А дома Лепе говорю:
— Возьми книги в руки, сынок, докажи этим черным завистникам (это я об учителях), на что ты способен.
Смотришь, и к концу четверти троечка округляется. Еще по двум вопросам мы с мужем на разных полюсах. Первое: о спиртных напитках. Иногда мы по стакану вина перед обедом употребляем. Я наливаю и Лепе, отец — против.
Второе разногласие. И муж и школа — за какой-то труд, за какую-то политехнизацию. Я решительно против. Это изматывает ребенка и ни к чему не приводит. Что это за выдумка — детей заставлять работать!
Сколько усилий мне стоило достать справку о том, что Лепа «из-за неустойчивого состояния сердечной деятельности от уроков политехнизации освобождается». Да, я его оберегаю, как любящая мать.
И что же в итоге? В этом году Лепа закончил десятый класс. Ни одной двойки. Мечтала я в медицинский институт устроить. Бросилась туда — вое знакомые, как по команде, смеются: «Что вы? — говорят, — разве с такими отметками можно в вуз?». Я туда, сюда. Ну, хотя бы в сельскохозяйственный. Я уже договорилась в одном тресте, что после окончания вуза мы его в подсобном хозяйстве агрономом оставим. Где там! Опять смех. Я — к мужу. Он мне:
— С большим трудом, может, на завод устрою.
— На завод? Простым рабочим? Нашего единственного сына?
И на сей раз, представьте, ни валерианка, ни миокардиодистрофия, ни эпилепсия, ни энцефалит не подействовали. Муж и все институты были против меня. Утром Лепа надел спецовку и ушел на завод.
И вот тут случилось то, о чем я, собственно, и собиралась вам рассказать. Я весь день провела, как в огне. Еще за несколько часов до окончания смены я была уже у проходной будки. Наконец, прогудел гудок. Я встала в сторонку, чтоб понаблюдать за сыном. И вскоре в плотной толпе рабочих он показался с каким-то товарищем. Они вышли из двери я зашагали по тротуару. Я — следом. Слышу, беседуют.
— Нравится? — спрашивает спутник сына.
— Очень нравится, — отвечает Лепа.
— Ты что же, в парнике рос, что ли? — упрекает Лепу собеседник. — Даже молотка не умеешь держать. Как без рук.
— Не в парнике, — сердито ответил Леопольд.
— А в чем же дело?
И тогда Лепа произнес эту страшную фразу. Он сказал:
— Да мать у меня… Такая, всю жизнь, в пеленках держала бы.
А товарищ спросил:
— Не любит тебя, что ли?
А Леопольд, мой маленький Лепа, в ответ:
— Любить и курица умеет…
Я остановилась, вдруг по-настоящему почувствовала острую сердечную боль, медленно опустилась на первую садовую скамью. За что же это? И душу мою охватила всеобъемлющая материнская обида… Я много передумала за эти короткие минуты. Да, конечно, Лепа прав. Неумная я, вне сомнения! Какая же порядочная мать своего единственного сына на завод пустит, когда в городе больше вузов, чем ателье мод?
ПИСЬМО МАТЕРИ
Каждое утро, ровно в 10 часов, Наплюйко приглашал к себе в кабинет Службина и терпеливо выслушивал его доклады о поступившей почте.
После того, как Службин усердно проработал в аппарате свыше года и всем своим поведением обнаружил полнейшую покорность, Наплюйко счел возможным сократить расстояние в их отношениях и позволял себе некоторую откровенность в рассуждениях в присутствии своего подчиненного.
Вот и сейчас, во время доклада о «входящих», Наплюйко панибратским жестом прервал Службина и произнес:
— Теперь ты понял?
— Ясно! — важно и отчетливо отрубал Службин. Хотя, по правде говоря, он совсем и не понимал, в какую сторону поворачивает «шеф», но твердая уверенность в правильности линии начальника позволила ему произнести это любимое словцо.
Если бы б это время заглянули в кабинет, то скорее приняли бы за начальника Службина (высокая неизогнутая фигура, орлиный взгляд, свобода в движениях), а Наплюйко приняли бы за подчиненного (сиплый голосок, бегающие глазки, начальной стадии животик на коротких ногах). И только то обстоятельство, что Наплюйко стоял по ту, руководящую сторону стола, на командном пункте, окруженный телефонными аппаратами, рассеивало все сомнения на этот счет.
— Так вот, — продолжал Наплюйко, — ты теперь уразумел, какое значение я придаю работе над «входящими»? А что такое входящая бумага? — философски спросил Наплюйко и сам же ответил: — Это для руководителя — экзамен на зрелость. Дал ответ — выдержал экзамен. Не дал…
— Провалился! — подсказал Службин.
— Да, да, точно. Службин! Не дашь ответа — двойка. Каждая входящая требует обязательной реакции. Вот, скажем, пришло письмо. Отвечай автору: «Обратись туда-то». Вежливо и чинно! Пришло другое письмо — отвечай: «Ваше убедительное письмо переслано туда-то». Поступило постановление оттуда (Наплюйко с уважением показал на потолок) — немедленно телеграфируй: «Ваше постановление принято к неуклонному руководству и исполнению». Главное, чтобы наш ответ был первым, а потом уже можно спокойно знакомиться с постановлением, намечать мероприятия и, сообразуясь с обстановкой и возможностями, приступать к выполнению…
В дверях кабинета показалась секретарь-машинистка Смекалкина.
— К нам пришли, товарищ Наплюйко, — доложила она.
— Пусть подождут, — раздражению ответил Наплюйко и, после того, как дверь захлопнулась, продолжал: — Так вот, Службин, все дела наши получают оценку то состоянию «входящих». Сколько ты раз в колхозе был, сколько посетителей принял, сколько дел в кабинете решил — такого учета нет, спидометра такого еще не изобрели. Хе-хе… А вот если одна «входящая» будет без ответа, — все налицо: бюрократизм, волокита, невнимание к запросам и т. д., и т. п. А еще лучше, когда «исходящие» по числу превосходят «входящие». Значит, инициатива присутствует. Дескать, не только обороняемся, но и наступаем.
После некоторой паузы, которую Наплюйко сделал умышленно, чтобы подчиненный смог переварить его философские концепции, вникнуть в тайны, так сказать, «руководящей стратегии», он подал знак Службину продолжать доклад.
— Жалоба матери на своего сына, Безродного, который, уехав на работу в райцентр, забыл о семье, не пишет писем матери… — отчеканил Службин.
Наплюйко сделал скорбное лицо и, ударяя указательным пальцем в настольное стекло, с расстановкой приказал:
— Написать два ответа: один — зазнавшемуся сыну, другой — обиженной матери о принятых нами мерах. Матери — подробно!
— Ясно. Далее. Письмо о том, что…
