А через две недели Сергея Семёновича назначили директором театра.
– Наташа! Ко мне никого не пускать! – Распорядился Сергей Семёнович.
Потом подошёл к бару и налил себе полфужера. Подумал. Снял рубашку и перед зеркалом долго рассматривал зарубцевавшийся уже шрам от ожога.
– Фигня! – сказал сам себе вслух Сергей Семёнович, – Полная фигня! Просто прижёг сигаретой по пьянке.
Потом взял фужер и двинул тост своему отражению в зеркале:
– Ну что? Коммунисты вперёд?..
Виктор Мальцев выстоял очередь в кассу, получил наконец свои кровные и, пересчитав деньги, не отходя далеко от кассы, довольно вздохнул – теперь можно будет и Фроське сапоги справить. Да и себя побаловать не грех.
Виктор начал думать с кем и где, тем более что ребята уже соображали в коридорчике и лица у них были такие серьёзные, будто они в космос лететь собирались, а не водку жрать. Но после разговора с начальником цеха, не было никакого желания пить в кустах. Да и распросов лишних Виктор не хотел. А расспросы были бы. Обязательно были бы. В цеху, как в деревне, всё на виду.
Виктор разложил деньги по разным карманам, – он не доверял кошелькам. Однажды не то потерял, не то украли – вот делов то было. А так, если и сопрут, то не все. Потом он выделил себе пятёрку на загул, определил её в нагрудный карман, помахал мужикам рукой и двинулся к выходу.
– В конце концов сяду где-нибудь в пивнухе, как человек. Там дороговато, но зато люди незнакомые – если даже и осудят, так и хрен им в зубы, – решил Виктор и, угрызаясь, – от семьи отрывает, – добавил к заветной пятёрке ещё трояк.
Виктор уже проходную прошёл, а всё не мог решить для себя куда податься. Стоял на автобусной остановке, курил и соображал. А когда подрулил одиннадцатый номер, сплюнул и легко вскочил в салон.
– Поеду в «Мочалку». Там и не так дорого, и место нашими не топтаное. Водки, правда, там нету, так это и хорошо. Красненького возьму, пивком отполирую… – и Виктор проглотил слюну, так ясно представился ему вкус свежего пива.
Возле механического в автобус набились уже подвыпившие мужики. Им было хорошо, а одному лучше всех, потому что он уверял народ в том, что зять у него начальник милиции и поэтому никто и ни хрена ему сделать не может. Словом, весело было ехать.
Виктор вышел возле вокзала – оттуда до «Мочалки» было рукой подать. И, пока шёл мимо стоянки такси со скучающими возле своих тачек водителями, мимо замысловатого панно на брандмауэре, состоящего из разноцветных кружков и треугольников, всё думал и думал. Он никак не мог понять за что его, новатора и рационализатора так припозорили. Он стал гнать эти навязчивые думки и кожа на его лбу собралась в гармошку. Неизвестно до чего бы он додумался, да, слава Богу, из-за городской бани вынырнул летний павильон с народным названием «Мочалка».
Виктор постоял немного у двери, посомневался. Он хоть уже целых пять лет жил в городе, а в таких заведениях как-то бывать не приходилось. Потом бросил окурок в стоящее у двери ведро и открыл дверь.
Народишко там уже подсобрался. Виктор стал в очередь и стал разглядывать чем торгуют и почём. Впрочем, особо разглядывать и нечего то было. Портвейн белый таврический по пятьдесят четыре копейки, пиво по тридцать девять и коньяк. На коньяк Виктор и глядеть не стал – не баре и красненьким обойдёмся. Он, правду сказать, так за свою жизнь и не пробовал ни разу, что это такое. Люди говорили клопами воняет, а люди знают.
Виктор взял себе стакан портвейна, пару пива и винегрет. С заветной трёшки ещё сдачу дали. Он присоседился к лысому мужику, который писал нечто важное, то и дело сплёвывая на бок и покручивая головой.
Напротив за стояком мрачный мужичок лохматил свои волосы обеими руками и скрипел зубами. Ну что ж. У каждого бывает.
Виктор поднял стакан:
– Ваше здоровье!
– Лысый и внимания не обратил, а Мрачный только заскрипел зубами.
Виктор отпил половину и стал жевать винегрет. Он уже жалел, что поехал в эту дыру. Расчитывал поговорить душевно с кем-нибудь, а тут-то и поговорить не с кем.
– Вот так оно и выходит! – отпустил волосы Мрачный. – Вот так. Мы там сидим, себя не жалея, а они в это время наших жён лохматят. – Он с ненавистью посмотрел на Виктора.
Виктор взгляда будто и не заметил:
– А что ж ты думаешь, друг? Баба – та же коза. Только отпусти с привязи, так такого накуролесит…
Эта свежая мысль показалась Мрачному такой ценной, что он даже зубами скрипеть перестал. А Виктор продолжил:
– Бабе воля, что… – тут Виктор даже сравнения не нашёл, – вред им от воли да и всё. Да ещё, если интеллигенты всякие… Ты послушай, что я расскажу.
