========== Огни Драгунской пущи. Глава II ==========
Шато де Ружмон — владелец корчмы «Изольда», подготавливал конюшню к возвращению своего единственного постояльца. Корчма носила имя покойной дочери господина де Ружмона, девочка отошла в мир иной еще в младенчестве, когда она родилась, в деревне бушевала страшная эпидемия кори. Госпожа де Ружмон не смогла справиться с горем и почила спустя пять месяцев после смерти дочери. Это были самые тяжелые месяцы в жизни Шато, но спустя больше тридцати лет боль слегка поутихла. Дела в корчме шли тяжело, зимой путников мало, а после начала нападений и местные перестали наведываться в старую «Изольду». Старик подготовил овес, налил чистой воды в поилку, насыпал свежих опилок в стойло. Со стороны Танцующего леса до Шато донесся полный ярости рёв, корчмарь шаркая по снегу поспешил в дом. Сердце старика норовило пробить грудину в своем ужасающем ритме, но все же его внимание привлекло оранжевое зарево со стороны Драгунской пущи, ночной ветер доносил легкий запах гари. Завораживающее свечение с каждой секундой становилось все больше. Еще один раскат звериного рёва вернул Шато в реальность, он влетел в дом, закрылся на все засовы и спустился в погреб, там он и собирался дождаться своего офирского гостя.
***
Стражник у крепостных ворот Син Калы, не спрашивая «кто и куда», приказал отпереть вход уже знакомому всаднику с мечом за спиной. На крупе вороного коня висела огромная морда медведя. Кровь с отсеченной головы продолжала капать, оставляя багряно-черный шлейф за спиной ведьмака. Не стенах было полно караульных, они оглядывались на Дарёна, на их лицах был трепет и облегчение. Стражники салютовали и кивками благодарили убийцу чудовищ. Ведьмак снял крюк, на котором покачивалась голова монстра, и отправился в покои наместника, его сопровождал все тот же стражник. Лицо воина озаряла искренне добродушная улыбка, демонстрирующая отсутствие целой секции зубов на нижней челюсти.
— Вы справились, мастер меча, справились. Сердечно благодарю вас, мастер. Мы слыхали звуки боя из крепости и слыхали, как резко эти звуки оборвались. Я тогда сразу понял, что ваша взяла.
— Всегда к услугам, вояка, всегда к вашим услугам. — бесстрастно ответил Дарён.
Стражник полез в поясную сумку и достал небольшой мешочек, набитый серебренниками, и протянул ведьмаку.
— Я на вас поставил немного монет и считаю своим долгом поделиться выигрышем, может такая благодарность вас впечатлит больше, — улыбка не спадала с лица стража и, к счастью, во взаимных любезностях он не нуждался. Ведьмак не стал ломать комедию и взял мошну, раз уж стражник считал, что эти деньги принадлежат Дарёну, глупо было бы с ним спорить.
Наместник крепости Илларион, по прозвищу Стальной, стоял у распахнутого окна своих покоев, поверх красного кафтана была накинута белая медвежья шуба. Блики от огня в камине красиво играли на шерсти мертвого животного. Восемь серебряных стопок, разложенные по двадцать монет лежали на массивном столе. Наместник медленно развернулся и полным задумчивого беспокойства взглядом окинул вошедшего, его взор задержался на отсеченной голове чудовища. Кровь продолжала капать пачкая каменную кладку пола.
— Брось туда, — Илларион указал на деревянную лохань справа от ведьмака, а сам сел за стол.
— Посмотри своим зорким взором в окно, ведьмин, скажи, что ты видишь?
Дарён подошел к окну. Ночное небо освещало инфернальной красотой зарево со стороны Драгунской пущи. Лес пылал. Огонь стеной раскинулся на несколько добрых верст, обнимая деревья откуда-то из глубины и очень быстро приближаясь к деревне. Ситуацию ухудшал сильнейший ветер, который словно кузнечные меха подпитывал ненасытное пламя.
— Пуща горит, я видел, когда подъезжал к крепости. Не похоже на случайный лесной пожар. — ответил ведьмак.
— Верно говоришь - не похоже… — наместник ненадолго задумался. —А что если я тебе скажу, что два мертвых стражника, осмотренных тобою днем вместе с десятником Бардо, были членами того самого пропавшего без вести отряда?
