— Ну что, теперь наелся? — подколола я.
— Нет, мне бы побольше, — вздохнул парень.
Медсестра дала ему баночку аскорбинок. Ромашка! Я тоже хочу!!! А он, похоже, не в курсе, что это. Так, это дельце нужно обстряпать!
Я поскорее вытащила у него из рук баночку и положила в карман.
— Хм… — удивился Подушка.
— Ну, тебе это не надо. Ты и так большой! — сказала я ему.
Медсестра смеялась, глядя на нас.
— Это что, для роста? — спросил Подушка.
— Нет, — ответила я.
— Для массы?
— Нет.
Для возраста!
— Так для чего это?
— Нет!
Парень не на шутку озадачился.
— Это чтобы не болеть?
— Да!
— А почему мне дали целую банку?
— Там одна большая таблетка! — нагло соврала я.
— И как я ее оттуда доставать буду?
— Ты не будешь, — сказала я. — Я будешь!
Подушка уставился на меня, как баран на новые ворота. Медсестра хохотала, пока Подушка отвернулся, она показала мне большой палец. Я гордо выпрямилась. Ира в это время учила Одеяло полоскать горло, в итоге выполоскала всю банчку, пришлось Одеялу брать вторую для себя. Одеяло, наконец, с горем пополам прополоскал горло, чуть не захлебнувшись, когда Ира что-то сказав, ткнула его в бок. После этого мы пошли к себе на синюю дачу.
— Широка штана моя родная, я другой такой штаны не знаю! — проскандировала Ира, забралась на кровать, и сказала, что никого к себе не пустит, и вообще ее не трогать. Одеяло собрался было усесться на любимой тумбочке, но заметил, что Подушка стоит посреди комнаты и пристально смотрит в потолок, точнее, на люстру. Одеяло молча взял свою футболку и пересел к Ире на тумбочку, рискуя жизнью. Это что-то новенькое! Странная какая-то у них договоренность. Я поскорее залезла к себе на кровать и уселась там, свесив ноги. Подушка осторожно сел рядом. Выгонять его я не стала, достала баночку и пошуршала ей. Подушка подскочил и развернулся ко мне. Ха! Он снова повелся на ту же уловку и стал показывать чудеса, подвластные только жирафам. Я рассмеялась, Подушка вспомнил, что в это мы уже играли, и отвернулся. Я снова пошуршала, он не повернулся. Я легонько тыкнула его в бок, он обернулся, я пошуршала баночкой у него перед носом, он следил за мной взглядом.
— Следи за пальцами! — сказала я, соединяя два указательных и водя перед его лицом. Он покорно следил, пока я не развела пальцы в разные стороны, эстонец завертел головой.
— Поздравляю, косоглазия у тебя нет! — сказала я ему.
Я вытащила две аскорбинки, одну предложила ему, вторую сунула себе в рот. Он взял беленькую таблеточку и стал ее рассматривать.
— Это, типа, я первый испытатель? — спросил он.
Я показала ему, что уже ем таблетку. Он, наконец, сунул аскорбинку в рот.
— Вкусно! — возликовал он.
Мы с ним глушили аскорбинки с тостами, а Одеяло паковался под матрас. Интересно, с чего бы это?
— Что вы едите? — спросила Ира.
— Да так, тебе нельзя. Это только тем, у кого третья группа крови, у нас с Подушкой, — авторитетно сказала я. — У тебя какая?
— Вторая, — сказала Ира.
— А у тебя, Одеял?
— Первая.
— Ну вот, а у нас с Подушкой третья, нам можно, — сказала я. — Вот переливание будут делать, нам с Подушкой можно.
— У меня четвертая, — тихо сказал мне Подушка.
— Ну и нам нельзя, — усмехнулась я тихонько. — Полный набор разный кровей, однако!
Мы дальше глушили аскорбинки, и тут услышали, что кто-то идет. Времени паковать его под матрас не было, так что я спихнула его в тумбочку и села сверху. Зашла Настя, которой эстонцы еще в первый раз очень приглянулись.
— Вы! Вы! Да как вы вообще! Что вы себе позволяете? — начала она с порога. — Мы думали, что вы тихонько себе страдаете в закрытой комнате, а вы тут с эстонцами целый… целый… целый…
— Целых полдня! — подсказала Ира.
Та продолжила монолог имени себя, Ира раздевалась, я занималась своими делами. В общем, вся комната ее нагло игнорировала.
— Вы хотя бы понимаете, что вы… вы… — заикалась она — Да это же вообще!
И далее в том же духе.
— Завидно, что с собой не взяли? — напрямую спросила Ира. — Блондинчик понравился?
Подушка стукнулся головой об тумбочку, я опустила руку и погладила бедного эстонца по голове.
— Не надо же так бурно реагировать…
— Нет, — завила Настя.
— Значит, брюнетик, — предположила Ира.
Одеяло кашлянул из-под матраса, Ира спешно изобразила, что это она кашляет.
