Старик подошел к воротам и начал возиться с замком. Вдруг он оглянулся на своих друзей, предусмотрительно спрятавшихся за дерево, и махнул рукой. Старик толкнул ворота, которые оказались, не заперты.
— Да уж, надо было сначала проверить, — пожал руками старик и спрятал флягу за пазуху. — Ворота даже не заперты.
— Ты не против? — девушка протянула руку. Гилберт пожал плечами, отдал ей сосуд и заодно несколько спичек.
— Так какой у нас план? — произнес Громхак, оглядывая шикарный особняк, во дворе которого они находились.
Кремень снял с пояса секиры и негромко забурчал.
— Вот так просто? Вломимся через парадную дверь, размахивая оружием? А если там с десяток вооруженных наемников? — сказал старик.
— Гилберт прав, если есть возможность лучше обойти противника с разных сторон, это я еще от папы слышала, — поддержала слова старика девушка. — Давайте поступим так: я залезу на крышу и посмотрю, что творится на втором этаже. Пусть Гилберт обойдет сзади, на случай если там есть черный вход, а Громхак и Кремень пойдут напрямик. Если что — кричите. Capisce?
Кремень произнес несколько слов на родном языке, похлопав по лезвию его верной секиры. Громхак снял очки и спрятал их подальше во внутренний карман. Даже Гилберт, надвинув шляпу на затылок, выглядел весьма решительно.
Глава 19
Самые лучшие отношения у меня с моей внучатой теткой. Мы видимся лишь на похоронах и свадьбах — и нас обоих это вполне устраивает.
Г.Д. Флоуренс, «Как сохранить дружеские отношения с родственниками»
Дикая боль толчками разрывала голову Ивейна. Он попытался пошевелиться, но не смог. Он открыл глаза, но все вокруг расплывалось, будто он смотрел на окружающий мир через толстое мутное стекло. Поморгав несколько раз, Ивейн все-таки привел свое зрение в норму и смог оглядеться. Ивейн находился в той самой комнате, где нашел Крысло и его хромого сообщника. Он сидел на большом деревянном стуле, с руками, привязанными к подлокотникам. Чуть поодаль на полу лежало все его барахло — плащ, пояс с ножнами, меч и наручник с арбалетом. Крысло, сидя на корточках около оторванной половицы, достал из-за пазухи еще один мешок и принялся заполнять его монетами. Около него высилась уже внушительная горка из набитых золотом мешочков. Капитан стражи Ричард и его дядя, стоя к ним спиной, тихо переговаривались, не обращая ни малейшего внимания, ни на Ивейна, ни на их сообщника. Ивейн слегка покачнулся на стуле, проверяя прочность узлов, чем обратил на себя внимание Крысло.
— О, глядите, кто очнулся, — злорадно заметил тот, оторвавшись от своего занятия. — Что, теперь-то ты не такой боец, без своих дружков?
— Развяжи меня, и посмотрим, — буркнул Ивейн. — Помнится, в последний раз я тебе чуть мозги не вышиб. Хотя вряд ли они у тебя есть.
Глаза Крысло блеснули злобой. Он открыл, было рот, чтобы ответить Ивейну, но Ричард, обернувшись, прикрикнул на него, чтобы он заткнулся и поторапливался.
— Зря ты не захватил своих компаньонов и пришел один, — покачал головой Вильгельм. — А это уже твоя последняя ошибка.
Ивейн было открыл рот, но вовремя прикусил язык. Ему только на руку, если они думают, что он действует в одиночку. Он огляделся — на полу просторного помещения был большой расшитый золотом ковер, на стенах висело несколько светильников, создавая легкий полумрак, а около большого крепкого стола находилось еще несколько стульев, на подобии того, к какому был привязан Ивейн. Он попытался пошевелить руками, но связали его на редкость крепко. Оставалась одна надежда — Шип каким-то образом добьет Регата и явится к нему на помощь. И лучше бы он не медлил.
Шип беззвучно спускался по винтовой лестнице, которая казалась ему бесконечной. На одной из ступенек он увидел несколько свежих красных капель. Гремлин макнул узловатый палец в кровь, поднес к носу и его ноздри раздулись от гнева, а глаза вспыхнули недобрым огоньком. Наконец, достигнув конца лестницы, он очутился в просторном полутемном помещении, которое освещало лишь несколько светильников, висящих на стенах. Гремлин принюхался — вокруг него пахло сыростью, глиной, рыбой и… гномом. Однако его самого нигде не было видно. Стояла звенящая тишина, которую нарушали лишь капли, падающие с каменного потолка на бревенчатый пол.
