Я помечтал минут пять. Потом осторожно освободился из Глашкиных рук. Потянулся, выгибая спину и с наслаждением запуская когти в матрац. Сполз на пол с кровати.
Перекидываемся, Немой!
В голове звонко щёлкнуло.
— Как Шатило? — спросил я Глашку.
Она глядела на меня широко распахнутыми глазами.
— Немой! Ты цел!
Я засунул руку под рубаху и пощупал рёбра.
Целые, бля!
И сердце нормально бьётся.
Эх, пожрать бы!
Я виновато посмотрел на Глашку.
— Глаш! У нас еда есть?
Глашка лукаво улыбнулась.
— Только сырая рыба. Будешь?
И мы расхохотались.
***
На следующий день князь Всеволод с победой торжественно въехал в Старгород.
Князя встречал весь город. Зеваки толпились вдоль улиц. Мальчишки гроздьями висели на деревьях и заборах. Заполошно лаяли собаки, не понимая — что за хрень творится в сонном Старгороде. Девки стояли с букетами огненно-золотых кленовых листьев.
Князь в золочёной кольчуге ехал на вороном коне. Конь то и дело фыркал и косил на толпу встречающих похожим на чёрную сливу глазом.
За князем длинной вереницей тянулась усталая дружина. Бабы, узнавая своих мужиков, махали руками, кричали:
— Ваня!
— Никита!
— Семён!
Мы с княжичем встретили Всеволода у ворот княжеского терема. На шаг позади нас стояли Сытин с Боженом. За ними толпились бояре.
Рыночную площадь по торжественному случаю очистили от прилавков, а торговцев разогнали по домам. Освободившееся пространство заполнили нарядные горожане.
Свободной осталась только самая середина площади, где была огромная грязная лужа. До сегодняшнего утра она скрывалась за прилавками. Я и знать не знал про её существование.
Князь Всеволод доехал до края лужи, измерил её взглядом, помрачнел и пустил коня в объезд. Строй дружины сломался, возникла замятня. Всадники цепью потянулись вслед за князем.
Толпа встречающих качнулась и зашумела. Раздался весёлый свист, крики, улюлюканье.
Растолкав зевак, из толпы выскочила здоровенная свинья. Наткнувшись на князя, она растерянно хрюкнула и плюхнулась прямо в лужу. Брызги грязи долетели до золочёной кольчуги.
Бля!
— Немой! Ну, что это за херня? Меня всего неделю не было! И во что вы княжество превратили?!
Расстроенный князь Всеволод мерил широкими шагами тронный зал. Бояре чинно сидели на лавках. Мы с княжичем скромно стояли возле трона. Меня так и подмывало примостить задницу на удобное сиденье. Но я держался.
— Дороги не чинены! Налоги не собраны! Сражение посреди города устроили между нечистью и церковью! Срамота!
Князь тряхнул головой. Тут же поморщился и приложил ладонь ко лбу.
— Неужели нельзя было как-то мирно всё решить? — уже тише спросил он. — Что теперь иностранные послы скажут? Что у нас религиозных деятелей притесняют?
Божен, стоявший возле дверей, сделал шаг вперёд. Ради встречи с князем святоша переоделся в шёлковую белую рясу. На его груди сверкал золотой крест.
— Князь Добрыня и княжич Михаил очень помогли укрепить церковь в это трудное время, — сказал Божен.
— Ты хоть не писди, — снова поморщился князь. — Слава богам, горожане не пострадали! Как так вышло-то?
Я решил поддержать Божена.
— Ну, они же не дураки! Позади держались, шумели только. Вот их и не зацепило. Это монахи сдуру вперёд полезли.
— Ты не прав, Немой! — строго сказал Божен. — Монахи шли за Воисветом, поскольку считали его верховным волхвом. Они выполняли свой долг!
— Ладно, это ваше дело, — пожал я плечами.
Бояре вытянули шеи из меховых воротников, чтобы лучше слышать, как князья препираются с волхвом.
— Как там Пафнутий? — примирительно спросил я Божена. — Капище отстроил?
— Отстроил, — кивнул Божен. — Ему Шатило таких идолов помог вырезать — заглядение! Я сам ездил смотреть.
— Кстати, мне литовский посол тебя убить предлагал, — наябедничал я Всеволоду.
— Да ладно! — удивился князь и повернулся к боярам. — Эй, кто там! Позовите-ка литвина! Сейчас мы его вешать будем! И накрывайте столы — праздновать будем. А то жрать охота!
Один из теремных стражников вскинул на плечо парадный топор и бодрой рысью выбежал из тронного зала.
Вдруг прямо посреди тронного зала что-то громыхнуло. Посыпались искры, к потолку взлетели клубы вонючего дыма. Бояре с криками полезли под лавки.
Я выхватил меч. Княжич Мишка встал рядом. У него в руке тоже сверкнул клинок.
Князь Всеволод взглянул на бояр и сплюнул себе под ноги.
— Перепугались, защитнички!
Из клубов дыма показался болотник Васило с внушительным бочонком на плечах.
— Куда ставить, княже? — спросил он Всеволода.
Князь махнул рукой в сторону трона.
— Вон туда!
Васило присел и поставил бочонок на пол.
— Здорово, Немой! — кивнул он мне. — Чупав просил передать, что скоро будет. Он Потапыча уговаривает Старгород повидать.
— Потапыч непременно нужен! — вмешался князь Всеволод. — Без него какой праздник?
Хлопнула дверь — это вернулся стражник, посланный за литовским послом.
— Литовское посольство час назад в полном составе отбыло в неизвестном направлении! — браво доложил он. — В доме только мыши и пьяный купец Филька Косой!
— Ну, и хер с ними! — махнул рукой князь Всеволод. — Без них дышится легче.
— Ты и вправду посла повесить собирался? — спросил я князя.
Всеволод удивлённо поглядел на меня.
— Да ты что, Немой! Кто же послов вешает? Это политика!
***
— Жениться я хочу, Немой! — сказал мне князь Всеволод, опрокинув в себя третью чашу болотного вина. Он горящими глазами смотрел на раскрасневшуюся от вина Глашку.
Бояре, сидя за длинными столами, пили, чавкали и поздравляли друг друга с победой над хазарами. Скоморохи скакали и плясали, играли на гуслях и дудках, гремели погремушками с горохом.
Я подтянул поближе блюдо с жареными куропатками.
— Женись, кто тебе не даёт. А есть на ком?
Князь Всеволод махнул слуге. Тот проворно налил нам ещё вина.
— Есть! Такую девку присмотрел! Дочь хазарского хана. Глазищи — во!
Князь схватил со стола два яблока и показал мне.
— Брови чёрные, сама стройная! А сиськи!
Тут князь Всеволод закатил глаза и причмокнул губами.
— Не херово тебя разобрало! — улыбнулся я. — Где ты её нашёл-то?
— Как где? — удивился Всеволод. — Она в поход на нас пошла с бойцами. Это же хазары! У них и бабы на войну ходят! Эх, жалко! Успела удрать!
Я сочувственно похлопал князя по плечу и кивнул Соловью.
Ну, а хрен ли? Самое время для хорошей песни!
Соловей махнул рукой. Гусляр провёл пальцами по струнам, извлекая из них мелодичный перебор.
Бояре лихо засвистели.
Скоморох тряхнул погремушкой и затянул:
— Как над речкой, над рекой
Ходит парень молодой.
Ходит, к девкам пристаёт —
Хер до неба достаёт!
Я мельком взглянул в окно. Там, закрыв синее осеннее небо, промелькнула чёрная тень. Промелькнула и исчезла.
Бля!
Конец второй части.