— Нет! — воскликнула Настя.
— Значит, серенький, — сказала Лариса.
— Это моя реплика! — вознегодовала я. — А твоя: "Нет, этот уже занят!"
Подушка повторно протаранил головой тумбочку и подергал меня за руку, которая свесилась к нему. Я спешно уронила туда расческу и наклонилась к дырке, будто бы ее ища.
— Что? — спросила я.
— Это Лариса сказал?
— Да. А что?
— Он мне сказал, что ему понравилась такая высокая с серо-зелеными глазами, которая плавала рядом, и…
Кто он? Серенький?
— Короче, не могу же я так долго искать расческу! — сказала я.
— Короче, я думал, ты.
— Ты забыл, я плавать не умею!
— Э-э, — задумался Подушка.
Я вылезла на свет божий с расческой, Настя все еще распиналась. Наверное, она долго репетировала этот монолог, и, наверное, заранее, еще перед отъездом. Я пять раз изобразила, что роняю расческу, болтая с Подушкой.
— Короче, тебя надо в следующий раз с собой брать, чтобы ты не выступала, — перебила ее Ира.
— Нет! Я не…
— Все, это был официальный отказ, больше не выступай по этому поводу!
Настя открыла и закрыла рот. Воздушный шарик. Я приоткрыла дверцу, показывая Подушке пришелицу. Он высунулся, я поскорее запихнула его обратно и закрыла дверцу.
— Я все расскажу вожатым! — бушевала Настя.
— Что? — удивилась Ира.
— Чем вы тут занимаетесь, что они к вам ночью бегают.
— Раз бегают, значит, в курсе и одобрили, — резонно заметила Ира.
— Я им расскажу, что вы в медпункт ходите вместе с эстонцами! — вскрикнула Настя.
Я чуть под тумбочку не провалилась к Подушке.
— Это преследуется по закону? — хохотнула я.
— Заботимся о своем здоровье, — сказала Ира. — Никто не виноват, что краснодачники с нами ходят.
— Вот вы знаете, что они с красной дачи! — напирала Настя.
— А ты не знала? — удивилась я.
— Да я… я…
— В первую очередь узнала! — сказала Ира. — Тогда мы скажем, как ты с украинцами на дискотеке.
— А это запрещено? — возмутилась Настя.
— Так же, как и совместный поход с эстонцами в медпункт, — ответила ей я. Хорошо, она не знает, что мы и в туалет вместе с ними ходим! А то бы развонялась…
Подушка смеялся, я опять уронила расческу, теперь по-настоящему.
— Вот я неуклюжая, — сетовала я, наклоняясь в поисках расчески.
— Ну и идиотка она, — сказал Подушка. — У меня слов на русском не хватает.
— Скажи по-эстонски.
Он что-то эмоционально мне сказал.
— Типа девушка не слишком тяжелого поведения? — предположила я.
— Ага, — кивнул парень.
Я продолжала искать расческу.
— Ромашка, я не могу найти расческу. Ты ее там не чувствуешь?
Подушка подал мне расческу.
— С кем это ты там разговариваешь? — дернулась Настя.
— С тумбочкой! — сообщила я ей. — Я вообще ненормальная.
Настя распсиховалась и начала подпрыгивать. У меня стало сползать одеяло, я подхватилась его подобрать, оступилась и чуть было не провалилась в тумбочку, но Подушка поймал мою ногу и не дал мне свалиться.
— О-о! Спасибо! — поблагодарила я и обратилась к Насте. — Слушай, не прыгай, пожалуйста, у меня уже одеяло свалилось.
Ира хихикнула.
— Одеяла у тебя нету! — сказала она.
— Ага, и Подушка потерялась. Сидит тут, ловит меня, чтобы я не упала, — кивнула я. — Я уже говорила, что я ненормальная.
— А вообще, что ты на тумбочке стоишь! — завелась по новой Настя.
— Да я и без тумбочки тебя выше! — заверила ее я.
— Мала еще! — самодовольно заявила Настя.
Я спустилась и посмотрела на нее сверху вниз.
— Расти! Как дорастешь, будешь права качать, — сказала я ей.
Подушке приспичило посмотреть, я шлепнула по дверце, закрывая тумбочку, и уселась на неё.
— И вообще, что это ты тут чужие тумбочки закрываешь?! — возопила Настя.
— А это моя тумбочка, что хочу, то и делаю.
— Она не вся твоя.
— Вся, остальные от нее отказались. Она вся моя со всем ее содержимым, хотя нет, не совсем, но все же!
Ирка хихикала, Подушка внаглую ржал, я с милым личиком смотрела на Настю.
— Чревовещание. Не знала? Я и еще громче могу! — сказала я, Подушка захохотал в голос. — Еще баритоном могу.
— Нет, Настя у вас дура, — сказал Подушка.
Настя уже было набрала воздух, но я ее опередила.