– Ну что ты мне рассказать можешь? – опять окрысился Мрачный, – Как по чужим жёнкам ходить?
– Не, – признался Виктор, – я до чужих не охоч. Со своей бы совладать. А потом, может, какую заразу подхватишь. Лечись всю жизнь.
– Это точно, – оторвался от писанины Лысый, – Вот вчера над Ригой дождь из сифилиса прошёл. Завтра у нас ждут, – и снова занялся писаниной.
Мрачный немного отошёл – Вот ты послушай, что я тебе расскажу. Такая у меня любовь случилась, как в романе. Охмурила девка меня, да и всё. Чую – жить без неё не смогу. А за ней тогда целый хвост парней увивался. Ну, я этот хвост обрубил, конкретно. Поженились. Живём. А как-то я вниз по лестнице спускаюсь – гля – бывший еёный подымается. И в руках розы! Короче, хотел я ему эти розы в жопу засунуть, да не дали. Визгливым он оказался. Короче, впаяли мне два года. Мол, челюсть, да четыре ребра… и ваще, мол, они не знакомы, а он на четвёртый этаж просто на день рождения шёл…
Короче, откинулся я, а моя уже и со мной развелась и замуж вышла. И живут у меня. Ширмой отгородились и кувыркаются. А мне слушать… сам понимаешь. Поубиваю сук!
– Я вот что своей дурной головой меркую, – сделал открытие Виктор, – Это они тебя посадить снова хотят. Знают, что нервный и нарочно…
– Отвечаешь? – грозно спросил Мрачный. Потом подумал и согласился. – А может и так. Чтоб квартира им осталась. Нет уж, хуюшки! Не на того нарвались!
– А я как попал, – снова начал было Виктор, да в это время в павильон вошёл милиционер. И стал шушукаться с продавщицей.
– На, сохрани. Государственная тайна – прошептал Лысый и – тишком за дверь.
Виктор покрутил мятую бумажку и начал читать из любопытства:
– Дорогой наш и любимый вождь и международный товарищ, Леонид Ильич Брежнев. Пишет вам ваш доброжелатель и поклонник ваших талантов. Не дозволяйте ваши портреты в газетах печатать. Не забывайте, что кругом враги. И враги эти хочут вас со света белого свести на тот свет. Они и на рельсы под паровоз ваши фотки ложут, и ток через них пропускают, а уж про туалет и подумать страшно. Велите… – тут письмо патриота и поклонника обрывалось.
– Интересно, они все тут… или через одного? – с тоской подумал Виктор.
Милиционер тем временем закончил шушукаться, взял пакет, что буфетчица подала ему из-под прилавка и грозно сказал – Граждане, чтоб в павильоне не курить и безобразия не безобразить! После такой речи он устал и вышел.
– А у меня вот что получилось, – снова начал Виктор свой рассказ, да видно не судьба.
К их стойке подошли трое хануриков. Отхлебнули пивка. Потом один, в мятой кепке, достал из кармана баллончик с дихлофосом и, стреляя глазами по сторонам, попшикал каждому в кружку. Видя, как Виктор на это дело гляделки выкатил, спросил:
– Будешь?
– А что это? прошептал Виктор опасливо.
– Для отшибу памяти – пояснил тот, что в кепке, – Круто отшибает. Себя не помнишь.
– Нет, ребята, спасибо, – отнекался Виктор, – Я в основном по алкоголю. Спиртное же у нас – это же двигатель прогресса, – это Виктор Мрачному начал объяснять. – Вот к примеру хоть наши Братанишки взять. Без спиртного ни тебе коня взять, ни дров. Помню мимо нашего хутора дорогу тянули. Метров триста до хутора всего. Я и подошёл к прорабу. Брось до хутора дорожку, говорю. Заплачу как надо. А он мне и говорит – А на хрена нам твои деньги? Мы свои не знаем на что потратить. Тогда я ящик с водкой привязал на верёвочку. Я этот ящик за собой волоку, а сзади асфальт так сам и стелется. Сказка, да и только.
Мрачный только головой покрутил:
– Всё, братан, я в завязку пошёл. Раз эти твари меня посадить задумали – я в завязке. Вот пойду сейчас и посуду вымою. Пусть тогда они зубами поскрипят, а я посмеюсь.
– Вот это ты правильно придумал, – зарадовался Виктор.
– Вымою посуду, а потом поубиваю обоих всех на хрен! – пообещал Мрачный и ушёл.
Виктор допил своё пиво и решил ещё взять стакашок красненького для полировки. Пока туда-сюда – вернулся, а за стойкой примостился мужик в ватнике.
– Прямо не знаю, что и делать, братка! – пожаловался этот в ватнике. – Как глаза закрою, так эти быки так и лезут, так и лезут! Прямо не знаю, что и делать.
– А ты их по рогам! – посоветовал Виктор.
