— Бюро может объявлять все, что хочет, — заявила она, — но я же спрашивала тебя, а не бюро погоды. Почему ты меня вечно обманываешь?
Я, не задумываясь, поклялся давать впредь только точные прогнозы погоды, совершенно не представляя, как мне удастся это делать.
И вот наступил, если так можно выразиться, день последнего упрека. Как сейчас помню, пришел я с работы, сел у открытого окна и молча просматриваю газеты (это разрешалось). В это вечернее время жильцы возвращались с работы. Вот проходит с немного усталым, но счастливым видом наша ближайшая соседка.
— Посмотри, — раздалось у меня за спиной, — счастливая женщина! А я кто? — И затем жена властно потребовала: — Дай мне газеты!
Я молча подал их жене и с недоумением наблюдал, что будет дальше. Зачем ей понадобились газеты? Она стала читать объявления на последней странице газеты. Я приближаюсь и читаю: «Загогулин возбуждает дело о разводе с Хохотушкиной». «Староверцева возбуждает дело о разводе с Быстроплюевым». И вдруг молнией догадка, словно острый нож, вонзилась в мои мозги. Развод! Конечно же развод! Значит, она окончательно разочаровалась во мне.
Понятно, что в эту ночь спали другие, но не я. А ранним утром супруга, одетая и припудренная, холодно бросила мне, уходя:
— Я по делам, скоро, наверное, не вернусь!
В этот день работа не шла мне на ум. Я полдня проторчал у двери нашего районного суда, надеясь встретить супругу. Затем зашел во все редакции газет, справляясь о том, не поступало ли объявление о разводе от гражданки такой-то (понятно, что я называл фамилию жены). Нет, не поступало! Боже мой, скорее бы вечер. А вечером жена, моя умная к хорошая жена встретила меня радостная и гордая и сунула мне в дрожащие руки какую-то бумагу. Словно раскаленный уголь, она обожгла мне руку. «Наверно, добилась своего», — подумал я. С сердечным трепетом я развернул документ и пробормотал что-то невнятное, вроде: «Ну, что ж, насильно мил не будешь». И что же я прочел? Моя жена с такого-то числа зачислена сотрудником такого-то учреждения!
— А зачем тебе, — с опаской спросил я, — понадобились газеты?
— Как зачем? — улыбаясь, ответила она, — Ведь там — объявления о найме на работу.
Никогда еще я так крепко, искренне не пожимал руку моей подруге жизни. В добрый час, моя дорогая!
Система замечаний, укоров и упреков похоронена навеки. Оба мы — я и жена, радостные и довольные, ежедневно возвращаемся с работы, вместе готовим обед, обмениваемся впечатлениями дня, дружно обсуждаем газетные статьи, посещаем кино и театры, читаем — каждый про себя — художественную литературу. Боевой дух свой жена теперь направляет на неполадки в учреждение, недостатки в благоустройстве города. Она стала активным корреспондентом газеты.
КАК ПОЖИВАЕТЕ?
С таким обыкновенным вопросом я обратился, здороваясь, к моим соседям по квартире в новом доме, куда я недавно переехал, и получил самые обыкновенные ответы: «хорошо», «нормально», «лучше всех», «вашими молитвами» и все в таком роде. Ответ же одной моей соседки заслуживает того, чтобы передать его со стенографической точностью, что я и сделаю ниже. Речь идет о Татьяне Ивановне Нелариной, женщине средних лет и всех остальных средних данных, которая живет на одной лестничной площадке со мною. Соблюдая законы вежливости, я при встрече с нею поклонился и произнес (последний раз в жизни) невинное приветствие:
— Здравствуйте! Как поживаете? (А сам незаметно посмотрел на часы: я спешил на вокзал встретить жену с детьми).
— Здравствуйте, здравствуйте! — ответила Татьяна Ивановна. Живем — не горюем. Разве можем мы с вами жаловаться на жизнь? Второй этаж со всеми удобствами — это ни по какой лотерее не выиграешь. Я в прошлом году приобрела десять билетов — на один выиграла. Что бы вы думали? Охотничье ружье. А оно мне, вроде, не кстати. Я взяла деньгами и купила себе пальто. Так меня все засмеяли: теперь так не носят. А разве за модами угонишься? Ведь мы живем в век атомов. А атомы — дело серьезное. Говорят (вы не слыхали?), что теперь мозоли атомной энергией удаляют. Какой-то пушкой — по мозолям, и следу не остается. А мозоль — вещь важная. Моего старшего брата начальник с работы уволил из-за мозоля. Не знал мой брат, что у них, у замзава, мозоль, и нечаянно наступил. Вопрос был решен. Я ему говорю: никогда не надо наступать на мозоли начальству, ищи равных. Начальство бывает всякое: у моего мужа начальник, так тот любит шахматы. И пока супруг не получил первой категории, не двигался по службе. А потом как пошло! После каждого турнира (он все приличные места занимал) он шел вверх: пом, зам. нач., помупр, и теперь — замупр. Скоро областной турнир. Что ж будет? Я предчувствую победу. А предчувствие — это все. Я вот даже предчувствовала, что мы именно второй этаж получим. И говорю супругу: знаешь, дорогой, если мое предчувствие не сбудется, — я не ручаюсь за свой характер. И сбылось — второй этаж, с ванной. А ванна чем хороша? Вода без лимита, вот только плохо, что в баню не ходить. А то, бывало, приду и баню, захвачу с собой вязанье, пока очередь подойдет — пару чулок свяжу, тут же продам и из бани иду реализованная. А почему? Чулки у меня отменного качества. Без ОТК работаю. Бывает же, что в ОТК неподходящие люди заседают. У меня была знакомая, контролер ОТК швейной фабрики. Так она говорила: «Я — специалист по декольте. Это дело я буду, не щадя сил, развивать и совершенствовать. Декольте не должно иметь границ!» И до чего контролер доведет? Возьмите нашу Пушкинскую улицу. Это не улица, это — пляж, Пушкинский пляж. А бывали Вы на Сочинском пляже? Не приходилось? А где же вы проводите свой заслуженный отдых? Мы с супругом — дома. Один раз он поехал в местный санаторий, но там его чуть до морального разложения не довели. И кто? Врач. «Вы, больной, — говорит мужу, — должны как можно больше отвлекаться. Должны увлекаться… Не сидите в палате. Больше воздуха, приятных эмоций». Вы понимаете? Намек? Хорошо, что я вовремя приехала и забрала его оттуда. Вообще, я должна вам сказать, что врачи наши отстают от века. Как-то у меня закололо в боку, я пошла к терапевту, один, два, три раза — никакого результата. Я вспылила: «Почему