— Скажу, что нечистое это дело, государь и …
— Я не Государь, Государь в столице, а я его верный слуга, — оборвал ведьмака воевода, — ну да ладно, продолжай свою мысль, ведьмин.
— Если у пропавшего отряда было при себе что-то ценное, закрадываются мысли, что кто-то захотел себе эту ценность присвоить и инсценировать все под нападение чудовища.
— Верно, ведмин, верно… — наместник подпер грузную голову рукой и облокотился на стол. Тяжелые думы глубокими морщинами проступали на лице Иллариона, его взгляд застыл, изучая древесные узоры стола. Наконец, он откинулся на спинку кресла и вновь обратился к ведьмаку.
— Перед самым заходом солнца в стражу прибежал сын смолокура, нашел отца с перерезанным горлом, а груженная повозка бочек со смолой была украдена, — он указал рукой в сторону окна. Четкая картина складывалась в голове Дарёна и у него даже был подозреваемый. «Я не хочу в это ввязываться - у меня были другие планы, да и ведьмаки не охотники за головами, по крайней мере головами преступников» — Дарён прекрасно понимал к чему все идет, оставалось только дождаться предложения, и ведьмак надеялся, что это предложение от которого у него будет шанс отказаться.
— Послушай и не вздумай меня перебить, ведьмин. Я хочу предложить тебе контракт на сопровождение и обеспечение безопасности моей группы преследования. Если на них вздумает напасть какая бестия - я хочу чтобы с ними был профессионал, и так получилось, что ты со своими мечами стоишь тут. Со всей мразью, что ходит на двух ногах, лжет, крадет и имеет наглость называть себя человеком — мои ребята справятся сами. Они сами найдут пропавший груз и воров. По возвращении с успехом ты получишь столько серебра, сколько ты весишь, так что кормёжку в погоне лучше не пропускай, — с усмешкой закончил воевода.
«…Столько серебра, сколько ты весишь…» — после этой фразы и все остальные слова обрели смысл, выключив белый шум, который обычно включался, когда Дарёну становилось неинтересно. Нежеланное предложение превращалось в перспективу, в перспективу завязать с большаком хотя бы на несколько зим.
— У меня плохое предчувствие по поводу всего этого. Я благодарен твоему предложению, но не могу не заметить, что награда слишком велика, что же это за груз?
Густые с серебряной сединой брови Иллариона нахмурились, янтарные орлиные глаза сверлили ведьмака. — Что-то куда более ценное чем твоя награда, а главное, от этого зависит моя честь и жизнь, — наместнику явно не хотелось рассказывать всего и своими вопросами Дарён испытывал терпение Стального Иллариона. — Ты получишь награду не из казны, а из моих личных запасов и, чтобы ты не думал, что ты какой-то особенный такую же награду получит каждый в вашем отряде, можешь потом спросить у бойцов. Ваша миссия секретна и приступать нужно незамедлительно. У грабителей фора и, судя по пожару, они опережают вас на четыре часа, погоню усложняет огонь. Пора решать, мастер мечник, ты в деле или ты забираешь свои сто шестьдесят монет и уходишь ко всем бесам прочь со своими вопросами?
— Я забираю свои сто шестьдесят монет и я в деле. — «И я точно об этом пожалею», — последнюю мысль ведьмак договаривать не стал.
***
«Вообще, сколько я вешу?» — Дарён аккуратно собрал монеты со стола, сложил их в мешок и убрал в поясную сумку. Илларион открыл выдвижной ящик стола и достал из него золотой перстень с государевой печатью. «И что это получается, я продался? Хотя он четко сказал, что моя задача охранять отряд от чудовищ», — контраст мыслей разыгрался в голове ведьмака. Сургуч зашипел под пламенем свечи, несколько добрых капель упали на грамоту лежавшую на столе. Наместник приложил печать и протянул лист ведьмаку.
— Это охранная грамота на предъявителя, она обеспечит тебе свободный проезд по землям нашего княжества… — его оборвал звон колокола сторожевой башни. Старый воин подошел к окну и уставился во тьму. Тьма будто окутывала деревню, колокол истошно вопил, до чертога донесся хруст и грохот ломающегося дерева. Колокол пробил последние неритмичные удары и стих, его сменил человеческий вопль.