Весь погреб был забит различными бочонками, круглыми головками сыра, кусками вяленого мяса, самой разнообразной рыбой, свисающей с потолка и прочей снедью. У дальней стены стояло несколько винных шкафов, доверху забитых пыльными бутылками. Шип пригляделся — ему показалось, что один из них стоит немного более криво, чем остальные, выбиваясь из общей картины. Стараясь ступать как можно тише, гремлин осторожно приблизился к шкафу — и действительно, позади него оказался проем. Шип осторожно заглянул вовнутрь и еле сдержал торжествующий вопль.
В темном помещении, чуть меньше основного погреба, прикованный цепью к стене, сидел гремлин. Его рука и бок были наскоро перевязаны грязными тряпками. Рядом с ним, также закованный, лежал пожилой мужчина со шрамом через левый глаз. Оба они были без сознания, но, судя по всему, живы.
На миг, позабыв об осторожности, Шип отодвинул шкаф и сделал шаг внутрь потайной камеры, но в последний момент, руководствуясь скорее инстинктами и опытом, чем другими чувствами, сделал резкий кувырок вперед. Воздух, на том месте, где он стоял секунду назад, со свистом разрезало лезвие меча. Шип вскочил на ноги и вдобавок к клинку, который он сжимал правой рукой, достал из голенища сапога короткий нож. Увидев, как выглядит стоящий перед ним безбородый гном, гремлин ухмыльнулся.
— Давно не виделись. Ты что, споткнулся?
Регат действительно выглядел довольно плачевно. Видимо, при погоне ему пришлось избавиться от кольчуги, и теперь он был одет в порванный грязный жилет на голое тело. Он разодрал свою рубашку надвое, частично обвязав ей голову, а оставшуюся часть рубашки скрутил и положил на нее раненую руку, сделав тем самым импровизированную люльку. Гном с ног до головы был перепачкан кровью и грязью и вонял хуже, чем выгребная яма. Ему пришлось оставить на прогалине свои топоры, и теперь он сжимал в руке какой-то захудалый, зазубрившийся меч, который, видимо, отыскал где-то в погребе. Но Шип, прекрасно зная, что из себя представляет его противник, и не думал расслабляться — даже раненый и потерявший оружие Регат был серьезной угрозой.
— Ты думаешь, я один в городе работаю на Картель? Не важно, убьешь ты меня, или нет, Сальваторе — конец. Как и всем вам, — пробормотал гном, сжимая рукоять клинка.
— Да ты что? — фыркнул гремлин, медленно обходя гнома по кругу. — Приятно думать, что ты сам в это веришь. Тем обиднее будет твоим дружкам бежать к своим хозяевам, поджав хвост, когда ты помрешь.
Сплюнув на пол, гном молча бросился на гремлина, и подвал наполнился лязгом оружия.
Раздался скрип открывающейся двери. Ивейн в надежде замер, ожидая увидеть Шипа, но вместо гремлина в комнату вошел худощавый пожилой человек, протирающий красной мантией очки в тонкой серебряной оправе. Нацепив очки на нос, он покосился на Ивейна и произнес:
— Добрый вечер, господа. Смотрю, вы с коротышкой тащите ко мне кого ни попадя. Я, вроде бы, не разрешал устраивать из моего дома казематы.
— Гридер? — протянул Ивейн. — Вас-то как угораздило влезть во все это? Хотя можете не отвечать. Судя по рассказам, вы тот еще негодяй.
— Не стоит бросаться оскорблениями в того, кто старше вас и по возрасту и по статусу, юноша, — старик поправил очки и поджал губы. — А мои мотивы вас тем более не касаются.
— Бросьте, канцлер, — хмыкнул Вильгельм. — Весь город знает, как глубоко вы запустили свои ручонки в казну Распутья. Да и в карты вы играете отвратительно, что, вместе с любовью к роскоши, никак не улучшает ваше положение. А наш общий безбородый друг со своими друзьями из Картеля, можно сказать, дали вам второй шанс. Солидные суммы за вставку палок в колеса Сальваторе и Синдиката, да вдобавок теплое место где-нибудь подальше отсюда — ну не мечта ли?
