелой рукой весьма интересного ей мужчины. И что тут возразишь? Был бы на его месте Вестейн – я бы тоже захотела стать хоть шиншиллой, хоть снова чайкой. Но чайкой только в том случае, если бы кто–то объяснил, как правильно есть.
Вестейн нагнал нас у самого входа в «Радужную» башню. Шеф выглядел чрезвычайно довольным собой и, похоже, успел пообщаться с прессой, потому что отжал у кого–то фирменный блокнот с логотипом «Вестник Магополиса».
Когда мы вошли в приемную, то дружно скривились.
– Фу–у–у, – пропищала Шушанна. – Что это?!
– Как будто что–то сдохло! – Истон зажал нос рукой. – Если бы твоя крыса сейчас не была с нами, я бы подумал, что она обожралась яблок и отбросила лапы.
В кабинете шефа мы увидели целую гору небольших картонных коробочек с ярким цветастым логотипом.
«Мабл и Мейпл», – прочитала я. – «Домашняя еда для нас – ерунда!».
– Это что?
– А… – Вестейн закрыл дверь. – Это мой новый бизнес. Когда твои тетушки начали беспокоиться не только о твоем замужестве, но и о желудке, я решил направить их энергию в мирное русло. И предложил открыть доставку домашней еды в офисы. Помог с помещением, разрешением и первыми закупками. Договорились, что они будут работать под крылом «Бла–бла–бла Маг», а возвращать мне долг обедами. Ну и вот… послушно возвращают.
– Ты отрядил тетушек готовить на МагСити?! – ахнула я.
– Зато они больше не пытаются тебя – как они там говорят? – жааааанить.
– Но почему–то газетам сказали, что я твоя невеста.
– Робко надеяться я им не запрещал, – логично возразил Вестейн. – Вот что, Шушанна, на сегодня ты свободна, завтра в офисе как обычно, обсудим новую стратегию. Ист, увидимся… как будет время. Дел жутко много, новый бизнес, сам понимаешь.
– Не за что, говнюк, – буркнул Истон. – Не стоит так благодарить меня за спасение твоей драконьей жопы.
– А я? Я–то могу быть свободна?
Хотя я же уволена. Надо будет узнать, мне вроде бы по закону полагается выходное пособие. Интересно, его хватит, чтобы пару недель отоспаться и немного обдумать дальнейшую жизнь? Вестейн еще обещал характеристику.
– Кстати, – Истон повернулся ко мне, – ты помнишь, что должна желание?
Желание? Я настороженно застыла. Ах да, точно! Он же обещал не сдавать меня и Шушу Весту.
– О чем это вы? Какое желание?
– Как–то обидно, не находишь? – вздохнула я. – Вестейн уже все узнал, а желание я тебе все еще должна.
– Так узнал–то он не от меня, – резонно возразил Истон. – Так что за тобой должок. Но пока расслабься, я ничего не придумал. Так, напомнил.
Я повернулась к Вестейну:
– Так мне можно идти домой?
– А я надеялся, что ты сходишь со мной на свидание.
– Сейчас?
– Если мы еще потянем, боюсь, случится что–то экстраординарное. Я превращусь в енота, Истон свергнет короля, твои тетушки отравят половину Магополиса. Идем, ты наверняка голодная, а здесь находиться больше нельзя.
И я сдалась. Отчасти потому что мне ужасно хотелось провести время с Вестейном, отчасти потому что грызло любопытство: куда он все–таки меня отведет? В «Маг–империал» для необременительной интрижки, в «Карваль» в знак серьезных намерений, или в личную и дорогущую «Библиотеку»? Вряд ли последний вариант, ему просто некогда было снять столик. Стыдно признаться, но эта мысль слегка расстроила.
Чтобы отвлечься, я спросила:
– Что будет с Дариной?
Вестейн пожал плечами.
– Ее обвиняют в контрабанде, отравлении, нападении, нарушении Кодекса Драконов. Она почти во всем созналась. Но контрабанда – слабое обвинение, она ведь не сама до этого додумалась, нашла тех, кто умело воспользовался ее связями. Думаю, заключит сделку со следствием и станет свидетелем. Отравление уже не доказать, а вот нападение – да. Но на пожизненное не тянет. Думаю, ее выкупят драконы и будут судить сами, а семья потом быстренько выдаст замуж и запретит ближайшие лет двадцать появляться среди людей. Что тоже неплохо, потому что Дарина – не преступный барон, она дура. А за это, увы, не сажают. Хотя я был бы не против, если бы ввели статью за влюбленность в моего брата.
